Рассказы сибиряка

За несколько сот тысяч веков… Помилуйте,

«Ведь это ужас как давно!» — По-моему, так это мало; К тому ж для нас не все ль равно: Все что прошло — пиши пропало!

Итак, за несколько сот тысяч веков прежде, нежели на Самбу-Тибе стал существовать грешный человеческий род, далеко, далеко от нас, на седьмом небе, жили себе припеваючи бессмертные духи генгери. Никому не известно, когда, как и кем они созданы, но зато я смело могу вас уверить, что блаженство их было неописанное, потому что его никто не описывал. Вот они жили, жили, наконец одним из них пришла престранная мысль: «Сем подеремся!»… Сказано — сделано!.. Началась потасовка то ли за дело, то ли ни за что ни про что, и кончилась тем, что ассури, как побежденные, сперва подавай Бог ноги, а потом дали тягу на Сюммер, и тут только спаслись от преследования… Правда, велика гора Сюммер, да и народу-то привалила бездна, к тому же ассури, хоть и сами собою, а все-таки размножались; с другой стороны, опять на светлой вершине Сюммера, как на подножии престола великого Шагя-Муни, изволили поселиться блаженные тенгери, чтобы для веса и для большей важности окружать своего повелителя; вот бедным ассури сделалось тесновато, и некоторые из них стали помаленьку переселяться на Самбу-Тиб. Здесь, по словам иных, они назвались духами аминами, и с этих-то пор начинается рассказ, который решительно не подвержен никакому сомнению. Все последующие события доказаны у шагяму-нианцев вернейшими историческими актами; тут незачем ходить ощупью: истина ясна, как день.

Но наперед вы знать должны, Что по особенной причине В то время не было в помине Ни звезд, ни солнца, ни луны. — «Выходит, свечи подавали; Не темьнеть же была у них?» — Конечно! — Но они не знали Заводов сальных и свечных. — «Так, верно, лесу не жалели И жгли огромные костры? Да что ж вы, будто онемели? Скажите!.. будьте же добры!». — У женщин вечно та же сказка, У них уж так заведено: Чуть тайна есть, — так есть и ласка, Ох, вы!.. вот то-то и оно!..

А чтобы приласкать меня прежде?.. тогда бы я просто сказал вам, что для этих аминов не нужно было постороннего света: они сияли сами и освещали собою все пространство… Но этого еще мало… вообразите, они летали!.. Какое завидное положение!.. Таким образом, вы можете себе представить, прелестная Катинька, что они были

В неугасимом дне без ночи Легки, как крылья эфемер, Светлы, как… что бы, например?.. Ну, например, как ваши очи!..

Видите ли, какая необъятная бездна света?.. и какого света!..

Одна любовь и красота Могла им только освещаться, И должно, кажется, признаться, Тот свет не нашему чета. Итак, чтоб вам узнать бы тоже Сей блеск духовного огня, Вам стоит полюбить. — «Кого же?» — Да разумеется меня!

Впрочем, с последнего нашего свидания я по некоторым приметам сужу о вас совершенно иначе:

Хоть мне и жалко головы, А я свихнусь на этой точке: Мне кажется, что амин вы, В земной, прелестной оболочке.

Например, теперь посмотрите, как много волшебства в этом пламенном, проницательном взгляде, который вы устремили на меня! Посмотрите мне в душу…

Она открыта перед вами: Как в ней торжественно светло! Но безнадежности мечтами Сей дивный свет заволокло… Однако ж, друг мой, ради Бога… — «Вот это мило! что за друг?» — Да опустите вы немного Своих ресниц блестящий пух; А то ей-ей! собьюсь я с толку: Монголов позабуду я И все о вас, звезда моя, Твердить я буду без умолку.

Вот так!.. очень хорошо!.. прелестно!.. теперь извольте слушать.

Хотя амины утратили большую половину первой чистоты своей, первых своих наслаждений; но как еще много оставалось для них!.. Вечная любовь; вечное согласие; собственный, неугасимый свет; быстрый, легкий, вольный полет по всему Самбу-Тибу; сладкая эфирная пища и долгая, долгая жизнь… А как вы думаете, поскольку они живали? — «Я думаю по 1000 лет.»… — Извините меня, прелестная Катинька!.. Амины жили… страшно выговорить… по 80 тысяч лет. Согласитесь, тут было когда пожить…

О! если бы тогда на свет Случилось мне и вам родиться, Да я бы сорок тысяч лет Все стал за вами волочиться.

