Рассветы над Вавилоном

– Такси, ребят, – предложил он, оглядев компанию.

Голос мужчины, низкий и звучный, мгновенно привлек к себе внимание девушек и парня.

– А лицензия у вас есть? – спросила Карина, подозрительно глянув на пилота.

– Конечно, – улыбнулся тот, явив свету белоснежные зубы.

– У нас два часа до поезда с Казанского. Покатаете над городом?

– Да не вопрос! Вообще не вопрос! Полетели.

И через пару минут ребята, поднявшись на верхний ярус парковки, забрались в аэромобиль, желтый, с аккуратными черными шашечками такси. Глеб и девочки сели на пассажирские кресла в задней части машины, пристегнулись, и мужчина, заведя мотор, тихонечко выехал с парковки. Оказавшись на прямом взлетном отрезке длиной метров в тридцать, он без труда поднял аэромобиль в воздух и, через сорок секунд достигнув высоты в триста метров, направил его в сторону Московского Кремля.

3

Давид сидел в кафе внутри Казанского вокзала и ждал поезд. До отправления оставалось пятнадцать минут, и он спокойно допивал кофе, параллельно просматривая новости, бежавшие по блестящему экрану книжки. За предыдущие пять минут он умудрился вычитать, что маленький анклав Урото, расположенный внутри анклава Лесото, расположенного, в свою очередь, внутри Южно-Африканской Республики, получивший независимость несколько лет назад путем проведения референдума среди десяти местных племен, опять стал частью Лесото и новая власть в лице президента Учумвы была ближе к тоталитарной, чем предыдущая. Что там же, на африканском континенте (только на этот раз в Сенегале), опять совершена попытка вооруженного государственного переворота. Что на территории отдельно взятой нидерландской провинции были легализованы браки с птицами. Что Филипп Киркоров начинает турне по стране с шоу «Я, снова я и Ирен» в честь своего стопятидесятилетия со слов благодарности главному врачу клиники геронтологии и трансплантологии Василию Чуку.

Выругавшись, Буров открыл информацию о Карине, которую ему, поворчав немного, все же скинул ее заботливый отец. В сообщении, присланным Гарифом за несколько дней до начала путешествия дочери, было следующее: «Дава, ты прости мой русский, да и татарский мой прости, я все же тот еще говорун и сказитель. Девочка моя – человек серьезный и обстоятельный, но и посмеяться любит, если что. Но чувство юмора у нее больше в маму, я могу полчаса над каким-нибудь анекдотом размышлять, пока пойму, в чем соль. Поначалу биологией интересовалась, у нас, слава богу, участок большой – было где развернуться. Кустики да цветочки сажала. Потом рисование. Все сидела чертила-вычерчивала. Ну а потом шарады. Ребусы. Ими до сих пор увлекается. Вот и все хобби. В школе математика лучше всего, программирование – неплохо, обществознание – тоже. Остальное на четыре. Но психологию сама выбрала, повторюсь. Короче, я тебе говорил, задача не из простых. Думай, Давидик, думай. Хуш, унышлар сина [1] , друг мой».

1

Пока, удачи тебе (тат.).

Минут за пять до отправления состава Давид зашел в свой вагон, который одновременно являлся и вагоном путешественниц, и не обнаружил ни Карины, ни ее подруги. Буров пробежался по соседним вагонам в поисках куда-то запропастившихся девчонок, но не нашел их и там. Он вернулся в вагон, с которого начал, и, не увидев там ничего нового, сошел на платформу, так как поезд все-таки тронулся в сторону Казани. Немного постояв на перроне, Давид вернулся в кафе и заказал себе еще кофе. Лицо его не выражало обеспокоенности, да ее у Бурова, собственно говоря, и не было. За двадцать лет практики он становился участником совершенно разных ситуаций, в том числе и форс-мажорных, и эта конкретная ситуация не была, с его точки зрения, не то что форс-мажорной, но даже и близкой к тому по одной простой причине. За день до отбытия Карины и Вали на территории Давид позвонил Гарифу и попросил его пристроить к Карине жучок – электронное устройство, постоянно сигнализирующее о ее местонахождении.

– Давай два, – ответил ему Гариф.

Буров даже растерялся от такой заботы о дочери.

– Зачем два? – спросил он.

– На всякий случай. Один в джинсы вошьем. А второй куда?

– Давайте в обувь.

