Рассказы

Протасов ногой толкнул дверь, они оказались в коридоре. Костик увидел Борьку. Борька стоял у мусорного ведра и большим кухонным ножом чинил красный карандаш. Он услышал топот и оглянулся.

– Мамаша его дома?
– спросил Протасов у Борьки и тряхнул Костима за ухо.
– Позови.

Костик увидел, как Борька побледнел. Раньше Костик только в книжках читал, что люди могут быстро и сильно бледнеть. А сейчас увидел на самом деле, хотя света в коридоре было немного. Борькино лицо сделалось вдруг почти белым, а крупные веснушки на нем будто почернели.

Сперва Костик решил, что Борька очень испугался Протасова. Но тут же понял, что ничуть.

– Руки...
– сказал Борька тихим и странным голосом.

– Что - руки?
– не понял Протасов.

– Убрать руки!
– крикнул Борька с такой силой, что Протасов дернулся и отпустил Костика.

– И держите их при себе!
– зло сказал Борька.
– Нечего маленьких за уши хватать.

– Хулиган!
– задохнулся Протасов.
– Да я...

– Кто хулиган?
– спросил Борька.

– Оба!

– Я не хулиган, - сказал Борька уже спокойно.
– Что я, окна у вас бил или ваши дрова воровал? Или хлебные карточки из карманов таскал?.. А он?
– Борька посмотрел на Костика.
– Он что плохого вам сделал? Жить мешает, что ли? Не смейте его трогать! У него отец на фронте, не то что некоторые.

– А-га...
– сказал Протасов и задом отошел к двери.
– Понятно. Вот, значит, как...

Он старался говорить зловеще, но было видно, что он и сам не знает, при чем тут "ага" и "понятно"".

– Шпана!
– произнес Протасов на прощанье и скрылся за дверью.

Борька всадил нож в половицу.

– У, шкура!..
– сказал он.
– Чего он к тебе прицепился?

– Не знаю. Я в войну играл рядом с его поленницей. Он к ней никого не подпускает.

– Я сразу понял, что он зря тебя ухватил. Всех ребят за уши хватает. Ну ничего, ты не плачь.

– Разве я плачу...
– сказал Костик. И в глазах у него защипало от благодарности.

Он вспомнил, как еще летом Борька помог ему починить деревянный грузовик, а осенью подарил синий карандаш и открытку, на которой красноармеец втыкал штык в зад Гитлеру.

А один раз он даже открыл Костику военную тайну. А еще Борька никогда, ну ни одного разика не стукал Костика, хотя часто сердился и требовал не путаться под ногами...

Ну и что же, что сердился? У него в школе дела важные и работа такая, про которую нельзя, чтобы шпионы узнали. Он ведь устает. Даже мама бывает сердитая, когда устает на работе.

Костик взглянул Борьке в лицо и увидел, что он смелый и умный и ни капельки не рыжий. Волосы у него золотистые, а веснушки светлые и блестящие. И глаза очень хорошие - светлые и добрые.

Ну, все ясно. Просто Костик раньше не понимал до конца, что и Борька такой же, как те с винтовками.

И, не зная, что хорошего сделать для Борьки, Костик спросил:

– Хочешь, я подарю тебе мой автомат?

Борька взял оружие, взвесил на руке.

– Хороший... Да нет, Котька, не надо. Я, если надо, могу на комбинате хоть пулемет выстругать... А ты сам его делал?

– Сам... Только банку не сам приколачивал. Ее Володя прибил. Знаешь его?

– Ленинградец? Знаю, - сказал Борька.
– Хороший парень.

Воскресенье было теплым, шел липкий снег. Костик с утра строил у забора блиндаж. Вырыл в сугробе яму, окружил ее стенкой из снежных, кирпичей и выбрался наружу, чтобы придумать, как сделать крышу.

Тут он увидел Володю. Володя стоял посреди двора и, видно, не знал, чем заняться.

– Эй, здорово!
– крикнул Костик.
– Айда играть!

Володя подошел.

– Здравствуй... А как играть? Ты что построил?

– А хоть что! Можно, чтобы это штаб был, а можно, чтобы землянка у партизан.

– Это похоже на убежище, - серьезно сказал Володя.

– Тогда давай играть в воздушную тревогу!

– Ну давай...

Володя ухватил в каждую варежку по снежному комку (это были бомбы), раскинул руки и загудел, как "юнкере". Двинулся по кругу - Костику в тыл. Не на такого напал! Костяк моментально слепил тугой снежок.

– Батарея, огонь! Б-бах!

Снежок копал Володе в подбородок. "Бомбардировщик" прервал полет и уронил бомбы. Володя взялся за лицо, постоял несколько секунд и тихо сказал:

– Ты совсем глупый. Когда бывает воздушный налет, население не кричит "бах", а прячется в щели и убежища.

– А я не население! Я зенитная батарея!

Володя помолчал, вытер варежкой мокрое лицо и вдруг улыбнулся:

– Ну ладно. Я ведь не знал, что ты зенитная батарея.- Подожди, я сейчас одну штуку принесу. Бомбы сделаем.

Он, значит, не обиделся.

Он сходил домой и принес три капсюля от охотничьих патронов крошечные медные чашечки с зеркальцами внутри. Если капсюль залепить хлебным мякишем, да нацепить на ручку с пером, да стукнуть о что-нибудь твердое, знаете как трахает! Костя и Володя так и сделали: они превратились в советские самолеты и сбросили три бомбы на немецкие танки, которые расположились на крыльце.

– Во грохает!
– радостно сказал Костик.
– Как на стоящая бомба! Ага?

Но Володя ответил тихо и серьезно:

– Что ты! Настоящая как даст - сразу целого дома нет.

– Ты видел?
– спросил Костик.

– Ещё бы...

"Еще бы", - сказал он, и Костик отчетливо понял, что для Володи война -совсем не игра. Потому что Володя видел сам, как разваливаются от бомб дома. На самом деле, а не в кино. Они ведь по правде рассыпаются. И люди гибнут. И большие, и маленькие...

А зачем?

Ну что им этим гадам-фашистам, было надо? Ну чего они полезли?!

И ощущение злой беспомощности так резануло Костика, что он даже зажмурился.

Это было уже не первый раз. Такую же злость и бессилие почувствовал Костик, когда папа приехал в отпуск и показал ему свои лейтенантский погон, распоротый пулей.

А если бы чуть в сторону? Значит, пуля в голову или в сердце? И война словно в упор посмотрела на Костика.

Костик пришел домой и стал придумывать бомбу. Такую громадную и сильную, чтобы немцы в ужасе бежали до самого Берлина после первого же взрыва. Он хотел начинить ее маленькими бомбочками, чтобы они разлетались во все стороны и взрывались в самой гуще фашистов. На старых газетах он сделал несколько чертежей и решил послать их Калинину. Только надо было перечертить на чистый лист. Костик попросил бумаги у Зины. А она сказала: