Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
На лице царя застыло грустное выражение.
— Матушка с сестрами не живут во дворце.
— Но ведь они Ваша семья… Почему же?..
На этот вопрос Кизил ответить не успел. В комнату вбежала знакомая Лиде женщина — Шелковица. Сжимая длинными жилистыми пальцами подол своего белого платья, она направилась прямиком к царю и, склонившись над ним, начала что-то быстро шептать ему на ухо.
Выражение лица Кизил с каждой пройденной секундой становилось все испуганнее, а само лицо бледнее.
— Ты уверена в этом? — спросил он у старейшины.
Шелковица, поджав губы, коротко кивнула.
— Боюсь что это правда, Государь.
— Что происходит? — спросил Зефир.
Он сердцем чувствовал, что им следовало покинуть дворец как можно быстрее.
— Боюсь, что тучи уже заволокли прекрасное небо над моими землями, — Кизил начал выходить из-за стола, и все присутствующие заметили, как дрожали пальцы на его руках. — Цитронийцы…
Кизил взглянул на Шелковицу, а после на всех остальных.
— Цитроницы жгут иргийские приграничные деревни…
Глава 45
Дворец они покидали в спешке.
Казавшийся еще совсем недавно таким спокойным и тихим внутренний сад, гудел, наполняясь шумом от шарканья десятков сапожных подошв — стражники сформировывали небольшие отряды и трусцой куда-то бежали. Хотя оружия в их руках до сих пор не было, теперь у Лиды не оставалось сомнений, что иргийцы, охранявшие дворец, были настоящими стражниками. Мужчины постарше и совсем еще молодые парни были собраны и серьезны, весь их статный вид давал понять любому, кто взглянет на них в этот момент, что они готовы ко всему, готовы исполнить любой приказ.
Но разглядывать их, да и думать, куда они бегут, не было времени.
Лида предположила, что пока Шелковица докладывала Кизилу о том, что произошло на приграничных между Иргой и Цитроном территориях, другой знакомый ей старейшина, Кассис, распоряжался дворцовой стражей. И это казалось Лиде странным.
«Разве не Кизил должен отдавать всем приказы?» — задавалась она вопросом, смотря на спину иргийского царя.
Все понимали — Кизил был растерян. Он не знал, что ему следовало предпринять для начала. Решение каких вопросов можно было отложить на потом, а какие требовали его немедленного вмешательства? У Лиды болело сердце за молодого царя. Ей так хотелось хоть чем-нибудь ему помочь! Поддержать его, дать какой-нибудь совет. Но Лида ничего не смыслила ни в государственном управлении, ни в военной стратегии. Она, как и многие люди ее возраста, и в страшном сне не могла представить, что однажды окажется в гуще подобных событий.
— С нами ведь все будет хорошо? — шепотом спросила у Лиды Марина.
И крепко сжала руку подруги.
Маня боялась. Даже больше, чем сама Лида.
Чтобы хоть как-то ее успокоить, Лида постаралась улыбнуться, но ее рот лишь искривился, не подарив Марине столь желанного спокойствия.
Девушка отвернулась и больше не проронила ни слова.
Кизил вел их через сад к постройкам, напоминавшим Лиде хозяйственные, такие, в которых хранились газонокосилки, грабли, лопаты, тележки и различная мелочь, так необходимая людям, имеющим в своем распоряжении дачу или же живущим за городом круглый год. Разумеется иргийские постройки и рядом не стояли с обветшалыми сараями, склоченными из того, что умелым дачникам попадалось
под руку — все постройки были выполнены из белого, искрящегося под солнечными лучами, камня. А крыши из красной черепицы и вовсе напомнили Лиде крыши домов в старых европейских городах.В одну из таких построек они вошли друг за другом — по-другому не позволял узкий проход.
Кизил шел первым, после него Шелковица. Лида и Марина оказались между Зефиром и Максимом, их группу замыкали Трюфель и Барбарис.
Спускаясь по винтовой лестнице вниз, всем приходилось идти на ощупь, шершавые стены и факел в руках царя были их единственными ориентирами. Но там, внизу, было куда светлее и их уже дожидались.
— Государь!..
Двое иргийцев уже привычным стуком сапожных каблуков поприветствовали Кизила.
— Все готово для перехода! Баттенберг ответил на наше сообщение, они готовы принять Ее Величество.
Внимание Лиды привлекло странное устройство, напоминавшее ей круглый столик на высокой металлической ножке. Вместо столешницы у него было что-то вроде компаса с разделением на четыре секции и стрелкой. Как решила Лида, устройство служило своеобразным ключом для открытия дверей в четыре соседствующих с Иргой государства: Марципан, Макадамию, Цитрон и Парфе.
На противоположной от входе стене имелось и четыре двери.
«Значит, что-то такое же есть и во дворце Марципана?»
А она и не знала.
«В очередной раз ничего незнающая Лида проигрывает этому миру», — безрадостно подумала Лида, оглядывая стражников.
Те с не меньшим интересом, хотя старались не подавать вида, смотрели на нее и Марину.
— Мне жаль, что приходится прощаться с вами таким образом… — Голос Кизила звучал приглушенно, почти неслышно. И сипло. — И, Лидия, мне жаль, что Вы проделали такой путь… считайте что зря.
Лида с этим не согласилась.
— Не говорите так. Мы все же смогли встретиться и поговорить. Пусть и не обо всем, но Вы знаете, что не остались в этой ситуации один.
Сказав это, Лида замолчала, не сказав того, что ей еще хотелось. Ее слова не были ложью, но и правды в них было с горошину. Даже если она и считала Кизила и иргийцев союзниками, именно их деревни, если верить тому, что сказала Шелковица ранее, сейчас горели в пламени цитронийцев.
Но почему они напали?
Почему правящая семья Цитрона отдала такой приказ?
— Если бы я могла хоть чем-то Вам помочь, — сказала Лида с грустью.
Она хотела помочь, но не знала как.
Возможно, Кизил понимал, какие чувства сейчас терзали сердце человеческой девушки, или же в силу характера осознавал, что он с ней был похож даже сильнее, чем кто-либо мог представить, но иргиец ничего не ответил на ее слова.
Он лишь приказал стражникам завести механизм.
Один из них подошел к устройству, что Лида про себя продолжала именовать «компас» и несколько раз прокрутил в скрытом от глаз отсеке какой-то рычажок.
Стрелка на поверхности «компаса» начала вертеться.
— Все готово, Государь. Можем открыть дверь, — отчеканил стражник.
Кизил кивнул, давая свое разрешение.
Стражники подошли к самой крайней двустворчатой двери и, потянув створки за круглые ручки, одновременно открыли их.
Лида успела заметить на поверхности всех четырех дверей знакомые ей узоры — такие она видела прежде, хотя не должна была их видеть.
«Эти двери такие же, как у покровителей», — поняла она.