Расколотый рыцарь

Черт.

— Ты действовала за нашими спинами, — сказал Дэш.

Женевьева подняла подбородок. — Да, это так. Потому что я тебя не знала.

Дэш бросил на нее взгляд и открыл рот, но Брайс заговорила вместо него. — Я думаю, это было умно. Я бы сделал то же самое. Мне просто жаль, что ты ничего не нашла.

— Мне тоже, — пробормотала Женевьев.

— Мне все еще кажется, что парень твоей мамы может привести нас к разгадке.

Женевьева кивнула. — Мне тоже. Мама всегда так неопределенно отзывалась о нем. Она всегда отмахивалась от него, считая его случайностью, что было бы логично, если бы он был Воином. Она бы не хотела втягивать меня в это.

И очевидно, что Амина неравнодушна к байкерам.

— Ты нашла упоминание о парне по имени Ли? — спросил Эмметт. — Потому что я провел собственное исследование и ни черта не нашел.

— Ничего. — Женевьева провела большим пальцем по блокноту. — Может быть, кто-нибудь из вас сможет просмотреть имена. Ни один из воинов, которых я нашла, не носит фамилию Ли, но, может быть, я кого-то упустила.

— Я сделаю это. — Эмметт кивнул.

— Когда ты рылась в ее вещах, ты не увидела ничего, что могло бы принадлежать ему, не так ли? — спросила Брайс.

Женевьева покачала головой. — Ничто не бросилось мне в глаза. Я могла бы просмотреть все еще раз. Просто чтобы перепроверить.

— Сделай это, — приказал Дэш, все еще хмурясь. — Что насчет ее вещей? Пропало что-нибудь?

— Я не проводила инвентаризацию вещей моей умершей материЯ

— Тогда сделай это сейчас, — рявкнул Дэш.

Я сделал шаг вперед, готовый вмешаться, но Женевьева заметила и протянула руку, останавливая меня.

— Почему? — спросила она Дэша.

— Потому что, возможно, он взял что-то из ее вещей. Украшение или безделушку, или я не знаю. Что-то ценное. Если он заложил это в городе или даже в Бозмане, мы сможем это отследить.

— О, — пробормотала она. — Хорошо.

— Есть новости от Воинов? — спросил Лео.

— Ни слова, — ответил Дэш. — Что обычно было бы хорошо, но моя интуиция подсказывает, что мы скоро получим весточку от Такера.

— Ты думаешь, он нам не поверил? — спросила Женевьева.

— Я тоже думаю, что у него связаны руки. Он хочет знать, кто убил его человека. Это тот же парень, которого мы ищем. Мы не остановимся. И он тоже.

Черт. Это когда-нибудь пройдет?

По крайней мере, дважды в неделю я просыпался от этого проклятого повторяющегося кошмара. Женевьева сидела в своей машине на пассажирском сиденье. Решетка грузовика разбилась о разбитое стекло ее окна. Ее глаза были безжизненными, а изо рта сочилась кровь.

Неужели это ее судьба? Неужели она тоже умрет, если останется здесь? Хватит. Пора было освободить ее от этого дерьма и позволить ей жить дальше.

Лучшее место для Женевьевы было далеко, далеко от меня. Она не уйдет добровольно, пока не узнает, что я вне опасности. Возможно, если мы найдем человека, убившего ее мать, мы сможем убедить Воинов, что он убил и их человека. Тогда и она сможет уйти.

Я помогу ей перебрать вещи матери и буду молиться, чтобы мы нашли ключ к разгадке.

— Как ты думаешь, стоит ли мне снова копаться в финансах Амины? — спросил Эмметт у Дэша.

— Опять? — спросила Женевьева, прежде чем Дэш успел ответить. — Хочу ли я вообще знать, как ты можешь это сделать?

— Наверное, нет. — Эмметт пожал плечами. — Я ничего не нашел в первый раз. Может быть, стоит посмотреть еще раз.

Женевьева встала со стула, взяв свой шарф и сумочку. — Я дам вам знать, если что-нибудь найду.

Она вышла за дверь, прежде чем кто-либо успел ответить. В ее глазах блестели слезы.

— Я нужен вам до конца дня? — спросила я Дэша. — На доске объявлений все чисто. Я как раз убирался.

— Не, давай. Там все мертво. Я закончу.

— Спасибо. — Я вернулся в магазин, расстегнул молнию на комбинезоне и снял его, чтобы повесить на крючок до завтра. Затем я подошел к раковине и помыл руки, стараясь как можно лучше удалить жир.

Мои кутикулы потрескались, кончики пальцев были сырыми. Обычно они были шершавыми, но в это время года воздух был таким сухим, что я проявляло особую осторожность. Пресли поставила бутылочку лосьона рядом с раковиной, и я намазал его, достал из кармана кольцо и надел его, а затем поднялся в квартиру.

Женевьева лежала на диване, когда я вошел в квартиру. Ее колени были подтянуты к груди. Ее руки обхватили их, крепко обнимая.

— Ты в порядке?

— В порядке.

Она не будет в порядке, пока все не закончится.

Я снял ботинки и поставил их на коврик, чтобы снег не попал за мной в квартиру. Затем я пересек комнату и сел на диван рядом с ней, на расстоянии одной подушки.

— Почему ты не рассказала мне о своих исследованиях?

Она подняла плечо. — Потому что рассказывать было нечего. И это было то, что я могла сделать сама. Мне просто нужно было… Мне нужно было попробовать.

Теперь стало понятно, почему она была так расстроена. Она искала подсказки и на каждом шагу оказывалась в пустоте.

— Я тут кое, о чем подумал. — Я провел рукой по челюсти, разжимая ее. Я думал об этом уже несколько недель, но слова текли как патока.

— О чем?

— Как только суд закончится, как только мы узнаем, что будет с Дрейвеном… — Я глубоко вздохнул. — Я думаю, тебе стоит уехать.

— Уехать? — Она моргнула. — Куда?

— Подальше. Уехать из этого города. Прочь из этой жизни.

— Что? — Она отпустила свои ноги и повернулась ко мне лицом. — А как же ты?

— Со мной все будет в порядке. — А если бы не было, это уже не было бы ее проблемой. — Полицейские ничего не нашли. Я сомневаюсь, что найдут. Возможно, они даже не ищут.

— А Воины?

— Если они решат отомстить, будет лучше, если ты уже давно уйдешь.

У нее открылся рот. — Значит…мы просто завязываем?

— Да.

Она долго смотрела на меня. Удивление на ее лице исчезло. Ее плечи опустились. — Неужели со мной так трудно быть рядом?

— Правда? — Я тяжело сглотнул. — Да.

Она вздрогнула.

Было невыносимо находиться рядом с ней, зная, что в конце концов она уйдет. Было утомительно держать ее на расстоянии вытянутой руки, когда все, чего я хотел, это прижать ее к себе.

— Мы не должны были начинать это, — прошептал я.

Женевьева оттолкнулась от дивана и направилась в ванную. Дверь захлопнулась, от ее грохота задрожали стены.

Я опустил голову на спинку дивана. Готово. Все кончено.