Расколотое сердце кондитера

Королева Ваниль, чуть поразмыслив, с мужем согласилась. А после начала совершенно другой разговор.

— Лидия, на самом деле, мы вернулись в Баттенберг ради иной цели.

— Какой?

Лида чувствовала, как атмосфера в комнате резко изменилась.

Принц Безе отчего-то засмущался, на его бледном лице стал отчетливо виден румянец. Юноша опустил глаза, старательно ни на кого не смотря. Ваниль и Миндаль тоже переглянулись. Король учтиво откашлялся, но слово предоставил жене.

— Пусть время сейчас и неспокойное, — начала она, — но мы решили, что оно самое подходящее для того, чтобы создать между вами с Безе священный союз.

Лиду словно оглушило, в ушах запульсировало и сердце в груди забилось быстрее.

Они вновь вернулись к разговорам о свадьбе.

Конечно, фиктивной, но от этого Лиде не становилось легче.

— Священный союз…

— Свадьба, — пояснила Ваниль, решив, что Лида не поняла, о чем она говорила. — Чтобы Безе смог вернуть власть в нашу семью, вы должны пожениться.

Лида нервно прикусила губу.

— Я понимаю…

— Мне бы хотелось устроить праздник, соответствующего масштаба, но… время неподходящее, — повторилась женщина. — Гостей будет немного. Столько, сколько нужно, чтобы соблюсти традиции и обзавестись свидетелями, которые подтвердят, что союз — не фикция.

«Но это фикция!»

Лида посмотрела на принца. Тот продолжал разглядывать узор на столе.

— Я понимаю, что для тебя, как для человека, подобное может быть неприемлемым, но… у нас просто нет иного выбора.

В голосе королевы Ваниль слышалось сожаление. Она действительно не хотела этой свадьбы. Но была ли причина тому ее жалость к самой Лиде? Или же она не хотела, чтобы ее сын, пусть и фиктивно, женился на человеческой девушке? Возможно, для Безе у нее уже давно была подготовлена выгодная партия в лице дочери какого-нибудь аристократа?

— А как же суд аристократов? — спросила Лида, поняв, что сложившуюся ситуацию уже ничем не исправит. — Разве можно играть свадьбу, пока с меня не будут сняты все обвинения?

Ваниль переглянулась с мужем, а после обратилась к Зефиру:

— Ты ей не сказал?

Лида вопрошающе посмотрела на покровителя.

— Не сказал о чем?

— Я не успел сказать, — ответил Зефир на вопрос королевы. А после уже ответил на вопрос подопечной: — С тебя сняли все обвинения, Лида.

— Что?.. Как?..

— Герцог Джелато не поддержал обвинения Цитрона в твой адрес.

Для надежности, будто не поверив покровителю, Лида спросила у остальных, правда ли это.

— Все так. — Король Миндаль вновь погладил свою бороду. — Парфийцы верят в твою невиновность.

На подобное заявление Лида лишь нервно усмехнулась.

— Вы же не верите в это? — спросила она. — Да никогда в жизни Джелато не встанет на мою сторону. Он преследует какие-то собственные цели.

— Возможно. Но главное, что обвинения с тебя сняты, и суд аристократов тебе больше не страшен.

У Лиды заскребло в горле.

Что же это получалось? Еще совсем недавно она с такой уверенностью заявляла Кизилу, что они в одном положении и поэтому должны держаться вместе. А теперь оказывается, что в опасности был только сам царь?

Когда он узнает, что ее больше ни в чем не обвиняют, что подумает о ней? Что она обманщица? Лгунья? Что ее слова ничего не стоят?

— А он знает об этом? — спросила она у Зефира. — Кизил знает, что с меня сняли обвинения?

Зефир, прекрасно понимая, какие чувство сейчас испытывала подопечная, лишь покачал головой. И у Лиды защипало в глаза от обиды.

— Если бы он узнал, — начал Зефир, словно оправдываясь, — то мог и не помочь нам.

— Он бы помог!.. — Лида гневно взглянула на покровителя. — Кизил бы помог. В любом случае. И он ни в чем не виноват!.. Сам же видел, он будто заложник в собственном дворце. Без союзников. Без семьи. Где его родные? Почему они не живут вместе с ним?

На этот вопрос ей ответила королева Ваниль.

— Мать царя Кизила и его сестры живут в изоляции от него.

«В изоляции…» — эта мысль болью отзывалась у Лиды в висках.

— И он ничего не может с этим сделать, — прошептала она, понурив плечи. — Я видела иргийцев. Считайте, что жила с ними, ела за одним столом. Они приютили нас. Дали одежду, накормили… такие миролюбивые. Они не способны на подлости…

Но тут же Лида прикусила язык.

Не все иргийцы были похожи на Малину и Барбариса, или на Кизила и всех тех, кто помог ей в ее непростом путешествии в Иргу.

— Не все они плохие, — добавила она тихо.

— Разумеется, — мягко сказала королева Ваниль. — Не все.

И все же были среди иргийцев и те, кто не стоил доверия. И таких во дворце царя Кизила было предостаточно.

— Как же я рад видеть тебя в добром здравии, Марина. — Приветствуя Маню, Безе приложил ладонь к своему сердцу и слегка поклонился девушке. — Как тебе мой мир?

Марина широко заулыбалась.

— Он прекрасен, — сказала она. — Такой красивый.

«Ты о мире или о принце?» — задалась Лида вопросом.

После разговора с королем и королевой, ей позволили встретиться с Мариной. Трюфель, сославшись на какие-то дела, покинул дворец, взяв с Максима обещание, что тот в его отсутствие будет вести себя благоразумно. Зефир намеревался остаться с Лидой, но Пастила увела его за собой, позволяя Лиде, Максиму и принцу Безе навестить Марину и поговорить с ней без надзора взрослых.

Во дворце Марципана было безопасно, а сторожившие у дверей стражники никому бы не позволили помешать разговору королевы Лидии и принца Безе с друзьями.

— Ты скоро вернешься домой, — сказала Лида, испытывая при этом грусть. — Прости, что втянула тебя во все это.

— Ты о чем? — голос Марины звучал восторженно и звонко. — Я благодаря тебе в другом мире побывала! Это же круто!

— Круто, если бы тебе не было четырнадцати, — сказал Максим.

Из-за него витавшее в воздухе радушие вмиг испарилось.

— Тебе… нет пятнадцати? — У Безе дрогнул голос. — Но вы же с Лидией учитесь вместе…

— Меня просто на год раньше в школу отдали, — беззаботно объяснила Маня. — И кто-нибудь, наконец, расскажет нам, что такого страшного в том, что мне нет пятнадцати?

— Тебе еще никто не сказал? — Принц вопросительно посмотрел на Максима, а потом и на Лиду. — Неужели вы оба не знаете, почему людям младше пятнадцати лет нельзя долго находиться в Птифуре?

Лида покачала головой. Максим, хоть и нехотя, сделал то же самое.