Рассвет в ночи

– Под камнями!
– Не сдержал Он истерического смеха, поднял плоскую округлую гальку и швырнул в море, наблюдая как та несколько раз подскочила на водной глади, прежде чем с оглушительным всплеском нырнуть на дно.

Та часть пляжа, на которую они вышли, была, по всей видимости, диким побережьем и большой популярностью у отдыхающих не пользовалась. Неспешно прогуливаясь вдоль линии прибоя по сверкающим камешкам, среди которых пенилась морская вода, они встретили всего с десяток человек, точно так же бродящих без дела по камням, да в небе парили вездесущие парапланеристы. Светлана шла ближе к воде, осторожно переставляя ноги с камня на камень, Он водрузил вытянутую руку ей на плечо, и девочка, если вдруг оступалась, имела возможность, хватаясь за Его ладонь, удерживать равновесие. Всю дорогу она то и дело изумленно-перепугано бурчала себе под нос, что камни на пляже - это совсем не дело, что после пары часов загорания тут не шоколадным станешь, а скорее уж лиловым от сотен намятых синяков, что в мало-мальски сильный ветерок волны тебе все ноги изобьют тяжелыми каменюками, а уж если тебе не посчастливиться оступиться и шлепнуться в гальку - вообще пиши "пропало"! Он задорно ей поддакивал, периодически крепко сжимая плечо в знак поддержки, ведь понимал, что озабоченным разговорам и той дрожи, что бывало встряхивала девочку, виновником является Он сам, точнее Его наглая рука, развалившаяся у неё на плечах, и Его теплый бок, к которому Светлана была прижата. Ничего, пусть привыкает... В конце-то концов, если бы того хотела, давно бы уже вырвалась!

– Смотри, а на склоне есть песок.
– Мотнул Он головой в сторону невысокого пригорка, тянущегося вдоль побережья.
– Пойдем-ка!

И Он бесцеремонно поволок за собою охнувшую в испуге Светлану сперва вдоль пляжа до ближайшего удобного для подъема места, потом вверх по осыпающемуся склону среди выступающих валунов и мелкоростных кривых сосенок. Снизу пригорок казался довольно пологим, но на поверку оказался еще каким крутым - удерживаться на нем, стоя прямо, не получалось в принципе, все время приходилось хвататься то за покатый бок камня, то за поросшие мягкими длинными иглами и липковатые от смолы сосновые лапы. Где-то на середине подъема запыхавшаяся Светлана трагично и пафосно выдала:

– Почему жизнь свела меня с тобой, Константин?
– И добавила с нервным смешком.
– Ты же меня угробишь!

– Возможно.
– Согласно кивнул Он, резко перехватил девочку поперек талии, развернул лицом к морю и не менее пафосно изрек.
– Но перед этим я покажу тебе мир!

Внизу, среди гальки, кажущейся с такой высоты совсем мелкой, размеренно и вальяжно плескалось огромное шумное темно-темно-синее море, искрящее на солнце сотнями бликов, собранных в целые стаи. Казалось даже, что это какие-то маленькие волшебные существа мельтешат у самой водной поверхности, поблескивая в солнечном свете глянцевыми чешуйками на боках. Его сложенные в замок руки лежали у девочки на животе, носом Он зарылся ей в макушку и, разглядывая море сквозь черную пенку вспушенных волос, вдыхал тонкий аромат её духов - что-то цветочно-воздушное, ненавязчивое и струящееся, как вечерний ветер, доносящий сладкий запах цветущих где-то в отдалении садов.

– А с вершины вид еще лучше.
– Интригующе прошептал Он ей на ухо и весь остаток пути уже сам еле поспевал за проворно карабкающейся вверх Светланой.

Добравшись до пологого места, где сквозь добела выжженный солнцем песок проклевывалась нежная травка, Он снял футболку и расстелил её под опустившейся на спину Светланой, а сам лег прямо на землю, закинув руки за голову. Лежа так и через ресницы рассматривая яркое небо с клочьями белых облаков, они рассуждали о новом для Светланы, да и для Него самого море. Оно казалось более темным и более неохватным, хоть так же, как их море, не могло простираться дальше линии горизонта, но вот таки простиралось, ужасая своими размерами и мощью. Тут совсем по-другому шумел прибой, и горьковатой солью пахло совсем уж неприкрыто и даже навязчиво. Совсем о другом кричали парящие над водной гладью чайки, голоса их были куда громче и задиристее, чем у чаек из их города. Море было другое, неродное, чужое... Прекрасное, о да! Незабываемое... Но не их. В его глубинах не жил водный двойник Его, глаза у моря хоть и несли все ту же неоспоримую мудрость и немую укоризну, но вместе с тем, то были чужие глаза, и в них Он себя никак разглядеть не мог. Это море принадлежало кому-то другому, и этот кто-то совсем как Он приходил к нему в минуты душевных волнений, искал ответы, испрашивал совета... Гоня неуместные сейчас мысли, Он протер слезящиеся от солнца глаза и сосредоточился на облаках, несущихся по небу. Тихонько прошептал вдруг вспомнившиеся строчки:

– Есть горы под небосводом,

Они завидуют водам

И как отраженье неба

Придумали звезды снега.

