Рассыпая пепел

— Люси? Из Когтеврана? — удивился Гарри.

— Да. Разве Гермиона не рассказывала?

— Она сказала, что ты мешал ей собираться на экзамен в Центре подготовки колдомедиков, и вообще против её выбора профессии.

— Погоди… Гермиона хочет стать колдмедиком, а я был против?! Это шутка такая?

— Нет, это её слова, — растерянно пробормотал Гарри. — И кто из вас врёт?

— Точно не я. Зачем мне?

— Этого я не знаю. Но очень хотел бы знать, потому что сегодня мы с ней обворовали хранилище Мунго.

— Вот это номер! — Рон сел на диван, и Гарри обречённо рухнул рядом.

— А это точно была она? Ты ничего не перепутал? — спросил Рон.

— Конечно, нет! Даже если предположить, что кто-то выпил Оборотное и притворился Гермионой, то нельзя так достоверно скопировать особенности поведения и модуляции голоса. Это нам сегодня на аврорских курсах читали, помнишь?

— Да, что-то припоминаю, — нахмурился Рон, напрягая память. — Ладно, пойду я. Извинюсь и всё такое, — он тяжело вздохнул и поднялся.

— Счастливо! — сказал на прощание Гарри.

*

Следующее утро началось как обычно: ранний подъём, зарядка — Гарри решил приучить себя к большим физическим нагрузкам; торопливый завтрак и прогулка по Лондону. Во время учёбы в Хогвартсе и всех тех невероятных приключений, что выпали на его долю, Гарри не довелось толком изучить город, а для аврора нет ничего важней досконального знания местности. Прямоугольные громады зданий его успокаивали, утренняя суета заряжала позитивом и давала ощущение принадлежности к чему-то большому и важному. Так оно и было: вскоре Гарри предстоит защищать этот многолюдный, многоголосый и шумный мирок. Каждый раз, выбирая новый маршрут, Гарри удивлялся, насколько меняется город, но сегодня всё выглядело обычно — ярко светило солнце, даже редкие облака, как и вчера, лежали на небе несмелыми мазками.

В учебный отдел аврората он явился без четверти девять и занял своё место в лекционном зале. Стали подходить другие курсанты, многие — бывшие однокашники из Хогвартса — приветливо здоровались; незнакомые бросали на Гарри любопытные взгляды, к которым он уже давно притерпелся. Потом явился преподаватель — старший аврор Дженкинс, чьи лекции всегда стояли в расписании первыми, потому что это был чрезвычайно загруженный и деятельный человек, который начинал свою лекцию именно с того, какой он занятой. Гарри уже привык и даже перестал раздражаться, но немного коробило, что лектор повторяется. Придумал бы уже какие-нибудь новые выражения для подчёркивания важности своей персоны! Дженкинс, наконец, приступил к делу: — Тема нашего сегодняшнего занятия…

Тему Гарри прослушал, потому что Рон, как и вчера, опоздал на пять минут, угрюмо буркнул извинения и плюхнулся рядом.

— Как дела? — поинтересовался Гарри.

— А, — досадливо отмахнулся Рон.

— Так и не помирились?

Рон хотел ответить, но Дженкинс рявкнул про дисциплину, и пришлось закрыть рты и обратиться в слух. Дженкинс продолжал:

— Если перед вами человек под Оборотным зельем, есть несколько способов распознать обман. Во-первых, ищите мелкие несоответствия: новые жесты, другая осанка, поворот головы. И помните: несмотря на внешнее сходство, нельзя достоверно скопировать особенности поведения и модуляции голоса. Во-вторых, почерк…

— Разрешите, — Гарри поднял руку.

— Что такое? — раздражённо спросил Дженкинс.

— Курсант Поттер, сэр. Простите, но, по-моему, эту лекцию вы нам читали вчера.

Дженкинс моментально преобразился: лицо окаменело, в глазах промелькнул хищный блеск.

— Ты что, Поттер, думаешь, у меня склероз?

— Никак нет, сэр. Но у меня есть конспект, — Гарри подошёл и протянул ему тетрадь.

Дженкинс взял, просмотрел тетрадь и с усмешкой бросил обратно в руки Гарри.

— Не знаю, чего ты добиваешься, курсант Поттер. Славу всеанглийского победителя ты уже заработал. Захотелось славы всеанглийского идиота?

Послышались смешки, Гарри оглянулся вокруг — на него смотрели с недоумением. Обернулся на Рона — тот растерянно развёл руками. Раскрыл тетрадь и похолодел: вчерашней лекции не было.

— Займи своё место, Поттер. И постарайся вести себя так, чтобы я тебя не заметил, — холодно приказал Дженкинс.

Гарри сел обратно и стал перелистывать страницы, но тщетно — конспект бесследно исчез.

— Что на тебя нашло? — прошептал Рон.

— Я же помню, что писал её… И эти самые слова про модуляции… Не мог же я их придумать!

— Вообще, да. В твоём лексиконе я таких слов не замечал. Ты перезанимался, Гарри. Пойдём после учёбы ко мне, в шахматы сыграем. Я за эти два дня совместной жизни вымотался больше, чем когда от егерей спасались.

— Вы с Гермионой живёте вместе два дня? Два дня? — удивился Гарри.

— Т-с-с, тихо! — предупредительно шепнул Рон, но было поздно.

— Курсант Поттер! — гаркнул Дженкинс.

— Я, сэр! — Гарри встал.

— Здесь тебе не Хогвартс: баллы снимать никто не станет. Но если ты мне не понравишься, а ты мне уже не нравишься, сидеть тебе в наружке до скончания века. Понял?

— Да, сэр.

— Два наряда вне очереди.

— Есть, сэр.

Гарри глянул на Рона, тот хмуро вздохнул: в шахматы сегодня они уже не сыграют.

========== 2. ==========

Где курсант должен провести суточную вахту, зависело от нескольких факторов: общей разнарядки, настроения дежурного аврора и, конечно, случайности. Дежурным аврором, как назло, оказался довольно неприятный тип, который невзлюбил Гарри с первого дня учёбы, надо заметить, взаимно. Пройдясь на счёт глупости молодого курсанта, он просмотрел список заявленных на сегодня работ, недовольно крякнул, видимо, оттого, что тот показался ему недостаточно унизительным, и отправил Гарри… в Мунго помогать санитарам.

В Мунго, так в Мунго, всё лучше, чем в Пещеру — присматривать за нежитью. После смерти Волдеморта обитающих там инфери должны были ликвидировать, но Объединение волшебных существ выступило с требованием признать их полноценными членами общества, и мертвецов оставили в покое. Теперь ОВС пытается добиться для них гражданских прав — смех да и только! За время учёбы Гарри ещё не довелось там дежурить, но те, кому «повезло», рассказывали жуткие вещи. Впрочем, Гарри и сам мог бы многое поведать, но старался избегать бесед на больные темы, в том числе связанные со старым директором Хогвартса.

Единственным приятным моментом наряда в Пещере была возможность оставить при себе волшебную палочку. В других местах палочки иметь с собой не полагалось.

Дежурство в лечебнице мало чем отличалось от повседневной жизни у Дурслей. Гарри должен был выполнять мелкие просьбы и разнообразную грязную работу, которой всегда полно в таких заведениях. Он попросился в отделение тяжелобольных, которые лежали в Мунго годами, не ведая, что происходит за его стенами. Весь день он убирал, драил, мыл, причём без всякой магии, и ему это даже нравилось, словно в том, что он делает мир чище, был сокрыт непонятный другим смысл. Он давно уже устал от постоянного внимания и особого отношения к себе, и теперь было приятно почувствовать себя обычным — просто Гарри, молодым курсантом, из-за оплошности схлопотавшим наряд.