Растопить ледяное сердце

С этими мыслями засыпаю, уютно устроившись под боком у Райнхольда.

… Голыми ступнями чувствую еще теплую землю, стоя на своем маленьком острове среди озера тьмы. Сегодня здесь стало еще темнее, деревьев больше. Они угрожающе раскачиваются от сильного ветра, будто стремятся достать до меня своими огромными ветвями, хотят сбросить прямо в черную гущу. Обхватываю себя руками, пытаясь согреться. Здесь очень холодно и сыро. Пахнет плесенью и разложением. Тьма покачивается, волнуется, её черные щупальца медленно и плавно тянутся ко мне, и я взвизгиваю от страха. Раньше такого не было, впервые мрак так ясно показывает свои намерения.

Бежать здесь некуда, мой островок свободы можно пересечь в несколько широких шагов. Я стою в самом его центре, но тьма окружает. Любое движение, и я окажусь ближе к ней, сама дам возможность схватить меня.

Судорожно пытаюсь нащупать свой внутренний источник, чтобы попытаться как-то воздействовать магией на черную субстанцию, но не нахожу даже его отголосков. Словно я снова обычный человек, который ничего не может противопоставить тьме.

Резкий рывок туманного щупальца, мой крик тонет в громком электрическом разряде, который возник прямо на границе суши. Щупальце рассеивается в пространстве, но на его месте образуется два новых, а потом еще и еще. Поворачиваюсь и вижу, что щупалец много, они вокруг меня. Словно слепые змеи они бьются в преграду, пытаясь схватить, забрать к себе в черный мрак. Но серебристая, почти невидимая завеса вспыхивает, пресекая любую возможность добраться до меня…

— Алевтина, Аля, — голос Райнхольда словно маяк, выводящий меня из кошмарного сна. — Ты кричала.

Голубые глаза шарят по моему лицу, находя на нем отголоски пережитого ужаса.

— Тьма. Она совсем рядом, — вырываются из меня слова. — Если не остановить, будет новый всплеск, который может стать последним для Лираэллии.

— Что? — Райнхольд хмурится, а я несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться.

Это снова случилось. Знание возникло в голове из ниоткуда. Память предков или информационное поле, я не знаю. Но точно уверена в том, что это правда.

— Прости, — закрываю глаза, не в силах вынести взгляд мужчины.

В нем столько эмоций. Непонимание, злость, растерянность, страх.

— Тебе не нужно просить прощения, — голос мягкий, обманчиво спокойный. Пальцы, дотрагивающиеся до моего лица аккуратные, нежные. — Посмотри на меня.

Подчиняюсь и сажусь на кровати.

— Что случилось?

С усталой обреченностью рассказываю о снах, в которых стою среди озера тьмы. О своих страхах и сомнениях.

— Бракованная тебе досталась жена, — с кривой улыбкой заканчиваю рассказ. — Постоянно со мной что-то происходит. Словно это я проклята богами.

— Не говори глупостей, — строго произносит Райнхольд. — Мы со всем справимся вместе.

— Тьму не победить, — мотаю головой и отвожу взгляд. — Если она доберется до меня и подчинит себе мою силу, я могу стать опасна. Меня нужно будет убить.

— Нет, — резко обрывает меня мужчина. — Этого я не допущу.

— Тебе придется, — грустно улыбаюсь я и откидываю прядь волос, упавшую на его лоб. Пальцами задерживаюсь на щеке, провожу по подбородку. — Это единственный выход. Давид не смог отыскать информацию о природе тьмы и способах борьбы с ней. Доподлинно неизвестно, как она может взаимодействовать с теми, кто не обладает резервом, который она способна уничтожить. Представляешь, что случится, если она через мой источник начнет тянуть энергию со всего мира, поглощая её?

— Я даже слышать об этом не желаю, — Райнхольд привлекает меня к себе и гладит по волосам и спине. — Я, кажется, знаю, откуда появилась тьма. Мы найдем способ справиться с ней.

— Знаешь? — отстраняюсь, недоверчиво заглядывая в лицо мужчины.

Он отрывисто кивает и рассказывает старинное предание о купце, который заключил сделку с богиней Хельмой, желая спасти свою дочь.

— Я подозреваю, что тот, кто убивает магов земли, питает магией плодородия камень вечности. Он хочет спасти кого-то близкого, возможно, не подозревая, во что это спасение может вылиться.

Взволнованно вздыхаю. Я же не рассказала Райнхольду о той пещере и странном алтаре, которые видела перед тем, как попасть за грань.

— Есть описание камня? Какой он? — спрашиваю, воскресая в голове образ камня, покоящегося в самом центре алтаря.

— В предании указано, что это камень Хельмы — шерл. Обладает насыщенным черным цветом, гладкой глянцевой поверхностью. Вот и все описание.

— Кажется, я видела нечто подобное, — признаюсь я. — Когда я дотронулась до него, на нем появились какие-то символы.

— Где?

— В тот день, перед вмешательством Хельмы в наши судьбы, я бродила по коридорам управления в поисках выхода, но не могла найти его. Тогда я толкнула какую-то дверь, и меня словно затянуло внутрь. Я провалилась в пустоту, поранившись о какой-то выступ, и потеряла сознание, а когда очнулась, оказалась в пещере, находящейся где-то на юге. Там был алтарь, в его центре лежал вот такой вот черный камень, — быстро рассказываю я. — Потом я услышала голос и вновь потеряла сознание, кажется, от удара.

— То есть кто-то намеренно отправил тебя за грань смертельного круга, испугавшись того, что ты успела увидеть, — резюмирует Райнхольд. — Попробуй вспомнить, голос был мужской или женский?

— Мужской, — уверенно отвечаю я. — Интересно, что он показался мне знакомым. Словно я уже слышала его за время пребывания в Рэгнолде.

— Это действительно интересно, — хмурится Райнхольд, а я впервые не могу сдержать свой порыв и пальцем провожу по складке между бровей, возникающей на его лице всякий раз, когда герцог о чем-то задумывается.

— У тебя появятся морщины, — поясняю я свое действие, немного разряжая нелепой фразой напряженную атмосферу, витающую в комнате.

— Сейчас именно это волнует тебя больше всего? — с иронией в голосе спрашивает Райнхольд.

— Да, — пожимаю плечами. — Зачем мне раньше времени морщинистый муж.

Неожиданно для меня Райнхольд смеется. Замираю от восторга, впервые слыша его густой бархатный смех, от звуков которого на моей коже появляется россыпь мурашек.

— Ты неподражаема, — качает головой муж.