И есть иные горы,

Но та же у них тоска,

И горы в тоске по крыльям

Придумали облака...

Изящная ладошка с тонкими пальчиками опустилась на Его нагую грудь, дрогнула, отпрянула, легла в траву подле плеча. Изумленный взгляд темно-серых глубочайших на свете глаз скользнул по Его лицу, споткнулся о взгляд черных, никогда ничего не отражающих глаз, и Светлана с придыханием переспросила:

– Ты же говорил, что не любишь Лорку...

– Когда я такое говорил?
– Скривился Он, ловя и наматывая на палец щекочущую грудь прядь черных волос.

– Ты сказал, что нельзя любить Лорку и быть экономистом одновременно!
– Возмутилась она Его забывчивости, выпрямила спину, все так же не сводя с Него негодующего взгляда.

– Я соврал.
– Честно признался Он, разводя руками. Задумался вдруг, поинтересовался осторожно.
– Я тебя тогда сильно задел?

Налетевший ниоткуда ветерок качнул сосны на склоне, пахнул на Него терпким запахом смолы, смешанным с солоноватым морским ароматом, унес далеко-далеко тихий односложный ответ Светланы. Обняв колени, девочка сгорбилась, глядя вниз, на плещущиеся у подножия склона волны, а Он подсел сзади, разведя колени и положив подбородок Светлане на плечо.

– Надо сюда почаще ездить.
– Предложил Он задумчиво, скосил взгляд ей на лицо.

– Для меня это не так реально, как для тебя.
– Ответила она почему-то вдруг отстраненно.
– Через пару недель мы и видеться-то перестанем.

– Я нанимаю тебя на работу.
– Серьезно ответил Он, обнял девочку за плечи.
– У тебя будет скользящий график, почасовая оплата. Учебе это не помешает.

– И что я буду делать всего с двумя курсами экономического за плечами?
– Спросила она тихо, с какой-то слабой надеждой в голосе.

– То же, что и сейчас.
– Подумав немного, решил Он.
– Побудешь пока секретарем.

– Ты ненавидишь секретарш.
– Улыбнулась она печально, провела рукою по волосам.

– Ну брось!
– Засмеялся Он, чуть встряхивая её в объятиях.
– Тебя в роли секретарши я уж как-нибудь снесу!

Она молчала довольно долго, вся как-то зарделась и засмущалась, поняв, видимо, что пустилась уж в слишком откровенные разговоры, да и обнимать себя позволила чересчур крепко. Слабо шевельнувшись, вывернулась из Его покорно разведенных в стороны рук, встала, обернулась к Нему, все еще сидящему на песке, улыбнулась робко:

– Знаешь, Константин, каждый в этом мире должен быть на своем месте.

– Знаю.
– Ответил Он почти что скорбно, запустил пальцы во взмокшие волосы.

– Твое место там, в заваленном работой офисе, - Светлана махнула куда-то в сторону города, с прежним задором улыбнулась вдруг возникшей мысли, произнесла её вслух.
– На званном приеме, среди властителей вселенной! А моё... Пока еще не знаю где, но уж точно не там.

– А моё там ли?..
– Спросил Он у серых печально-задумчивых глаз.

– На этот вопрос только ты можешь ответить.
– Улыбнулась их обладательница.

За час до начала приема, переодеваясь в своей части двухкомнатного номера, Он вдруг вспомнил о том, что в субботу, уже отвезя сияющую от счастья Светлану домой, заехал еще в один магазин, да совсем позабыл сразу передать своей спутнице приобретенную там вещь. Застегнув белоснежную сорочку на все пуговицы и нервно заправив топорщащиеся полы в брюки - всегда ненавидел рубашки!
– Он перекинул через плечо модный, по мнению продавщицы, разумеется, галстук и вышел в общую комнату, где возле окна Его уже ждала давно готовая к поездке Светлана. Лунно-серое платье, точно расплавленное серебро, глянцевыми струями стекало по точеной фигурке до самого полу и широкими лезвиями бликов играло на покатых волнах складок. Волосы её опять были подобраны вверх, но на этот раз она постаралась уложить их как можно опрятнее. Заслышав Его спокойную и уверенную поступь, девочка обернулась, тут же зажглась на слегка освеженных блеском губах задумчиво-сказочная улыбка, в глазах замерцали задорные огоньки, и голос её прозвучал совсем уж дивно, будто не земному существу принадлежал: