Рассказы об армии
Шрифт:
– Я, товарищ подполковник, как лицо отвественное за воспитание и обучение солдат, должен всегда иметь возможность указать на допущенные промахи личного состава, - выдал без особой субординации майор и тут же остановил пробегающего мимо солдата своего батальона.
– Почему у вас, товарищ солдат, бляха ремня свисает? Почему головной убор надет не по Уставу?
– при этом указка по очереди ткнула в места отступления от правил военной жизни.
– Действительно, удобно, - согласился подполковник.
Мне частенько выпадало ходить в наряд по части вместе
– Ну как тебе удаётся держать брюхо в напряжении и этого не видно по твоей физиономии?
– Главное, товарищ майор - это быстрота реакции и отсутствие сигналов в глазах.
– А правда, что ты держишь в уме больше тридцати восьмизначных номеров ваших парашютов?
– Правда.
– Слушай! Зачем тебе эта связь? Переходи ко мне старшиной роты.
– И зачем мне эта морока?
– Да у меня и личный интерес есть: мне мой рекс, что у вас прыгает, сказал, что если ты будешь старшиной роты у него, то он повесится. Я хочу видеть, как этот гад будет болтаться на верёвке.
Так в лёгких разговорах и приколах проходили наши дежурства....
– Ты посмотри только на эту картину. Похоже, что он своего прапора на губу привёз.
Я уже слышал из телефонного разговора, что лётчики отправили на нашу гаупвахту своего солдата и прапорщик должен был прибыть с солдатом в нашу часть. Если кто в уссурийском гарнизоне хотел сильно наказать провинившегося, то его отправляли именно к нам. Посмотрев через плечо майора в окно я увидел приближающуюся к дежурке пару. Весь в дембельском прикиде воин, в лихо заломленой на затылок шапке и невзрачный прапорщик, весь вид которого был настолько непрезентабелен, что я даже крякнул огорчённо.
Подошли и протиснулись в дверь дежурки. Солдат засунул руки в карманы и принялся разглядывать плакаты и наставления, висящие на стенах. Прапорщик приложил руку в шапке:
– Товарищ майор! ... прибыл для помещения на гаупвахту.
Майор, не глядя на прапорщика, протянул руку и взял у того листки бумаги. Так же не глядя, протянул мне через плечо. Свиснула указка в воздухе и очертив полукруг врезалась в погон.
– Руки из карманов! Встать по стойке смирно!
Ещё раз мелькнула указка сбивая на пол шапку.
– Головной убор надеть правильно!
По взгляду солдата было видно, что он понял: попал в дурдом и вокруг одни психи. Майор приподнял над плечом руку, не отрывая взгляда от солдата.
– Батальон мне! Третью роту!
Я вложил ему в руку телефонную трубку и покрутил пальцем диск-номеронабиратель.
– Дневальный! Сержанта ко мне! Бегом!
За окном протопали арестованные с гаупвахты под командование выводного. Майор отвлёкся на движение и постучал кулаком по раме окна.
–
Всех сюда!Распахнулась дверь и в дежурку по одному строевым шагом зашли арестованные и выводной. Надо же было такому случиться, что в этой группе были только солдаты из той части, откуда нам привезли нового пациента. И шли они из кочегарки только-только закончив разгрузку угля. Новенький глядел на своих товарищей по службе и не узнавал их. Грязные, в шапках с опущенными "ушами", без ремней... печальное зрелище.
– Ну-ка! Расскажите своему товарищу про то, как хорошо быть у нас на гаупвахте! Может жалобы есть?
В ответ - тишина.
– Что молчим? Может вы тут совсем оборзели на отдыхе? Может мне надо бы арестовать вашего выводного, чтобы не давал вам так много халявы?
Раздался хор голосов. Все говорили одновременно, не слушая друг друга. Без эмоций и интонаций.
– Нет, у нас всё правильно...
– Выводной всё дает по уставу...
– Нам тут хорошо....
С каждой новой фразой новый клиент делался всё меньше ростом, глаза увлажнились, вгляд был направлен на арестованных, но вряд ли он мог выделить кого из группы.
С грохотом распахнулась дверь и, пригнув голову, в дежурку ввалился старшина третьей роты.
– Товарищ майор, по вашему приказанию прибыл!
– У тебя парикмахеры есть?
Сержант крутанул головой, оценивая обстановку, и, поняв посыл, рванул за воротник шинели прибывшего солдата, подтягивая его к себе. Прапорщик предусмотрительно шарахнулся в сторону. Сержант заглянул в глаза вновьприбывшего и снова повернулся к майору.
– Этого? Налысо?
– Разрешите идти, товарищ майор?
– в возникшей паузе осмелился прапорщик.
– Идите!
– Есть!
Сержант отпустил солдата, освобождая проход прапору, и солдат вдруг взревел белугой, размазывая слёзы по лицу.
– Не надо налысо, товарищ майор... домой.... меня мама.... я больше не буду....
– и, вдруг сложившись, рухнул на пол, стукнув звучно деревянный настил головой.
Майор перегнулся через барьер, поглядел на упавшего, хмыкнул.
– Непедагогично. Но - действенно. Всем - вон! Тело забрать в караулку!
Когда закрылась дверь мы поглядели друг на друга и засмеялись, что не помешало мне правильно принять брюшным прессом кулак майора.
– Не, ну как ты это делаешь?
32. Прапорщик Толя.
Курица - не птица, прапорщик - не офицер. Но, в отличие от офицеров, советские прапорщики после своего Института прапорщиков занимали хлебные месста в Армии, вынуждая офицеров дружить с так называемыми неофицерами. Военнослужащий на личной машине никого не удивлял. Прапорщик на "Волге" - тоже. Гораздо большее удивление вызывал какой-нибудь капитан на такой же "Волге".