Я возник из тела Горгоны,словно ангел, крылат и светел.Я проник в этот мир бездонный,как в поля проникает ветер.Я на грани и тьмы, и светавечность в клочья разбил копытом.И живу я в мечте поэтакак приметаи как молитва.Я приду, как стихия света.Я приду, словно тьмы стихия,если ты подружился с ветром,если мучает ностальгия.И тогда приготовься к бою,потому что вместо иконыты увидишь перед собоюослепительный взгляд Горгоны!
«Кленовый лист – моё спасенье…»
Кленовый лист – моё спасеньеи
избавление от пут,и от Христа благословенье.Пусть про него поэты лгут.Кленовый лист – закладка в книгеи на причёску – жёлтый бант.Для пьяной осени – вериги,а для кокетки – милый франт.Бежит строка стихотворенья,а лист летит, летит, летитдо слепоты, до одуренья,но вдруг стена, но вдруг гранит!И разбиваются надежды,и прекращается полёт,и зависанье где-то междустандартных рамок и невзгод.Полёт – планеты воскрешеньеи цель прожитого пути.Полёт – Христа благословеньеи, если можешь, так лети…
«Бард покинул наш бардак…»
В. Высоцкому
Бард покинул наш бардакоброня аккорд последний,словно выстраданный знаки поклон перед обедней.Разрешили мёртвым петь,перекрикивать друг друга.Он ушёл.И ветер тугоструны скручивает в плеть.Лепетать о нём теперь?! –это многим по карману –то ли сдуру, то ли спьяну,мол, потеря из потерь!Бард живёт всегда не такбесконечно с быдлом споря,проходя от горя к горюБогом проклятый барак.А теперь взахлёб, запоеммы о нём то в плач, то в пляс.Нет, не бард ушёл изгоем –он изгнал из жизни нас.
«Мне страшно слышать мёртвые слова…»
Мне страшно слышать мёртвые словаедва на свет успевшие родиться.Как птица в ловчей сети будет битьсяпоэт, упавший в мёртвые слова.Мне страшно от раздвоенности лици от грехов, ведущих к отупенью.Не пойманных, но уже подбитых птицнапомнили мне люди на мгновенье.Основа для рассказа не нова:канва из слов, приведшая на плаху,но каждое – неповторимый яхонт –алхимия поэзии жива.
«Забавна мысль, что время лечит боль…»
Забавна мысль, что время лечит боль.Тогда зачем на скользких поворотахчумных эпох играть чужую рольс чужой улыбкой на весёлых нотах?Царапина на царском хрустале –веками не зализанная рана.И тезисы безумного шаманас апреля держать землю в кабале.А время, как на струнах, на рубцахиграет хроматические гаммы,возводит удивительные храмыи дремлет в заколдованных дворцах.Забавна мысль, что время лечит боль, –она с годами всё-таки острее.Стареет мир, которым правит голь,и новый бард болтается на рее.
«Как горестно терять мечты, надежды…»
Как горестно терять мечты, надеждыи чистый незамусоренный ум,и шить себе красивые одеждыиз долгих неисследованных дум.На шум воды, пролившейся из крана,и россыпь крошек в кухне у стола,как правило, сбегутся тараканы.Зачем их только мама родила?Зола из снега, соли и заботыкучкуется по улицам Москвы.Эй, человек!Куда ты?Где ты?Кто ты?К чему твои стеклянные мостыпересекают небо под угламиэвклидовых никчёмных теорем?У полночи глаза горят углями,но след от уплывающих триремна звёздном небе всё же остаётся.Опять из крана капает вода,опять земля по космосу несётсяв счастливое земное никуда.Сознание,
раздвоенное между:где року – роково,судьбинное – судьбе.Как сладостно терять мечты, надеждыи задавать вопросы…Не себе!
«Смотрю на рабство в оккупации…»
Смотрю на рабство в оккупациии на потоки мутной лжи,но жду, что белая акациявесны подарит миражи.Так мало стало человечности,лишь было б с кем поговорить,и на скрижалях бесконечностибутылку водки раздавить.Уйдёшь и ты, моя избранница,за синей птицей в небеса,а меж дождями время тянетсяи херувимов голоса.Придёт несбывшееся, вечное,в ногах свернётся, словно кот.Чумной любовью искалечен я,но брови чёрные вразлёт!Волшебный взгляд с зелёным привкусом.Тебе я верю, веришь ты,а мы зароем клад под фикусомиз слёз, надежды и мечты.Наш президент, воруя, кается;народ, как водится, шумит.Ничто в природе не меняется,песком становится гранит.
«Подол истории подняв…»
Подол истории подняв,решил взглянуть – а как там? что там?Да, вот такая я свинья,служу примером всем блевотам!Я там такое увидал,что ни сказать, ни слова вставить!И смерти чудится оскал,но ни к чему уже лукавить.Но ни почём и никогдаЛуна мне маяком не станет.Я – одинокая звездаи тайна истины в стакане.Я не зарытый ночью клади наважденье от похмелья,июля липкий снегопад,и иллюстрация безделья.Довольно!Спрячусь под подол.Вернее, в темень подподолья.Путь у истории тяжёл –от Аркаима в Лукоморье.И от надежд небытиядо усмирения амбиций.Гори, гори моя звезда,я возвращаюсь синей птицей.
«Снова лето и снова снег…»
Снова лето и снова снег.Но как будто сто лет назадслышал я твой жемчужный смех,видел я твой алмазный взгляд.Снег на улице, смех в душе.Нет. Скорее, наоборот.Ночь красавица в паранджеизменяет планет полёт.Ни назад пути, ни вперёд.Святый Боже! Оборони!Топит снега водоворотмысли призрачные огни.Обмани меня, обними,чтобы чёрный растаял снег.Не молчи, молю, позвони,если я ещё человек…
«Ты не звонила двадцать тысяч лет…»
Ты не звонила двадцать тысяч лет.Я где-то жил, ты где-то обреталась.Во мне кричал не разум, но поэт,но тонкая извечная усталость.На вялость рук ложится вешний дождь,на вялость дум – белёсые снежинки.Мне кажется, что ты уже не ждёшь,и солнце, как бесёнок на пружинке,сверкает из-за облака глазком,которое ползком в весеннем небе.И в скверике сидит со старикомвесёлый март – прочитанная небыль.
«Я всем раздам по оберегу…»
Я всем раздам по оберегуот неприятельских забот.И тащит конь мою телегукуда-то вдаль, но не вперёд.И упирается пространствов посеребрённый свод небес.Избавь, Господь, страну от пьянства, –у нас давно лютует бес.Его сподвижники в коронепророчат нового царя,чтоб восседал опять на троненаследник беса-упыря.Не говоря ни тем, ни этимо тайне будущей Руси,я знаю, скоро мы отметимпобеду…Господи, еси!Живу под игом иудейским,но вспоминаю, как в те дниХристос сказал по-арамейски:«ИлИ! ЛамА савАхфани?..»