Растопить ледяное сердце

— Да, — киваю без раздумий, неожиданно для себя понимая, что не соврал.

Просто сразу не догадался, что все мои эмоции: нежность, желание оберегать и защищать, страсть, ревность, неспособность рационально мыслить рядом — это и есть составляющие любви к женщине, которая вчера без раздумий доверилась мне душой и телом, став моей женой.

— А что же проклятие Хольмгера, о котором ходит так много слухов? — удивленно поднимает брови король. — Неужели фикция?

— Нет. У меня всего одно объяснение, но не берусь судить, насколько оно верное, — его величество кивает, показывая, что готов услышать. — Дар Алевтины. Аминаристы умеют лечить души. Возможно, именно это она и сделала с моей. Исцелила от проклятия, научив чувствовать.

— Интересно, — Давид задумчиво постукивает пальцем по подбородку. — Вы знаете о ее снах?

Киваю.

— Я поклялся на крови, что убью её, если тьма сумеет до нее добраться. Мне будет спокойнее, если Аля останется во Флэмене, под моим присмотром.

Сжимаю подлокотники, чувствуя злость.

— Вам не придется исполнять вашу клятву, ваше величество. Я не допущу. И Аля отправится со мной. Ее безопасность — больше не ваша забота. Я в состоянии обеспечить для жены все необходимое, чтобы она оставалась в добром здравии многие десятилетия.

— Что ж, — улыбается король каким-то своим мыслям. — Вы либо отличный лицедей, либо проклятие и правда утратило свою силу. Портал будет готов примерно через час. А теперь предлагаю вернуться к нашим дамам, пока они не извелись от любопытства.

Когда возвращаемся в столовую, Аля сразу кидается ко мне и судорожно ощупывает.

— С тобой все в порядке?

— В полном, — останавливаю хаотичные движения жены, глаза которой сияют беспокойством. — Что со мной могло случиться?

— Ты же не думала, что мы будем драться? — со смехом спрашивает король, проходя к своему месту за столом.

— Я не знаю, — огрызается Аля в ответ. — Ты огненный, спокойствие и сдержанность — не твои сильные черты.

Непозволительный тон при обращении к монаршей особе, но Давид только широко улыбается и подмигивает жене.

— Это она еще меня до брака с тобой не знала.

— Это точно, — посмеивается его жена. — Если бы ты только видела, как он в гневе разрушил половину дворца.

— Не удивлена, — со вздохом, Аля обнимает меня за талию, убедившись, что я никак не пострадал при разговоре с его величеством. — Я волновалась.

— Я просто хотел убедиться, что Райнхольд понимает, какая несносная особа досталась ему в жены, — подначивает Алевтину король, но она не реагирует, продолжая прижиматься лбом к моей груди.

— Ну что ты, маленькая моя, — с щемящей сердце нежностью провожу рукой по ее волосам и обнимаю за плечи, — все хорошо, все живы и здоровы. Я даже получил высочайшее дозволение забрать тебя домой, в Рэгнолд.

— Правда? — Аля поднимает голову.

— Правда, — целую ее в кончик носа. — Но только после того, как ты позавтракаешь. Договорились?

— Да, — счастливо улыбается жена, а я рад, что мне удалось унять ее тревоги.

Идея её отъезда в Рэгнолд уже не кажется мне такой уж плохой. Там она будет вдалеке от Давида и клятвы, что он дал. Даже если тьма завладеет девушкой, у меня будет время найти способ излечить её от этой дряни.

— Герцог, расскажите о себе, — просит королева, когда мы садимся за стол.

