Рассвет Души Повелителя. Том 11

— Принимаю твою помощь, — сказал я, склонив голову в знак уважения. — Когда выдвигаемся?

— Через два дня будет полнолуние, — ответил Фа Сун. — В это время большая часть стражи лагеря будет переброшена к храму для подготовки к ритуалу. Это идеальное время для нападения.

Мы договорились встретиться на рассвете через два дня у западного края оазиса. Монах растворился в ночи так же незаметно, как и появился, оставив меня наедине с мыслями и полупустым чайником.

Следующие два дня я провел, собирая информацию об «Алых Барханах» и их деятельности. Я слушал разговоры в чайной, беседовал с торговцами на рынке, расспрашивал караванщиков. История за историей складывались в мрачную картину.

Как выяснилось, секта не только похищала людей и духовных зверей для своих ритуалов, но и обладала обширной шпионской сетью по всему региону. Никто не знал наверняка, кто мог быть их информатором, поэтому все говорили о секте приглушенным голосом и с оглядкой.

Особенно меня интересовали рассказы о песчаных бурях, которыми, по слухам, управляли «Алые Барханы». Если верить свидетельствам, буря могла возникнуть в абсолютно безветренную погоду, двигаться против естественных потоков воздуха и даже огибать конкретные территории. Чаще всего бури появлялись во время полнолуния, совпадая с ритуалами секты.

На второй день моего пребывания в оазисе случилось нечто, подтвердившее худшие опасения. Среди ночи в караван-сарай ворвался измученный человек в разорванной одежде, с кровоточащими ранами на руках и ногах. Его глаза были дикими от ужаса, а голос срывался на хрип.

— Они идут! — кричал он. — Красные тени! Они забрали всех!

Хозяин караван-сарая и несколько постояльцев окружили беглеца, пытаясь успокоить. Я подошел ближе, внимательно наблюдая.

— Кто это? — спросил я у стоявшего рядом торговца.

— Похож на человека из деревни Черного Колодца, — ответил тот. — Это в двух днях пути к югу от оазиса.

Я протиснулся сквозь толпу и подошел к беглецу. Его трясло, зубы стучали, несмотря на жаркую ночь. На его запястьях были свежие следы от оков, а на шее — странный символ, словно выжженный в плоти. Смотрелось страшно.

— Что случилось? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Человек судорожно вцепился в мою руку.

— Они пришли с бурей, — прошептал он. — Красная буря… с глазами внутри. Смотрели на нас. Выбирали. Забрали всех молодых. Стариков убили.

— Кто? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Алые, — выдохнул он. — У них были маски… красные маски с символами. И глаза… светились.

Беглец содрогнулся, вспоминая увиденное.

— А потом пришли звери, — продолжил он тише. — Огромные… как горы. С чешуей, сверкающей в лунном свете. Они вышли из песка… и забрали всех в красных масках.

Это новая деталь заставила меня насторожиться. Звери, выходящие из песка? Возможно, духовные существа, о которых говорил монах?

— Где тебя держали? — спросил я. — Как ты сбежал?

— Подземелье… в скалах, — ответил беглец. — Когда пришли звери, началась паника. Стража разбежалась. Я нашел дыру в стене и полз… долго полз.

Его веки начали тяжелеть — истощение брало свое. Хозяин караван-сарая уложил беглеца на циновку и дал ему отвар целебных трав. Вскоре тот провалился в беспокойный сон.

Я вышел во двор, размышляя об услышанном. Небо на горизонте подергивалось красноватыми всполохами, словно далекие зарницы. Но я знал, что это не природное явление.

Чешуйка скользнула ко мне, бесшумно появившись из темноты. Последние два дня она проводила, исследуя окрестности оазиса и общаясь с местными духовными зверями — в основном мелкими песчаными лисицами и скорпионами.

— Я нашла кое-что интересное, папа, — сказала она, обвиваясь вокруг моей руки. — В песках есть следы духовных зверей. Очень древних и очень сильных.

— Это те же существа, что напали на деревню Черного Колодца? — спросил я.

Чешуйка задумчиво покачала головой.

— Возможно. Песчаные лисицы рассказывают легенды о Хранителях Пустыни — гигантских змеях, которые спят под песками веками, пробуждаясь, только когда равновесие нарушается.

— И сейчас равновесие нарушено?

— Еще как, — фыркнула Чешуйка. — Вся пустыня буквально кричит от боли, я чувствую это. «Алые Барханы» не просто ставят ритуалы — они убивают саму землю. А это никому не нравится, особенно древним духовным зверям, которые связаны с ней.

Я задумался. Если то, что говорила Чешуйка, правда, мы могли бы обрести неожиданных союзников.

— Ты можешь связаться с ними? — спросил я. — С этими Хранителями?

Змейка неуверенно дернула хвостом.

— Нет, они слишком древние и слишком… другие. Я даже не уверена, что они все еще разумны в человеческом понимании этого слова. Но я могу попытаться направить их гнев в нужное русло.

Это было лучше, чем ничего.

— Хорошо, — кивнул я. — Послезавтра мы с монахом Фа Суном отправимся к лагерю «Алых Барханов», чтобы освободить пленников. Если сможешь, встретимся там. Возможно, твоя помощь с этими древними существами пригодится.

Чешуйка важно кивнула, явно довольная ответственным поручением.

— Тогда я ухожу сейчас, — сказала она. — Мне нужно время, чтобы найти места силы, где легче всего обратиться к Хранителям.

Я знал, что моя маленькая спутница вполне способна позаботиться о себе, но все равно почувствовал укол беспокойства.

— Будь осторожна, — сказал я. — Эти земли опаснее, чем кажутся.

— Не волнуйся, папа, — Чешуйка гордо выпрямилась, демонстрируя свои рожки. — Я же великий дух, помнишь?

С этими словами она скользнула в ночь, быстро растворившись среди теней. Я остался один, глядя на странные всполохи на горизонте. Полнолуние приближалось, и вместе с ним — новая глава в моей борьбе с теми, кто служил демонической секте.

Глава 19

На рассвете третьего дня я покинул Оазис Семи Камней, направляясь к условленному месту встречи с монахом Фа Суном. Утренняя прохлада быстро уступала место обжигающему зною, превращая путь через пески в настоящее испытание.

Я шел вдоль высохшего русла древней реки, теперь представлявшего собой лишь извилистую цепочку потрескавшейся глины. Низкорослые колючие кустарники цеплялись за края выветренного каньона, их жилистые корни уходили глубоко в песок, в отчаянном поиске скрытой влаги. Далекие горы на горизонте казались миражом, дрожащим в раскаленном воздухе.

Фа Сун ждал меня у одинокой скалы, напоминавшей искривленный палец, указывающий в небо. Монах сидел в позе лотоса, его дыхание было размеренным и спокойным, несмотря на жару. Покрытое морщинами лицо оставалось безмятежным, как гладь горного озера в безветренный день.