Рассказы о русских кораблестроителях

Испытания проходили в Финском заливе под руководством адмирала Гордона, доложившего Адмиралтейств-Коллегии, что прошли они успешно. В результате было установлено: построенный Окуневым и Гамбургом на французский манер фрегат «Митау» обладает лучшими мореходными качествами, чем фрегат «Принцесса Анна»

[127]). 43

После доклада адмирала Гордона в Коллегии Гаврила Окунев обратился с «доношением» к царице Анне Иоанновне, в котором от себя лично и от имени Ивана Гамбурга сообщал, что построенный фрегат «Митау» отлично ходил «как в бейдевинд, так и на фордевинд, и хорошо стоял на якоре». На основании этого он просил о производстве их в чины и о соответствующих наградах. В наши дни такая просьба выглядит странно, но тогда было принято напоминать о себе.

Вопрос о наградах был решен очень быстро. Уже 30 мая, на третий день после испытаний, царица приказала обер-интенданту Броуну «купить на платье гарнитур сукна и прочего по настоящей цене для презенту Оку-неву и Гамбургу» и, кроме того, «выдать не в счет окладов по 300 рублей». А вот с чинами дело обстояло гораздо сложнее. Лишь через полтора года, 2 октября 1734 года, Гаврила Окунев и Иван Гамбург были, наконец, произведены в «действительные» корабельные мастера майорского ранга. С этого момента они стали получать и повышенное жалованье — по 600 рублей в год [127, 158].

Когда испытания фрегата «Митау» окончились, Окунев и Гамбург получили по самостоятельному заданию. Каждый из них должен был разработать проект 54-пушеч-ного корабля по данной Петром I «пропорции и уборам, но строить их по французским методам или еще лучше, если могут». Через полгода Адмиралтейств-Коллегия рассмотрела разработанные проекты и вынесла решение о постройке по ним кораблей [127].

Десятого сентября 1734 года Гаврила Окунев заложил в Петербургском Адмиралтействе свой первый 54-пушеч-ный корабль «Астрахань». И этот корабль он строил «на французский Манер», т. е. уделяя максимум внимания продольной прочности судна [127].

К Окуневу на выучку направили корабельных учеников, подмастерьев и тимерманов. Все они должны были усвоить французские методы кораблестроения [129].

В 1735 году Адмиралтейств-Коллегия вынесла решение, обязывающее Окунева заняться разработкой штатных расписаний и «планов», т. е., говоря современным языком, составить технологические схемы для постройки судов по французским методам [128]. Эту работу Окунев выполнил отлично и получил высокую оценку членов Коллегии.

Осенью 1736 года Гаврила Окунев полностью закончил постройку «Астрахани». На испытаниях корабль показал хорошие ходовые качества. Со временем выявилось и еще одно существенное качество — большая прочность, благодаря чему корабль более 16 лет находился в строю 44 Балтийского флота.

Вступление в строй «Астрахани» было отмечено пышным банкетом, а ее строитель получил щедрую денежную награду [127].

Двумя годами позже друг Гаврилы Окунева Иван Гамбург спустил со стапелей на воду 54-пушечный корабль «Азов». Копылья крепились необычным способом — на канатах. Это вызвало бурные нарекания со стороны ряда корабельных мастеров, обратившихся с жалобой на Гамбурга в Адмиралтейств-Коллегию. Окунева назначили экспертом при разборе дела. В этом случае ему пришлось выступать против другого эксперта — опытного корабельного мастера из иностранцев Гамза. Этот эксперт утверждал, что гораздо надежнее и безопаснее скреплять копылья не канатами, а боутами, как это и было принято на отечественных верфях. Молодой кораблестроитель блестяще доказал преимущества нового способа спуска судов, применявшегося с успехом французскими кораблестроителями. Он лишь подчеркнул, что спуск на канатах требует большего внимания со стороны руководящего им корабельного мастера, обязанного следить, чтобы по мере схода судна на воду освобождающиеся носовые клетки не были унесены потоком воды. Окунев сделал вывод, что за подобное новаторство Гамбург достоин не порицания, а награждения, и предложил выдать ему годовой оклад денежного содержания [127].

