Рассвет Души Повелителя. Том 11

Как мне показалось, монах. И судя по тому, как плавно он двигался, чрезвычайно искусный в работе с внутренней энергией.

К моему удивлению, он направился прямо к моему столику и, не спрашивая разрешения, опустился на подушку напротив.

— Приветствую практика, пришедшего издалека, — произнес он с легким поклоном. — Меня зовут Фа Сун. Я следую Путем Безмятежного Созерцания.

— Джин, — представился я, отвечая таким же поклоном. — Практик из Северного региона.

Монах кивнул, словно подтверждая что-то, известное ему заранее.

— Духовная энергия движется, подобно воде, — задумчиво произнес он, наливая себе чай из моего чайника. — Иногда она образует тихие заводи, иногда — бурные потоки. Но всегда находит путь. Даже в пустыне.

Я понял, что монах каким-то образом почувствовал мою Звездную Ци. Это было необычно — большинство практиков не могли распознать ее природу без непосредственного контакта.

А вот вел он себя, мягко говоря, совершенно вольно и неучтиво, но я решил списать эти странности на его необычный путь. Да и в целом человек оказался слегка чудаковатым.

— Вы давно в этих краях? — спросил я, решив перейти к делу.

— Достаточно давно, чтобы помнить времена, когда этот регион был совсем другим, — ответил Фа Сун, вращая четки между пальцами. — Когда пустыня была лишь малой частью этих земель, а вокруг расстилались бескрайние степи и плодородные долины.

Его взгляд затуманился, словно он смотрел сквозь время.

— Двадцать три года назад все изменилось. Демоническая секта Ацтлан распространила своё влияние на Западный регион. «Алые Барханы», бывшие тогда лишь небольшой сектой из нескольких разрозненных кланов, присягнули на верность Ацтлану. Взамен они получили знания и артефакты, способные изменять сам климат.

Он сделал паузу, отпив чай.

— Сначала никто не придал этому значения. Пустыня расширялась медленно. Ключи и колодцы пересыхали один за другим. Земля становилась бесплодной. Но к тому времени, когда люди осознали опасность, было уже поздно.

— Вы говорите, что «Алые Барханы» намеренно расширяют пустыню? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Именно так, — кивнул монах. — Для их ритуалов нужны особые условия. Песок, напитанный кровью и страданиями, становится проводником демонической энергии. Отражение этого вы видите вокруг.

— Какие ритуалы? — мой голос стал жестче.

Фа Сун огляделся и наклонился ближе. Несмотря на внешнее спокойствие, в его глазах мелькнула тревога.

— Ритуалы, которые питаются жизненной силой, — произнес он едва слышно. — Не только людей, но и духовных зверей. Особенно ценны для них древние существа, чья сила приближается к божественной.

Я вспомнил о Чешуйке. Если то, что говорил монах, правда, ей грозила серьезная опасность в этих землях.

— Вы сами видели эти ритуалы? — спросил я, не скрывая скептицизма.

— Однажды, — ответил монах, и его пальцы сжали четки так сильно, что костяшки побелели. — Я был на холме, откуда открывался вид на долину. Они согнали туда пленников — не меньше сотни. И привели древнего духовного зверя, закованного в цепи из черного металла. Великолепное создание, подобное огромной пантере с крыльями из живого пламени.

Фа Сун сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Они установили в центре долины странное устройство… нечто вроде обелиска из темного камня с множеством символов. Когда начался ритуал, символы засветились кроваво-красным светом. А потом…

Монах потер глаза, словно пытаясь стереть болезненные воспоминания.

— Я видел, как жизненная сила покидала пленников. Она вытягивалась тонкими серебристыми нитями, впитываясь в обелиск. Люди падали замертво, один за другим. А духовный зверь… он кричал. Его сущность разрывали на части, поглощая по крупицам.

— И что произошло потом? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

— Песчаная буря, — ответил монах. — Такая, какой я никогда не видел. Она поднялась из ниоткуда, огромная, неестественная, с красными молниями внутри. Буря поглотила всю долину, а когда рассеялась… там был только песок. Алый песок, которым устлана теперь большая часть Западного региона.

Я обдумывал услышанное. Если «Алые Барханы», действительно, обладали техникой, способной преобразовывать жизненную силу в энергию для изменения климата, это объясняло, почему пустыня, что занимала небольшую часть региона, так быстро разрослась.

— Где они держат пленников?

Фа Сун удивленно приподнял брови.

— Ты намерен вмешаться? Это опасно даже для практика твоего уровня. «Алые Барханы» могут показаться лишь марионетками Ацтлана, но их глава, Азир, достиг Тиранической сферы. К тому же у них есть артефакты невероятной силы.

— Где? — повторил я, не отвлекаясь на предостережения.

Монах смотрел на меня долгим, изучающим взглядом, словно оценивая мою решимость. Наконец, он кивнул каким-то своим мыслям.

— В трех днях пути отсюда, в каньоне Плачущих Ветров, у них есть лагерь для пленников, — сказал он. — Там держат тех, кого еще не отправили в главный храм для ритуалов.

— Храм?

— Древнее сооружение в центре региона, — пояснил Фа Сун. — Когда-то он был посвящен природным духам, но «Алые Барханы» превратили его в средоточие своей силы. Храм окружен мощными барьерами. Без приглашения или определенного артефакта туда не попасть.

Я задумчиво покрутил в пальцах пустую чашку. План начал формироваться в моей голове.

— Значит, сначала лагерь, — решил я. — Освобождение пленников не только ослабит их, но и позволит получить больше информации.

Монах склонил голову набок, разглядывая меня с новым интересом.

— Ты необычный человек, Джин из Северного региона. Большинство, узнав о том, что здесь творится, спешат покинуть эти земли.

— Я не большинство, — усмехнулся я. — К тому же, у меня свои причины для путешествия через эти земли.

Фа Сун кивнул, принимая мой ответ без дальнейших вопросов.

— В таком случае, позволь предложить свою помощь, — сказал он. — Я знаю эти земли и могу провести тебя к лагерю незамеченным. Кроме того…

Он закатал рукав, обнажая предплечье, покрытое тонкими шрамами, складывающимися в сложный узор.

— Я провел шесть лет в плену у «Алых Барханов», прежде чем сумел сбежать. И я единственный, кто выбрался оттуда с разумом и целой душой.

Теперь я понял, почему монах так хорошо осведомлен о делах секты. И почему испытывает к ним такую ненависть, несмотря на свой духовный путь, подразумевающий отказ от сильных эмоций.