— Я представитель довольно древнего знатного рода, состоящего на службе у короны. Мои родители любили путешествовать по миру. В одном из путешествий они погибли, — отвечаю, одновременно накладываю на тарелку омлет, достаю с подноса пару завитушек и наполняю чашку какао. Пододвигаю все Але. — Мне тогда было шестнадцать, я только поступил на особый факультет полицейской академии. Но со смертью отца мне на плечи легла забота о герцогстве и малолетних сестрах. Их двое — Вивьен и Доротея. Пришлось покинуть академию. К обучению я смог вернуться только через год, вникнув в управление герцогством и разобравшись с делами. Порой бывало сложно совмещать обучение с ответственностью за судьбы большого количества людей, но мне пришлось справляться, ведь я не хотел опозорить память отца. Вот уже десять лет я состою на службе в тайной полиции. Сейчас занимаю должность старшего полисмена в первой группе допуска. Мы расследуем самые сложные дела, с которыми не справляются обычные полисмены.

Моя краткая биографическая справка занимает всего пару минут. Уверен, королева и без моих слов знала все это из досье, которое её муж собрал на меня перед тем, как я впервые посетил Флэмен.

— Я слышала, что вы планировали жениться на герцогине Ларсен, даже были с ней в храме Хольмгера, но обряд наречения по какой-то причине не состоялся. Это правда?

— Все так и есть, ваше величество, — подтверждаю слова королевы, а Аля бросает на меня быстрый взгляд. — Сейчас я рад, что боги не позволили состояться нашему союзу. Иначе я бы упустил возможность жениться на женщине, которую люблю.

Вилка громко звякает, падая на пол.

— Ничего страшного, сейчас слуга принесет чистую, — ободряюще сжимаю ладонь жены, которая смотрит на меня немигающим взглядом. — В чем дело? Тебе не понравился омлет?

— Ты сказал, что любишь меня. Мне же не послышалось?

— Люблю, — подтверждаю я, наклоняясь ближе к девушке. — Тебя что-то смущает?

Растерянность в её глазах быстро сменяется робкой радостью, а потом таким горячим теплом, что я почти захлебываюсь в нем, чувствуя, как оно обжигает, растекаясь внутри меня.

Она не отвечает, но я точно знаю, что поверила в мои чувства, понимает, что я не соврал, желая выглядеть лучше перед королевской семьей.

— И какой вы видите вашу семейную жизнь? — нехотя отрываюсь от Али, которую очень хочется поцеловать, и возвращаю свое внимание чересчур любопытной королеве.

— Счастливой, — коротко отвечаю я, но замечаю, что ее не устроил мой ответ.

— Счастливой для кого? Я слышала, что в Рэгнолде мужчины держат своих женщин в строгости, не дозволяют заниматься ничем, кроме ведения хозяйства и материнства.

— Ваши сведения ошибочны, Ваше величество, — все так же спокойно отвечаю я, вкладывая в ладонь Али вилку, которую принес слуга. — В Рэгнолде женщины могут заниматься тем, чем им вздумается. Думаю, что Але будет интересно продолжить ее занятия живописью. Если нет, то я поддержу любое её другое начинание, кроме, разумеется, тех, которые могут как-то угрожать ее жизни и здоровью. Она — моя жена, а не комнатная зверушка, которую я собираюсь держать на поводке и подчинять своей воле.

Королева, наконец, удовлетворенно кивает. Они с мужем стоят друг друга. Со стороны кажутся милой молодой парой, лучатся дружелюбием и открытостью, но когда дело касается их близких, готовы порвать любого на мелкие куски. Уверен, если бы их не устроили мои ответы, они бы и до богов добрались, чтобы разорвать наш с Алей брачный союз.

— Кейт, довольно расспросов, — морщится моя жена. — Ты же не думала, что герцог Линден принудил меня к браку?

— Нет. Но я имею право знать, в чьи руки тебя отдаю, — отрезает королева, которая так и не притронулась к еде. — Помни, что ты всегда можешь вернуться во дворец или в свой дом во Флэмене.

— Я знаю. Но уверена, что не захочу, — искренне отвечает Аля, допивая какао. — Поможешь мне собрать вещи?

— Конечно, — улыбается ее величество. — Герцог, вы можете называть меня Кейтлайн. Мы с вами все же теперь родственники.