С тех пор Гаврилу Окунева стали привлекать в качестве эксперта и советчика по многим сложным вопросам кораблестроения и эксплуатации кораблей. Так, когда потребовалось поднять на берег трофейный шведский фрегат «Карлскрон-Вапен», для проведения предварительного осмотра его были назначены обер-интендант Броун и корабельные мастера Окунев, Гамбург, Меньшиков и Гамз. Окунев высказал мнение, что из-за ветхости вытащить судно целиком на берег невозможно. Он предложил осуществить это в два приема, предварительно разрезав судно на две части. С этим согласились все.

В конце тридцатых годов Окунева прикомандировали к генерал-интенданту в качестве советчика. Так он стал работать в* экспедиции, ведавшей всеми верфями и их строениями. На этой должности Окунев прослужил несколько лет. В течение этого времени он значительно улучшил оборудование верфей, построил при них мастерские, складские помещения и т. п. В дальнейшем это позволило значительно ускорить строительство ' новых кораблей.

В 1740 году у Окунева родился первый сын Михаил.

К этой большой радости прибавилась еще одна: Окунева произвели в корабельные мастера полковничьего ранга й пойысилй жалованье до 800 рублей в год. По поручению Адмиралтейств-Коллегии он возглавил обучение француз- 45

ским методам кораблестроения, а также стал внедрять французский способ крепления копыльев на канатах [155].

В течение ряда последующих лет темпы постройки кораблей были снижены, но в 1746 году правительство выделило новые ассигнования на кораблестроение, и Окунев приступил к разработке проекта нового 66-пушечного корабля «Александр Невский». Незадолго до закладки «Александра Невского» Окунева произвели из корабельных мастеров в сарваеры, т. е. в главные кораблестроители. Новый сарваер не захотел никому уступать руководство постройкой заложенного им корабля и довел ее до конца, в 1749 году спустив корабль на воду по французскому способу [129, 136, 151].

За годы спада в кораблестроении много старых кораблей пришло в ветхость. Адмиралтейств-Коллегия поручила Окуневу освидетельствование всех кораблей Балтийского флота для выявления еще пригодных к ремонту и уже непригодных. Обследовав корабли, Окунев признал семь из них непригодными к ремонту из-за ветхости. Мнение Окунева было признано правильным. Таким образом удалось сэкономить многие тысячи рублей.

Гаврила Афанасьевич в 1752 году взялся за разработку еще одного проекта, на этот раз 80-пушечного корабля «Святой Николай». Строительство этого судна он закончил в 1754 году и спустил его на воду, после чего получил повышение: стал обер-сарваером бригадирского ранга [161]. Двумя годами позже Окунев разработал проект своего последнего корабля — 100-пушечного — «Дмитрий Ростовский», т. е. поставил перед собой задачу, которую почти три с половиной десятка лет пытался решить Петр I. Однако строить по этому проекту корабль Окуневу уже не пришлось. Это поручили другому корабельному мастеру — Сутерланду.

До 1761 года Гаврила Окунев выполнял обязанности обер-сарваера, фактически осуществляя в этот период руководство всем отечественным кораблестроением. К этому времени здоровье его значительно ухудшилось.

Кораблестроитель Гаврила Окунев в 1763 году был произведен в генерал-майоры; умер он примерно в 1780 году (точная дата смерти не установлена).

Гаврила Афанасьевич много сил отдал делу подготовки кадров отечественных кораблестроителей, способных строить корабли большой длины, что создавало условия для дальнейшего увеличения огневой мощи флота. Гаврила Окунев был одним из наиболее компетентных и деятельных кораблестроителей в тяжелую эпоху застое в отечественном кораблестроении, наступившую после 46 смерти Петра I.

У Гаврилы Афанасьевича было четыре сыйа — Михаил,' Семен, Александр и Петр. Когда наступило время определять подраставших сыновей к делу, кораблестроение в России после бурного периода развития при Петре I переживало упадок. Возможно по этой причине не только сыновья, но и внуки Гаврилы Афанасьевича не стали кораблестроителями. Были среди них артиллеристы, архитекторы, чиновники и другие деятели, дослужившиеся до высоких гражданских военных чинов. Лишь в XIX веке появляется другой Окунев, Михаил Михайлович, родственная связь которого с Г. А. Окуневым не установлена. Он, как и Гаврила Окунев, посвятил всю свою жизнь отечественному кораблестроению. Выдающийся корабельный инженер, он положил начало железному судостроению в нашей стране.