Рассказы о Розе. Side A

– Месье Оуэн? – в открытую дверь постучали; они вздрогнули – так легко поверить, что кроме вас, в мире никого нет; вас и старой мебели, никто не увидит, не узнает; молодой человек в форме – черная гимнастерка, черные галифе, высокие лакированные сапоги, черная шоферская фуражка – как у Леона – будто этот парень одолжил Леону свою старую, черные лаковые перчатки – Дэмьен обернулся, встал – мадемуазель Кристен вздохнула – ушел от нее; шофер снял фуражку – и такой странный он, этот человек, будто герой готического мюзикла – молодое белое лицо, фарфоровое, без единой кровинки, черные глаза, черные брови тонкие вразлет, черные волосы – оживший Валентино; в комнате сразу стало холодно, будто он принес с собой плохие вести или зиму. – Вам письмо.

Дэмьен взял конверт – белый, узкий, и мадемуазель Кристен хотелось выхватить его с криком – будто в нем была чума, проклятье, шантаж – но там было приглашение – на красной плотной бумаге – Дэмьен прочитал, покраснел – или отблеск от бумаги.

– Что передать?

– Ну… да…

Шофер надел фуражку. Но Дэмьен задержал его.

– Здесь нет адреса…

– Я заеду за Вами к месье Декампу.

– Хорошо.

Шофер поклонился и вышел; Дэмьен повернулся к мадемуазель Кристен растерянный.

– Я… знаю его… точно… я видел его где-то…

– Сложное лицо, необычное, – согласилась мадемуазель Кристен. – В кино, на фото или в жизни? Вам… нужно идти? – она показала на письмо.

– Да… но потом… вечером… Так странно… – видимо, мысль об этом шофере заняла внезапно весь его ум; он стоял молча, напряженно, секунд десять, потом вдруг улыбнулся и расслабился.

– Ой, как мы здесь долго. Уже темнеет.

– Да, я уже собиралась домой. Вы даже не вспомнили о еде за работой – я умираю от голода, и ребята все тоже, я уверена, от Вас так быстро сбегут все помощники.

– О, это ужасно… это правда… Вчера мне показали кафе Тернера. У меня есть время и деньги всех туда сводить.

– Хорошее место. А загадочным незнакомцем займетесь вечером… Он заедет за Вами – он же сказал – вот всё и выспросите. Если он бывшая звезда рок-н-ролла, думаю, не будет долго отпираться. Они любят вспоминать.

– Вы прямо Шерлок Холмс.

– Я Ирэн Адлер.

– О…

В кафе Тернера в этот раз было совсем немного народа – время обеда действительно давно прошло; но бульон еще остался – как раз на одну большую порцию; ему выдали коричневый картонный стакан с черной крышкой; маленький пакет картошки фри и латте с корицей – больше ему ничего не хотелось; загадка шофера на самом деле терзала его; мадемуазель Кристен взяла себе сэндвич с пармезаном, сливками, грибами и салатом – с лимонным соусом, и тоже латте; мальчишки – денег на их сэндвичи ему всё-таки выдал отец Амеди под шумок по секрету, когда они галдящей толпой вывалились в неф – набрали себе разного и кока-колы. Они сели за столик в кафе – на красный диван; и стали придумывать, как расставить мебель; мальчишки тоже фантазировали; хороший был день.

Отец Дэмьен был в сакристии – с Маттиасом они что-то считали по амбарным книгам, подняли на него глаза – один в белом, другой в черном – он принес им огромный пакет фри, соус и кофе – он не знал еще, кто какой любит, заказал по американо – молоко наверняка есть в ящике стола.

– О, ничего себе… супер. Ура библиотекарям. Помнят о пище духовной и материальной.

– Налетайте. Отец Дэмьен, можно на секунду? – они отошли, Маттиас демонстративно ушел в книгу по уши. – Твоя мама пригласила меня на ужин. Что делать?

– Иди. У нее лучший повар в Асвиле.

– Да я же не… это же странно.

– А чего ты от меня ждешь? Ты сам можешь решить, идти тебе или не идти. Ты же уже большой.

