Раскол

Пока Рис исцелял раны, она искала Коула. Сначала она решила, что он в погребе. Именно оттуда появился демон, и где ещё демон – и отец, опять же – мог запереть кого-либо?

Открыв дверь, Евангелина обнаружила, что там внизу была кромешная тьма. Пульсирующий страх, пронизывающий пространство внизу, напомнил детские кошмары и долгие часы, проведенные в страхе и безнадежности. Сердце забилось быстрее. Она быстро захлопнула дверь, ругая себя за глупость. Она была воином. Отец только раз поднял на неё руку, и то, когда она сама этого заслужила. То, что она увидела в погребе, не было её лишь её страхами.

Но они выглядели более чем реально.

Ее посетила мысль: зачем демону искать Коула наверху, если он уже был в погребе? Это заставило её задуматься...и она вспомнила тихое хныкание, доносившееся из кухни, которое она слышала до того, как произошла схватка с демоном.

– Что-то не так? – спросил Рис, когда она вернулась обратно

Она не ответила, пытаясь уловить посторонние звуки. Безуспешно. Тогда Евангелина начала медленно, один за другим открывать все кухонные шкафы и ящики. Но внутри ничего не было, кроме пыли – свидетельства длительного запустения.

– Что ты ищешь? – снова раздраженно спросил Рис.

Она открыла последний шкаф. Внутри спрятался грязный маленький мальчик лет двенадцати с взлохмаченными светлыми волосами, свисающими на глаза. Его широко распахнутые глаза, высушенные слезами, мокрые следы которых теперь покрывали щеки, свидетельствовали о том, что мальчик был до смерти напуган... Хуже всего было то, что маленькая девочка, на вид бывшая вдвое младше его, была зажата в тесном шкафу вместе с ним. Мальчишка одной рукой схватил её так, чтобы она не могла шевельнуться, а другой зажал рот. Чтобы она не произнесла ни слова.

Но в этом не было смысла. Девочка уже умерла.

Он начал мелко дрожать, пытаясь совладать с рыданиями, рвущимися наружу.

– Пожалуйста, молчите, – он прошептал срывающимся голосом. – Мама сказала нам спрятаться. Нас не должны найти.

– Коул?

Рис стоял позади Евангелины, в ужасе глядя на мальчика.

Ева не знала, что ей делать. Мальчик затрясся ещё сильнее, новые слезы выступили ему на глаза – но он не произнес ни слова. И она не была уверена, что знала наверняка, кем были эти дети... вернее, кем был мальчик.

Она подошла к Коулу и заставила его отнять руку ото рта девочки.

– Банни плакала, – объяснил он тоненьким голоском, – Мама сказала, что мы должны сидеть тихо. Я только хотел, чтобы она сидела тихо.

Евангелина осторожно взяла девочку из его рук – он отдал ей с неохотой. Она почти ничего не весила: кожа, кости, и лёгкое жёлтое платьице. Наверное, это было лучшее платьице девочки, наверное, она казалось себе в нём очень красивой. Мёртвая девочка растворилась в воздухе, как только Евангелина вытащила её из шкафа.

Она беспомощно поглядела на Риса. Он мягко отодвинул её в сторону и опустился на корточки рядом со шкафом.

– Коул? Знаешь, кто я такой?

Маленький мальчик пристально глядел на него, на его лице отразилась борьба паники и настороженности. Он дышал тяжело и лихорадочно. Рис подался вперёд, чтобы дотронуться до него, но остановился... в руках мальчика появился кинжал. Кинжал Коула. Мальчик сжимал его, готовый ударить, его глаза медленно заполняла отчаянная ярость.

– Я больше не позволю тебе делать маме больно, – прошипел он, – Я остановлю тебя.

Евангелина была готова броситься и оттолкнуть Риса в сторону. Она не знала точно, могут ли они быть убитыми в Тени, но проверять ей совсем не хотелось. Но Рис просто поднял руки, словно сдаваясь.

– Тсс, – прошептал он. – Я здесь не для того, чтобы делать больно тебе или кому-то другому.

Трясущийся кинжал медленно поднялся, уткнувшись кончиком в горло Риса. Мальчик сжимал его, то всхлипывая, то испуганно хныкая. Его глаза горели от переполнявших его чувств.

А затем он вдруг перестал дрожать.

– Рис? – спросил он, его голос был столь жалок и столь полон надежды, что от этого разрывалось сердце.

Рис кивнул.

Кинжал лязгнул по дверце, и мальчик вывалился из шкафа. Но теперь это был уже не маленький мальчик. Это был юноша, которого Евангелина до этого видела на городской площади, гораздо старше, одетый в заляпанные кровью кожаные одежды.

Он уткнулся носом в грудь Риса, сотрясаясь от рыданий, которые исходили из самых глубин его души, а Рис просто обнимал его. Он говорил ему что-то успокаивающее, но юноша плакал от этого только сильнее.

А затем хижина исчезла. Евангелина огляделась, и увидела, что они вновь посреди выжженного поля. Оно было совершенно пустым, как будто здесь никогда не стояло фермерской лачуги. Но она здесь была когда-то. В глубине души Евангелина знала, что это перестало быть для Коула кошмаром, это стало просто воспоминанием... Страшным воспоминанием, которое Тень вытащила из тёмных и жутких глубин, где оно должно было оставаться погребённым.

Она стояла и смотрела, переполненная неловкостью, как Рис обнимает юношу, и её сердце разрывалось от боли.

Шагая по городу вместе с Винн и големом, Адриан заметила, что всё стало каким-то до странности пустым. Город не горел, улицы выглядели заброшенными. Ни убегающих людей, ни буйствующих порождений тьмы... Только тёмные окна и ветер, колыхавший белую мантию Винн.

Да и сами строения стали другими. Изменилась архитектура, стало больше белого камня и остроконечных крыш, которые она привыкла видеть в Орлее. Но, только увидев возвышающуюся вдали белую башню, она поняла, что это – Вал Руайо.

– Мы в столице? – спросила она недоверчиво.

Винн кивнула.

– В чьём-то видении столицы. Возможно, Фарамонда.

Адриан выходила из башни довольно часто, и потому неплохо изучила окрестности Вал Руайо... Но она всё ещё не могла узнать место, в котором они находились. Это было похоже на картину города, нарисованную по слухам человека, который никогда в нем не был; картину, в которой забыли добавить хоть какие-то признаки того, что город обитаем.

Это вызывало странную тревогу.