В то время они имели еще надежду получить обратно прежнее свое блаженство; а какого тягостного изгнания не украсит надежда?.. Проходили сотни тысяч лет; казалося, что былое опять начинает веять на них своим упоением, вдруг один из духов нашел Шиме, или земное масло, как называют другие [5] . Монгольские книги не говорят ни полслова, каким образом лукавый помог ему найти это масло, а потому я решительно не знаю,

5

Путешествие в Китай чрез Монголию. Т. III. с. 369 и начертание Церковно-библейской истории преосвящ. Филарета.

Как этот плод явился чудной, Отсюда близко ль, далеко; Но что иному очень трудно, То для нелегкого легко.

Главное дело в том, что дух нашел запрещенный плод; конечно,

Найти, оно и ничего бы, Ведь он его и не искал; Да вот в чем амин маху дал: Он скушал маслица — для пробы.

Ну, разумеется, после этого он тотчас озаботился соблазнить родных, товарищей, знакомых — и пошла круговая порука.

И что же вышло напоследок? — Что в несколько печальных дней Находкой масляной своей Умаслил всех монгольский предок: Идти — не видно ничего, Лететь — к земле невольно тянет, И, верно, амина того Никто добром не воспомянет.

Тут понадобились и солнце, и луна, и звезды, и все это было тотчас же сотворено. Весь Самбу-Тиб дышал новизною: новая жизнь, новые чувства, новые наслаждения; но уже лета этой жизни были сочтены вполовину. Впрочем, и сорок тысяч лет

Хоть перед вечностью ничто, А выжить, право, не безделка; По крайней мере, все ж не то, Что нынче наша скороспелка.

Казалось бы, что на этом месте должна кончиться вся история: новый порядок вещей в течение нескольких сот веков поневоле сделался старым; забывая утраченное, амины помаленьку привыкли пользоваться настоящим: все шло как нельзя лучше. Еще не было слов: порок, слабость, зло; добродетель царствовала повсюду: она была неисчерпаемым родником, из которого изливались тихие, чистые, продолжительные удовольствия души…

Чего бы, кажется, им надо? Ну жить бы, жить да поживать! Так нет, вот видите ль, опять… Ей-ей! за них берет досада!.. — «Да что ж опять? неужто плод?» — Да что же иначе быть может?.. Как жаль, что наш греховный род Всегда заветное тревожит!.. — «Нельзя ль мне это рассказать! Вы потрудитесь?» — Без сомненья; Но вам чужие прегрешенья Пришла ж охота узнавать! — «Не спорьте!» — Слушаю-с! Однажды (А как случилось это зло, До нас в рассказах не дошло), Итак, от голода ль, от жажды, Какой-то амин молодой От всех своих знакомых тайно Нашел какой-то плод случайно, Который назывался: Ой… На всем пространстве Самбу-Тиба, Родяся, сладости такой Не ел мой амин удалой — Что в рот — так тотчас и спасибо! Вот он поел немножко — глядь? Ему чего-то стыдно стало, И хоть он скушал очень мало, А вдруг позыва нет опять… — «Ах, это страх как интересно!» — Вам интересно?.. очень рад! Но я побьюся об заклад, Что остальное вам известно… — «А кто ж расскажет это мне?» — Да тут не надобно рассказа; Ведь это старая проказа — Так и последствия одне… Смекнув тогда, что сделал худо, Он в лес — где гуще, где темней, И ну перекликать оттуда Поочередно всех друзей: Сюда! здесь ужин вам богатый! Я вещь чудесную нашел!.. И вот на зов один пришел, Пришел другой, пришел десятый; И нечего таить греха, Хоть и без умыслу — а ели… — «Что ж вышло?» — Вышло, что на деле Развязка чересчур плоха… Когда был кончен сытный ужин, Тогда узнал любой из них, Что различать приметы их Не очень зоркий глаз был нужен… — «Мне это что-то мудрено; Так разница была, наверно?» — Как рассказать бы вам, примерно, Не очень ясно, не темно?..