– Чего она от меня ждет?

– Расскажи ей последнюю книгу, которую прочитал…

– То есть она меня не съест?

– В первый раз нет, а на втором ужине – может быть. На второй не соглашайся.

– Окей.

– Форма одежды вечерняя… опять смокинг… это после дня в библиотеке, трех часов сна, пробежки в шесть утра…

– Можешь заснуть… тебя отнесут в мою старую комнату, возьмешь оттуда мой глобус Луны, когда будешь уходить, мне его Флавия подарила на десять лет, и я очень по нему скучаю – он еще с лампой внутри, можно включить – и еще крутящийся режим – чудесная вещь.

Но Дэмьен продержался, не заснул, пришел, попил еще чаю с отцом Декампом, Клавелл опять сделал горячие бутерброды – с сыром, творогом и зеленью; Дэмьен спросил про шофера. Сначала лицо у отца Декампа стало непроницаемым – будто квартира, в которой кто-то притворяется, что никого дома нет – хотя только что свет горел, и играло радио.

– Он же не беглый преступник, он в беде, мы должны что-то сделать.

– Ну, пока он шофер у моей мамы. Его привел Маттиас. Он занимается бродягами, людьми в беде – в том числе и оказавшимися в больнице; он попал в автокатастрофу в Рождество – автомобиль сбил кого-то и упал с моста в реку; с ним была девушка… она погибла… и парень на мосту тоже погиб… а он остался жив, потерял память… понимаешь, он совсем ничего не помнит… вдруг мы ошибаемся? Он был в шоферской форме, когда его вытащили из реки, и как водить машину, он помнит прекрасно – маме нужен был шофер, она его взяла. Они отлично ладят, я так понял; представляешь, сюжет – пожилая оперная певица из семьи эротоманов-готов-одержимых своим историческим прошлым протестантов и молчаливый невозмутимый потерявший память шофер с белым лицом и черными глазами… как прошел ужин? про какую книжку ты рассказал?

– Но это же он, – Дэмьен не дал себя увести от темы. – Его семья переживает.

– Уже много лет. Если он был в бегах, не мне его возвращать назад. Я сам ушел из богатой семьи, я знаю, что такое свобода… Может быть, он, наконец, свободен – по-настоящему, не помня ничего. Может, он и хотел всё забыть. Оставь, Дэмьен, мы уже говорили с Маттиасом. Хоть скажи, что было на ужин?

– Кролик в сливках и мидии. И малиновые вафли с малиновым муссом. И держи свой глобус Луны.

– Отдала? Или ты стащил?

– Я сказал, что ты скучаешь по глобусу, она завела в твою комнату – ой, прости, в твою половину дома – и сказала – бери, что хочешь. Что ты еще хочешь? я согласился на второе свидание. Но мы просто будем гулять по парку, – Дэмьен ожидал, что отец Декамп начнет прыгать от восторга и составлять список, но он просто взял глобус и растрогался.

– Я под него засыпал, пока не ушел из дома. И вообще, я люблю луну – полнолуние – луна над Собором – такая связь времен – я думаю про Средние века, когда он строился, когда никому в голову даже не приходило, что Бога нет… как пишет Ле Гофф – когда люди видели лестницу в небеса, и по ней туда-сюда ходили ангелы и святые. Я даже посылаю луне воздушные поцелуи, так она прекрасна в этом космосе, спутник Земли… Маттиас шутит, что единственный мой кумир по-настоящему, после Иисуса – Нил Армстронг. Спасибо, Дэмьен.

– Не за что. Малиновые вафли – а Клавелл умеет такое?

– Ага. Ты пойман, изжарен и почти съеден.

– О, да у тебя там сразу два романа… – голос Тео был вялым, будто он устал очень, или заболевает; наелся мороженого с вареньем, не надел носки на балкон, когда выходил курить. – И кто же твоя избранница в итоге? Мадемуазель библиотекарь или оперная дива?

– У мадам Декамп есть шофер… я почти на сто процентов уверен, что это Кристиан Хеллстром.

– Тот пропавший без вести молодой режиссер?