Раскол

У большинства, конечно, ничего не получилось, и они со временем об этом забыли, кое у кого дело пошло, и даже неплохо. А у Вагифа, как он ни старался, так и не прорезались феноменальные способности к языкам. Он как знал три языка — русский, азербайджанский и английский, так этим и ограничился. Правда, он неплохо владел еще турецким, но этот язык с большой натяжкой можно было назвать иностранным, поскольку он был очень близок его родному, азербайджанскому. Что касается других языков, они ему явно не давались, несмотря на все его героические усилия и самые современные методы изучения.

Но нет, как говорится, худа без добра. Время, потраченное им на изучение восточных языков, не оказалось потерянным даром. Во всяком случае безошибочно определить, на каком языке говорят, а если уж очень постараться, то и сказать пару-тройку слов на нем он все-таки мог.

— Вас интересует экономика? — тихо спросил он по-английски, слегка приоткрыв глаза.

— Вам не надо говорить, вы еще слишком слабы, — так же тихо ответил парень на английском, но с ужасным и совершенно непонятным акцентом.

— Вас заботит мое самочувствие или вам не разрешено со мной говорить? — задал второй вопрос Вагиф.

— Меня волнует только ваше состояние. Что же касается того, говорить мне с вами или нет, это я решаю сам, — несколько обиженно сказал молодой человек, захлопнув книгу.

— Тогда ответьте мне, где я нахожусь?

— Вы находитесь на секретной базе борцов за справедливое дело курдского народа, — гордо произнес парень, слегка повысив голос.

— Понятно. Тогда, может быть, вы мне скажете, каким образом на этой базе оказался я, а?

— На этот вопрос я ответить не могу, это военная тайна, — несколько смущенно проговорил молодой человек, рывком открыв свою книгу.

— Ну, хорошо, это тайна, но ответить на вопрос, осматривал меня врач или нет, вы можете?

— На этот могу, — облегченно вздохнув, ответил парень. — Вас осматривал наш врач. А у нас прекрасный врач. Правда, операцию делали другие, они прилетели сюда на вертолете. Они же и оставили все эти лекарства, но после операции за вашим состоянием следил уже наш врач.

— А кто привез этих врачей и на каком вертолете они прилетели?

— Их привез один незнакомый высокий мужчина, который совсем недавно стал появляться у нас в лагере. А прилетели они на военном вертолете.

— На турецком?

— Зачем на турецком? — с плохо скрываемой обидой ответил парень. — Здесь турецкие вертолеты не летают. Они прилетели на американском.

— И тот мужчина был американцем?

— Я этого не говорил. Я только сказал, что он привез врачей, которые сделали вам операцию и извлекли три пули. Самый главный из них еще хвалился, что они провели уникальную операцию, а другой сказал, что на девяносто процентов успех операции был предрешен вашими физическими данными. У вас оказалось очень крепкое сердце. Что же касается того, кто их привез, то он говорил на английском хуже меня, а потом я сам слышал, как кто-то из наших сказал, что он хитрая русская лиса и ему доверять нельзя.

Произнеся последнюю фразу, парень вдруг сразу замолчал, очевидно, поняв, что сказал лишнее, и, сердито сверкнув глазами, с шумом раскрыл свою книгу и стал там что-то сосредоточенно выискивать.

В целом картина стала постепенно проясняться. Инициаторами операции были американцы, или, точнее говоря, силы, конкретно завязанные на «старом приятеле» Алексея Васильевича — Репине, а проведена она была в лагере так называемых курдских партизан. Правда, существовала одна неувязочка. Формально американцы были ярыми противниками курдов, так как помогали и поддерживали их врагов — турок, но здесь почему-то их интересы неожиданно переплелись.

Безусловно, этот факт не был для Вагифа слишком неожиданным. В политике и не такие непостижимые союзы бывают, но тем не менее это выглядело несколько странно, хотя бы потому, что непосредственный контакт осуществлялся с боевой группой курдов, а не с их политическими лидерами. Все это скорее смахивало на банальнейшее заказное убийство, чем на какую-то политическую акцию. А если так, естественно возникал вопрос, чье именно задание выполнял господин Репин. И обязательно ли было осуществлять его таким образом, если приказ на самом деле исходил от спецслужб США.

Нет, конечно, Вагиф не строил иллюзий и прекрасно понимал, что спецслужбы практически всех стран привлекают порой и не такие силы для решения возникших у них проблем. Дело было в другом. В этой операции был задействован бывший советский сотрудник, и именно он контактировал с непосредственными исполнителями. В этом невольно чувствовалась какая-то неестественность, какая-то неувязка.

Будучи погруженным в свои невеселые размышления, Вагиф и не заметил, как заснул. Проснулся он уже поздно вечером, перед самым ужином. Уловив дразнящий запах только что приготовленной баранины, Вагиф вдруг почувствовал нестерпимый голод и еле дождался, когда его молодой охранник нальет ему полную тарелку густого, сильно наперченного бульона.

После обеда парень несколько повеселел. Он уже перестал хмуриться и готов был поболтать с пленником. После нескольких незначительных вопросов Вагиф спросил парня, которого звали Саидом, почему у них нет радиоприемника. Тот ответил, что есть, но старый и его никто не может починить. Немного подумав, Вагиф вызвался попытаться его отремонтировать, и уже через несколько минут увлеченно ковырялся во внутренностях порядком изношенного небольшого транзисторного приемника, неторопливо перекидываясь короткими фразами с Саидом.

Из его ответов Вагиф понял, что их не должны были убивать. Ни его, ни Орхан-бея. Но из-за неподготовленности курдских боевиков все получилось наоборот. Орхан-бей, который интересовал Репина куда больше, чем Вагиф, был убит на месте, а Вагиф тяжело ранен. Увидев результаты операции, Репин, со слов Саида, отказался платить вторую половину оговоренной суммы, ссылаясь на то, что операция была по существу провалена. Потом согласился заплатить за Вагифа, но гораздо меньше. Возник спор, закончившийся тем, что предводители этого партизанского отряда вообще отказались его отдавать, пока Репин не выплатит всю причитающуюся им сумму.

Но совсем недавно вроде бы был найден компромисс, и на днях Вагифа передадут Репину. Вот в принципе и все, что знал Саид. Больше ничего интересного у него узнать не удалось, Единственное, что еще сумел понять Вагиф, — что сам Саид, да и большинство бойцов отряда очень нехорошо восприняли этот сговор между их предводителями и американцами. И если они пока не высказывали свое отношение к происшедшему, то потому лишь, что их руководство обещало купить на вырученные деньги муку и соль, дефицит которых явно ощущался в лагере.