Расплата за наивность

Давид упрямо отмалчивался. Опустившись перед ним на колени, она погладила его по голове.

— У тебя волосы какие жесткие. Ты злой, наверное…

— Хитрая ты… — он усмехнулся. — Ладно, слушай… Серегу менты взяли за убийство.

Алка ахнула. Поверить в то, что он сказал, было невозможно.

— Не-ет, — она отчаянно замотала головой. — Это неправда… Серега не убийца. Может, он и жулик, но не убийца… Я не верю тебе…

Равнодушно пожав плечами, он продолжил:

— Конечно, тебе трудно поверить в это. Но, насколько я его знаю, он не такой уж и святой.

Обхватив себя руками, Алка отошла к окну и невидящими глазами смотрела на подоконник, уставленный цветочными горшками. Слезы закапали из глаз, как весенняя капель за окном.

— Этого не может быть, не может… — она умоляюще посмотрела на Давида. — Скажи… пожалуйста… ведь это неправда?

— Правда! — голос его стал тверже. — Более того, убил он свою подружку, с которой вместе работал много лет…

— О боже мой! Нину? Не могу поверить! Это не Серега… Это кто-то еще… Его наверняка подставили… О господи!!!

Она опустилась на пол и заскулила. Ничего не говоря, Давид с жалостью смотрел на нее и терпеливо ждал конца истерики. Когда рыдания понемногу стихли, он вытянул вперед руку и тихонько позвал:

— Иди ко мне…

Алка на ватных ногах подошла к нему и опустилась на колени, уткнув голову в его забинтованную грудь. Рука его начала мягко перебирать ее волосы.

— А у тебя волосы мягкие… Значит, ты добрая… Я угадал?

Алла подняла к нему заплаканное лицо и попыталась улыбнуться.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Скорее, доверчивая. Верю всему, что мне пытаются внушить. Вот и Серега…

Она опять всхлипнула.

— Он столько лет пытался убедить меня в том, что любит, и я ведь верила ему. А он все это время встречался с Ниной. Я никогда не смогу этого понять… А теперь еще оказывается, что он убийца!

Ничего не говоря, Давид привлек ее к себе и тихонько коснулся мокрых щек. Алка недоуменно подняла глаза. Но все возражения были прерваны прикосновением властных губ. И опять эмоции, поднявшиеся из глубины сознания, потрясли ее. «Господи, ну почему я так реагирую на него? Ведь у меня есть Влад… Где-то он сейчас?» — эти размышления подействовали на нее отрезвляюще.

Отпрянув от Давида, она поднялась и тихо сказала:

— Пусть все остается так, как есть… Я не хочу…

— А чего ты хочешь? — он явно был раздражен.

— Я домой хочу! — с этими словами она вышла из комнаты.

Последующие дни Алка старательно избегала оставаться с Давидом наедине. Это не осталось незамеченным.

В одно из ее посещений он попросил побрить его. Уже заканчивая эту несложную процедуру, она услышала, как чей-то голос за спиной обратился к ее подопечному:

— Машина нужна на завтра?

— Да, — коротко обронил Давид. — Все, как я говорил.

Алка собрала все и пошла к выходу, на полпути ее остановил вопрос:

— Не передумала еще домой ехать?

— Нет, — она посмотрела в его глаза, с насмешкой наблюдавшие за ней. — Почему я должна была передумать?

— Тогда собирайся. Завтра рано выезжаем, — с этими словами он отвернулся к стене.

Постояв немного, Алла вышла, тихонько притворив дверь.

За все время пути они перекинулись лишь несколькими ничего не значащими фразами.

Чем ближе они подъезжали к их районному центру, тем сильнее охватывало ее волнение. Она не видела сына больше двух недель, с тоской подумала о том, сколько придется выслушать Надькиных упреков и нравоучений. Вздохнув, успокоила себя, что это ерунда по сравнению с пережитыми страхами.

Она невольно поежилась, вспомнив, как за ноги тащила мертвого мужчину. Давид тут же среагировал:

— Замерзла?

— Нет… Давид, ты в город не заезжай.

— Почему? — он сильно удивился. — Разве ты домой не хотела?

— Да, только мне надо туда, где мой сын.

— А где это?

— Да так, в одном месте. — Пожав плечами, добавила: — В пригороде.

— Не доверяешь? — он понимающе хмыкнул. — Мне вычислить это твое место — дело трех часов, а может быть, и меньше… Ладно, как знаешь… Куда везти?

— На автостанцию.

До отправления пригородного автобуса оставалось чуть меньше пяти минут.

Алка теребила в руках билет и умоляюще смотрела на Давида. Меньше всего ей хотелось сейчас услышать от него что-то, отдаленно напоминающее признание в любви. Но он упрямо молчал, неотрывно глядя ей в глаза.

Она не выдержала первой:

— Ну, ладно… Мне пора! — Протянув ладошку, промолвила: — Счастливо тебе… Прощай!

— Тебе тоже всего доброго, — он поцеловал ее в щеку, проигноривав протянутую руку. — Прощаться не будем.

— Почему это? — она недоуменно вскинула брови.

— Пути господни неисповедимы… Может, еще и свидимся… — улыбнувшись ей загадочной улыбкой сфинкса, Давид прыгнул в машину и укатил.

Потрогав то место, где оставили след его губы, Алка постаралась стереть поцелуй со щеки и воспоминания из сердца. «Никогда я не буду больше с тобой встречаться! Никогда!»

Но она еще не знала того, что было предопределено ей судьбой свыше и что этот суровый человек еще не раз ворвется в ее жизнь, все перевернув в ней и перепутав…

Стасик играл во дворе с котенком, бросая ему мячик. Котенок перебирал лапками, стараясь подгрести его под себя, но это ему не удавалось. Он фыркал и отмахивался, чем приводил ребенка в неописуемый восторг. Его звонкий смех оглашал окрестности.

Алка прислонилась к калитке и тихо позвала:

— Сынуля, Стасик!

Мальчик оглянулся и ойкнул, счастливая улыбка расцвела на его лице, и он кинулся к матери, громко крича:

— Мамуля, мамуля приехала! Моя мамулечка.

Алка покрывала его чумазую мордашку и ладошки поцелуями и слезами. Прижав его к себе, она вдыхала родной запах и не могла поверить, что весь этот кошмар закончился…

Наконец, с неохотой оторвавшись от сына, она спросила:

— А где тетя Надя?

— Она в доме с дядь Колей, — потом, округлив глаза, Стасик добавил: — Мамуля, она ругала тебя и все время плакала! А дядя Коля утешал ее и говорил, что с тобой все будет хорошо.