Распутье

Осмелев, чуть погладила локоть супруга, и разрыдалась — запоздалый стресс. Вцепилась в Свена и натурально завыла. Так страшно стало, что бросит. Это на словах хорошо: сама, сама, а в реальности? Помню ведь, каково в первые месяцы пришлось, чего мне стоило добиться права работать. И ребёнок, в Галании ведь пособий нет, на матерей-одиночек смотрят косо, а то и вовсе презрительно. Забыла ты, Ира, что общество патриархальное.

Да и Свен. Представила, каково это, вдруг остаться без него. Привыкла ведь уже, хоть и ворчала. Свой он, родной и по-своему незаменимый. Лучше без денег, зато с надёжным плечом.

— Перестань! — руки мужа обвились вокруг талии. — Тебе нельзя — ребёнок.

— Вечно ребёнок! — заскулила я, судорожно вцепившись в плечи мужа. — Тебе ничего, кроме детей, не нужно, будто я кобыла. Только рожай и рожай, моего мнения не спрашивают. Может, я молодая, может, хочу поработать, в Россию вернуться. Но вы, средневековые мужики, — тут, каюсь, сорвалась на отвратительный фальцет, — только о себе думаете! Хочу — и всё.

Свен заморгал, засопел и потащил на улицу, на ходу буркнув:

— В гостинице поговорим!

— Хрен тебе, а не поговорим! — я разошлась не на шутку, вырвалась и гордо шагнула к входной двери. — Сам сказал: развожусь, вот и иди к учителю, полы лбом протирай. А на меня в инквизицию заяви. Нет жены, нет проблем. Вдовец — вещь почётная, ещё посочувствуют.

Не знаю, чтобы ещё наговорила, если б Свен не ударил. Несильно, но чувствительно, влепил пощёчину.

— Доиграешься! — прошипел муж. — Племянницу выпишу за тобой присматривать. Супружеский долг каждый день велю исполнять, как лекарь прописал. Даже дважды в день, чтобы времени на мысли не оставалось. И приданое младенцу начнёшь шить. Распашонки там, чепчики.

Потирая щёку, показала Свену палец. Плевать, что рассвирепеет, на всё плевать. И зло присовокупила:

— Каждый день не сдюжишь, к Гедде топай. Вот учитель-то обрадуется!

Слёзы вновь заблестели на глазах.

Новая волна истерики накрыла с головой, погребая под собой разум.

Охнула, когда вторая пощёчина красным пятном разлилась по коже.

Вцепившись в запястье не хуже клеща, Свен полок прочь, расталкивая прохожих. Выглядел он как разъярённый дракон, едва ли пламя из ноздрей не шло. Но, спасибо, молчал, только синяков ручищами наставил.

Я упиралась сначала, а потом поняла: лучше идти.

Так и добрались до гостиницы. Там его сиятельство муж втолкнули в номер и подпёрли дверь могучей спиной. Сложив руки на груди, Свен смотрел исподлобья. Бык быком.

— Я говорил, ты опять сделала. Никаких жестов! — сквозь зубы выдохнул муж. — Теперь о долге. Смогу.

— Ага, виагры купишь и умрёшь от разрыва сердца, — не удержавшись, съязвила.

А самой страшно, очень страшно, потому как, чую, Свен сейчас изобьёт. Перешла я границу терпения, знаю, но так обидно за себя стало, так плохо, что само наружу вылилось. Ведь правда же, Свен насильно обрюхатил, решил, что и как буду делать, потом, как собаку, вышвырнул за правду и вдруг заявил: шутка, мол. Жаль, выкидыш не случился. Тогда бы понял, нельзя так с человеком.

— Не знаю, о чём ты говоришь, но я ещё долго проживу, — осклабился муж и шагнул ко мне, чтобы уже чуть спокойнее, но всё равно зло спросить: — Чего на тебя нашло?

— Рожать не хочу, — сегодня, похоже, день откровений. — Рано ещё, погулять хочется, учёбу закончить, лавку открыть. Но ты ведь действительно не спросил, только о себе подумал, а потом удивляешься, отчего мы ссоримся. Брак, он для двоих, и эти оба равны.

Свен застонал и плюхнулся рядом на кровать.

— Я устал объяснять, Ира, что мужчина и женщина разные. Муж и жена не могут быть равны. Любить друг друга могут, уважать, но разными всё равно останутся. В твоём мире ведь так же. Или твоя мать обладает всей полнотой прав отца?

— Обладает, — положила на лопатки средневековую логику и, нащупав подушку, подложила под поясницу. Так лучше.

Странно, покричала, поплакала и легче стало. А то уже испугалась, что навеки останусь ревущей истеричной особой. Гормоны скачут? Не припомню, чтобы до беременности меня мучили столь резкие перепады настроения. Эх, как бы пригодился интернет! В местной литературе вопросы беременности либо вовсе не освещены, либо сводятся к простейшей физиологии и богословию. Вроде того, что ребёнка носят чуть меньше десяти лунных циклов.

Интересно, Свен позволит ходить через Врата? Очень надо. И ему, между прочим, тоже. Мы ведь, что бы там ни ворчал муж, партнёры, без меня весь бизнес накроется.

Углубилась в составление плана на ближайшее будущее и пропустила монолог супруга, уловила только последние предложения:

— Женщина создана для продолжения рода, тебе же давно пора обзавестись потомством. Даже лекарь сказал: поздновато уже для первенца.

— Угу, помню, — саркастически улыбнулась я, гадая, с чего ж у Свена случился откат к схоластике. — Беременная, босая и на кухне. У нас такое тоже практиковали, лет двести назад. С тех пор прогрессивная общественность шагнула далеко вперёд. Образованные люди то есть. Стыдно магу-то! И то, что старуха, тоже помню. Видишь, — запустила пальцы в волосы, — седая вся, беззубая. Ужас какой, целых триста четырнадцать лун! В гроб пора, однозначно.

Рассмеялась, представив себя беззубой старухой. Нет, реально, так страшно собственный возраст в лунах звучит. Ох, а, может, я древнее? Считала в уме, могла ошибиться.

Свен смотрел как на умалишённую, а я смеялась. Наверное, тоже стресс, но хотя бы плакать не хочется. А хочется выбраться отсюда и пойти прогуляться. Без Свена. Пора решать, что с ним делать. Вернее, не так: брать или нет с собой на Землю?

— Ты себя хорошо чувствуешь? — наконец не выдержал супруг.

Пожала плечами. Так себе, между нами говоря.

Хочу к маме! Свенова любовь родителей не заменит. Не Свенова тоже. Родители — вещь особая, с ними никто не сравнится. Тут же, судя по всему, иначе. К примеру, для Свена сёстры — отрезанный ломоть. Наверное, и родителей не любил. Ещё бы! Одна вечно рожала, болела и с мелкими нянчиться вынуждала, второй бил и ишачить в поле заставлял. Конечно, не зная родительской любви, не любя братьев и сестёр — Свен ни разу ни о покойных, ни о живых без дела не помянул, — трудно понять, отчего я так домой рвусь.

И в институт тоже хочу. Столько пропустила, не знаю, как догонять-то. Вот декан обрадуется! Только восстановилась и сразу в академ. Но восстановиться надо, с каждым годом учиться всё сложнее: знания забываются. Тот же Корел. Сколько я в нём уже не сидела?

Кстати, пора бы приобщать нежданного мужа к всемирной паутине. И для коммерции полезно: в интернет-магазинах покупки дешевле, а уж оптовикам — рай. Приобретёт дешёвый планшет — и вперёд, к славе. А я скромно рядышком постою, как вдохновитель.