Расскажи мне

Почти ежедневные посещения подопечной, которые он считал обязательными , хоть и обременительными для себя, тем не менее, внесли некоторое разнообразие в размеренную устоявшуюся жизнь Ярослава, и он не без удовольствия вспоминал о ней днём и заезжал вечерами.

Серёгин больше не задавал Марусе вопросов о причинах побега - понял сразу, что его дурят, но вытрясти правду из этой лицедейки было пустой затеей. Сама проговорится. В любом случае через две недели снимут гипс, ещё недели две-три реабилитация, а потом она уже крепко будет стоять на ногах и продолжит, если надо, лечение без него, а он с чистой совестью забудет об этом эпизоде своей жизни. Дел без неё невпроворот. Но какова лиса!

Яр улыбался, вспоминая сегодняшний вечер. Марья с кем-то разговаривала по скайпу и в испуге обернулась, когда он неслышно подошёл сзади. Ключи от её жилища (сделал для себя комплект) временно поселились в кармане пиджака. С экрана ноутбука на него выставились потрясённые глаза ещё одной девицы, а Марья, заикаясь, спросила:

– Тттты как тут? Что делаешь?

– Хм...Ты не рада?

– Ты рано.

– Как освободился, сразу сюда. Вдруг тебя брошенный жених нашёл и похитил. Или ты упала и опять что-нибудь сломала.

– Ээээ... Что ты слышал?- спросила она насторожённо, чуть отодвинувшись от экрана.

– Всё. И понял, что ты мне врала.

Марья расхохоталась. Задорно так и облегчённо.

– Поймать хотел?

В тот вечер кто-то звонил в дверь квартиры, он хотел было подняться и спросить.

– Не вздумай,- ухватила Маша его за руку.
– Я никого не жду,- и долго не отпускала его ладонь, как будто опасалась, что он всё-таки встанет и откроет дверь.

***

Маруся понимала, что Ярослав что-то заподозрил. Будничная скука, невозможность выбраться на свободу из этого добровольного заточения сделали своё дело: она начала хандрить.

– Завралась ты, подруга,- говорила Василиса.

– А что я должна сказать? Я племянница твоей любовницы?

– Алла тебе устроит сладкую жизнь, если узнает.

– Если! Надеюсь, что никогда.

– Марусь,- Вася как-то виновато посмотрела на подругу,- меня выследили. Я вчера от тебя выходила и увидела твоего отца во дворе. Прости.

– Я ведь тебя просила!

– Я всегда была осторожна.

Хотелось разреветься. Или что-нибудь разбить с досады. Ну что теперь делать? Маруся поняла, что вчерашний звонок в дверь был неспроста.

А когда вечером неожиданно, как всегда (она уже ложилась спать), появился Ярослав, Маруся ему сообщила:

– Меня нашли и теперь не дадут покоя, будут выкручивать руки, давить и сделают всё, чтобы вернуть домой. Помоги мне. Мне по-быстрому нужно найти другую квартиру. Наверняка, для тебя это не проблема, Яр,- голос был жалостливый, взгляд преданно-заискивающий, и Серёгин задумался.

Марью нашли - и в этом не было ничего необычного. Удивительно, что только через две недели. Ярослав вглядывался в бедовые глаза и понимал, что сейчас его "отымеют" по - полной. Какая-то бесстыжая девчонка дурит его и просит о помощи. И он осознаёт, что не может ей отказать. Потому что, он её чуть не убил. Сильная машина летела на скорости, дождь, темень....Волей судьбы он не убийца, не под следствием и даже с правами.

– Кто тебя ищет и что ты натворила? Пока не скажешь правду, никакой поддержки от меня не будет. И не держи меня за идиота. Сказки о том, что ты до этого мне плела о нежелании выходить замуж за нелюбимого мужчину, сказками и остаются.

– Не веришь?- Марья воззрилась на него обиженно-обвиняющим взглядом.

– Ни на грамм.

Теперь в её глазах появилось уважение, и Яр рассмеялся. Вот ведь...

– Жду.

Маруся села поудобней, натянула одеяло на бёдра. А Серёгин как будто только сейчас заметил, что девчонка отлично смотрится в мягком приглушённом свете настенного бра: кожа светится молодостью и нежной "персиковостью", что ли. Розовая футболка обтягивает тело, которое вполне однозначно заявляет, что это женское тело.

– Итак?- потребовал он.

– Марья смотрела исподлобья, опасливо и явно придумывала: что бы ещё соврать?

– Не вздумай сочинять ещё одну сказку,- предупредили её.

– Если скажу правду, поможешь? Спрячешь? На две недели.

– Почему на две?

– Снимут гипс, и я не буду чувствовать себя такой беспомощной.

– Обещаю.

Маша старалась говорить сухо. Только факты. Но в её глазах Ярослав прочитал всё, что она чувствовала сейчас: обиду и боль за предательство и активное нежелание жить среди тех, кому на неё плевать "миллион сто тысяч раз" - так и сказала.

– Они тебя вырастили.

– Оооооо! Разумеется! А я неблагодарная скотина!

– Всё может быть совсем не так, или не совсем так, как ты поняла из бабушкиного письма.

– Ты просил правду? Я тебе её выдала. Во всей неприглядности скелетов в семейном шкафу. Всё. Мне нечего больше добавить. И заметь: я бы никогда не узнала этого, если бы Аля не позвонила мне. Ни-ког-да!
– Маруся ткнула в его направлении указательным пальчиком, подтянула одеяло до подбородка и сердито отвернулась.

– Поговори с отцом. Если тебя ищут, значит, волнуются.

– Я оставила письмо. Очень подробное (тут она преувеличила, назвав три строчки подробным письмом).

– Что изменят эти два месяца, которые ты проведёшь вне семьи?

– Я же тебе всё объяснила: не хочу с ними жить, не хочу их видеть, не желаю слышать их доводы, их фальшивые слова о моём же благе. Кира всех достанет, потому что уже нацелилась на отдельное жильё, а они достанут меня обещаниями. А всё ложь! Киру потом из квартиры не выкурить, а я останусь у разбитого корыта в доме с теми, кто предал мою мамочку.

– Ты можешь эти два месяца жить здесь и просто не открывать никому дверь.

– Раз они нашли меня, то будут ходить и ходить, и ходить, пасти эту квартиру. Все трое. И, в конце концов, я поверю и сдамся. Василиса начала подыскивать мне другое жильё, но это не так просто и не так быстро, а ты говорил, что живёшь летом в загородном доме, а зимой здесь, в городе. Яр, пожалуйста.

Серёгин молчал.

Маруся посмотрела сердито:

– Если нет, то выметайся отсюда. Ключи оставь на тумбочке. Если повезёт, завтра меня здесь уже не будет,- заявила с вызовом, противореча сейчас сама себе и понимая это. Еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Поехали.

Серёгин встал и начал оглядываться в поисках её одежды. Кинул на диван трикотажное платье, в котором часто видел её в последнее время, задержал взгляд на кружевном лифчике, без всяких пуфов, который оказался под ним. Марья сердито засопела.

– Что? Прямо сейчас?

– Завтра меня не будет в городе. Я вернусь поздно вечером или в субботу утром. Собирайся.

Костыли жутко мешали, Маша чувствовала себя неуклюжей, неповоротливой и медлительной. Чемодан, косметичка, рюкзак...