– Точно! В кеды.

Дело было сделано, и сейчас, отпив ароматного колумбийского кофе, Давид открыл книжку и запустил программу, отслеживающую местонахождение жучков. Через минуту на экране появилась картографическая сетка, где ярко-красным светились, практически сливаясь в одну, две точки сопровождавшей Карину электроники. Буров внимательно всматривался в экран, наблюдая за происходящим на нем, а затем, сделав еще один глоток, увеличил картинку. Минут, наверное, пять он молча анализировал увиденное, а потом, убрав книжку в сторону, проговорил тихо, разглядывая дно кофейной чашки:

– Ну что, Дава, что скажешь? А что тут скажешь… Абсолютно ясно следующее. Во-первых, она в аэромобиле. Это понятно по траектории и скорости движения точки. А во-вторых? А во-вторых, аэромобиль этот возвращает ее в Питер.

– Вы что-то хотели? – спросила у Бурова проходившая рядом с его столиком официантка. – Кофе еще?

– Нет, спасибо. Счет лучше. Пора мне.

– В Казань? – спросила девушка.

– Нет, не в Казань. В Питер, похоже.

– Вы же говорили, только что оттуда!

– Говорил. Город такой – не отпускает.

Буров вышел на парковку и, заказав аэромобиль, полетел к расположившемуся в двадцати километрах от вокзала телепортационному узлу, рассчитывая максимально быстро вернуться в Петербург и уже с той стороны догнать ускользнувшую от его надзора беглянку. Аэротакси домчало его минут за десять. Вообще, считалось, что так перемещаться по городу удобнее всего: воздушное пространство над ним было открыто только для общественного транспорта – такси и аэробасов, – поэтому все происходило достаточно четко и быстро. Частникам же по старинке оставалась исключительно земля, взлетать им разрешалось лишь за пределами городов. Таким образом, через пятнадцать минут Давид вышел из вертушки уже на территории Санкт-Петербурга. Здание, в котором размещался портал, находилось в самом центре, недалеко от Смольного собора. Буров тут же сверился с книжкой, которая отслеживала перемещения Карины, и увидел, что две красные точки замерли где-то в районе Бокситогорска.

«И что вас туда понесло?» – подумал Давид.

– Может быть, «кто», Дава? Может быть, их кто-то туда понес? – спустя несколько секунд ответил он сам себе вслух, но так же тихо, как и в кафе. – Зачем кому-то забирать двух девушек в самом начале их путешествия и везти куда-то, прости господи, в Бокситогорск? Какова может быть цель? Или девицы водили за нос по поводу маршрута, а, Давид?

Бормоча все это себе под нос, он побежал к находившейся недалеко станции парковки воздушных такси.

Из аэромобиля на Давида, ухмыляясь, посмотрел молодой совсем еще парень-таксист, одетый в потрепанную временем или модой черную кожаную куртку и клетчатую кепку, как будто переместившуюся на его голову из глубины веков. Буров сел на одно из пассажирских сидений и сказал:

– Добрый день, уважаемый. В Бокситогорск бы…

Пилот сменил ухмылку на простую и красивую улыбку (хотя по логике должно было быть наоборот) и ответил Давиду несколько странно:

– А вы знаете, что никакого Бокситогорска не существует?

Давид молча посмотрел на пилота, а затем вновь сверился с координатами беглянок в книжке. А там красные точки опять пришли в движение и, покинув Бокситогорск, двигались в сторону деревни Анисимово.

– Думаешь, не существует? – задумчиво переспросил Давид, наблюдая за синхронным движением точек.

– Думаю, – подтвердил пилот. – Существует исключительно наше весьма субъективное представление о нем.

– Знаешь что? – спросил у него Давид.

– Не-а. Что?

– Не надо в Бокситогорск. Тем более его и не существует, как ты говоришь.

– А куда?

– Давай на аэростоянку на Энергетиков.

– Что так?

– На своей полечу. С твоим отношением к Бокситогорску лучше я сам… – рассмеялся Давид.

Пилот немного расстроился: ясное дело, перемещение до Бокситогорска было для него гораздо выгоднее, чем полет до указанного Давидом места. Но спорить не стал, гордость его взяла верх над предубеждениями и жаждой наживы. Водитель, подняв свой аппарат в воздух, направил его на юго-восток. И через семь минут выгрузил Бурова именно там, где он и просил это сделать.