Рассказы о русском подвиге

— Тьфу! Тьфу! — сплюнул солдат. — Тьфу! Тьфу!

Присмотрелся. Конечно, он — вон лошадиные скулы.

Как он здесь? Что за сила в солдате такая? Может, двойник? А может, как

птица, солдат летает?

Вцепился Неверов в фашиста глазами. Узнаю я твой секрет. Сражается солдат,

а сам не выпускает из вида фашиста. Когда отступали фашисты, бежали от дома

к дому, Неверов шел по пятам за скуластым. Потом ефрейтор и вовсе один остался.

Не отстает Неверов. Фашист за дом, и Неверов за дом. Фашист в подворотню, и

Неверов за ним. Фашист в подвал, и Неверов в подвал. Словно веревкой, словно цепью

к нему привязан. Спустился ефрейтор в какой-то люк. Переждал немного Неверов

и тоже — в люк. Попал он в лабиринт подземных ходов и укрытий. Так вот в

чем секрет, сообразил Неверов. Вот как фашисты переходят из одного места

в другое. Вот почему то стоят они перед нами, то вдруг опять вырастают у нас

в тылу.

Хотел Неверов догнать солдата. Однако исчез, растворился, как дым,

ефрейтор.

Рассмеялся Неверов, махнул рукой.

— Ладно, живи, счастье твое — проворный! — Рад солдат, что подземный

проход открыл. Доложил обо всем начальству.

Не только на улицах города идут бои за Берлин. По вертикали, в три яруса,

в три этажа развернулось кругом сражение. Бьются на улицах, в квартирах и на

крышах домов, глубоко под землей — в подвалах, укрытиях и переходах. Всюду идут

бои.

Все ближе к центру гремят бои.

ТРИ АВТОМАТА

Солдат Ковригин в стрелковом взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы

солдата: «Отец», «Папаша». А чаще: «Батя».

Ему за сорок. И даже больше. Давно семейный. Давно женатый. Солдаты-дети

есть у солдата.

Дивизия, в которой служил Ковригин, наступала на Берлин с севера. Пробились

солдаты через Панков. Это берлинский пригород. Это большой район. Вышли на

Фридрихштрассе — одну из центральных берлинских улиц. Особенно упорные здесь

бои. Дрались за каждый дом. Поработала здесь артиллерия. Самолеты бомбили

улицу. От многих домов остались лишь стены. И все же не сдаются фашисты.

Огрызается каждый дом.

Ворвались солдаты в один из таких домов. Друзья устремились по лестнице

кверху — оттуда велась стрельба. А Ковригин внизу остался. Задача — обследовать

нижний этаж: нет ли внизу засады.

Прошел Ковригин из комнаты в комнату. Пройти не трудно. Стены во

многих местах пробиты. Хотел возвращаться назад. Вдруг видит: в полу

проем. Подвал сквозь проем чернеет. Глянул солдат в проем. Отпрянул.

Застрочили оттуда пули. Бьют, как фонтан, как гейзер. Схватил Ковригин гранату.

Опять к проему. Только думал швырнуть гранату, да затихла в этот момент

стрельба.

Поберег он гранату. Шагнул к проему. Не ответил подвал огнем. Глянул

Ковригин. Видит: в подвале сидят мальчишки. Трое. По автомату в руках у каждого.

Смотрят, как из норы волчата. Прижались один к другому.

Знал о таких Ковригин. Не хватает солдат у фашистов. Призвали стариков и

подростков в армию. Автоматы мальчишкам в руки:

— С вами бог! На врага, молодая Германия!

Не смотрит война на возраст. Гибнут в боях ребята.

Трое таких и попались теперь Ковригину. Засели они в подвале. Ясно солдату:

расстреляли юнцы патроны. Держит солдат гранату. Гибнут в боях подростки. Вот

и этим пришел конец.

Хотел Ковригин бросить в подвал гранату. Глянул опять на мальчишек. Сидят

они трое. Прижались один к другому. Безусые лица. Птенцы зеленые. Не поднялась

у солдата рука. Не бросил гранату. Целы ребята.

— Марш по домам! Нах хаузе! — крикнул в подвал Ковригин.

В это время наверху началась сильная перестрелка. Побежал Ковригин к своим

на помощь. Удачно прибыл. Помог гранатой.

Взяли вскоре солдаты дом.

Уже потом, когда выходили они на улицу, снова Ковригин свернул к подвалу.

Шел осторожно. Автомат на всякий случай держал на взводе.

Поравнялся с проломом. Остановился. Глянул. Нет мальчишек. Тихо в подвале.

Пусто. Присмотрелся. Что-то заметил. Что там такое? Видит: три автомата в углу

лежат.

— Ковригин! Ковригин! — позвали бойцы солдата.

— Тут я!

Вернулся к своим Ковригин.

— Что там такое?

Смолчал, не сказал солдат, посмотрел на стены, на перекрытия:

— Эх и крепка домина!

Солдат Ковригин во взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы солдата:

«Отец», «Папаша». А чаще: «Батя».

Ему за сорок. И даже больше. Давно семейный. Давно женатый. Солдаты-дети

есть у солдата.

РОКОВАЯ ВСТРЕЧА

Танкист Евдокимов растворился в воздухе. И он, и его машина. Ехал на танке.

Все видели танк. Вдруг рядом с танком раздался взрыв снаряда. Поднял он

землю — создал завесу. Опустилась земля на землю. Глянули солдаты: там, где был

танк, видят пустое место.

Кто-то вскрикнул:

— У фашистов оружие новое!

Кто-то бросил:

— Может, не было вовсе танка.

Кто-то сказал:

— Надо пойти, проверить.

Подошли бойцы к тому месту, где на их глазах испарился советский танк.

Глянули — все понятно...

Фашистский солдат Ганс Кугельмихель больше всего боялся советских танков.

Был он вовсе не трус. Мин не боялся. Бомб не боялся. А танков боялся очень.

Странность имел Кугельмихель: при виде танков бросало солдата в ик. Увидит,

услышит и сразу: «Ик!»

Попал однажды Ганс Кугельмихель — было это еще во время сражений южнее

Курска — под страшную атаку советских танков. С той поры и родился ик.

Во время боев в Берлине судьба солдата сложилась так, что был он послан на