Ратибор и тайна Великой Коляды. Книга 1. Чёрная луна Морены
Шрифт:
Юноша выдохнул. Грудь наливалась уверенностью, руки силой. Нож перестал дрожать. Лезвие коснулось каравая. Сделать первый надрез стоило неимоверных усилий, словно на столе лежал не мягкий, пышущий теплом пирог, а кусок льда.
Хозяева дома переглядывались. В их удивленных глазах читался испуг.
– Давай же! – Млад давил на нож двумя руками, налегая всем телом. Нехотя румянец каравая поддался. – Уффф! – парень выдохнул, набираясь сил для второй попытки.
Кружилась голова. Чудилось, что неведомый собеседник нараспев шепчет в самое ухо:
Корова–крава–каравай,
Ты
Младое Солнышко рожай,
Нам на закате дня.
Парень, призадумавшись, почему это Солнце рождается на закате, а не на рассвете, приготовился к новой попытке: покрепче взял заиндевевший нож, но не успел осуществить задуманное.
С размаху распахнулась входная дверь, с громким стуком ударяясь о стену. Ледяной ветер нещадно хлестал по лицам. Раздался истошный вопль:
– Батька! Волки! Вооолки!
Трясущаяся от страха Любава оседала у порога.
* * *
Явь. Дом Ратибора (15:23)
– Мы искали коляду!
– Заплели Заре косу!
– Мы искали коляду!
– У Ратибора на носу!
Орущий и улюлюкающий многоголосый нестройный хор звонко распевал придуманные на ходу колядки. Эхо, вторя голосящим, разносило мелодию по подъезду. Мальчик удивился – почему на устроенный шум не реагируют соседи. Тем временем укрывшиеся под масками запели хором, стройнее и слаженнее, чем несколькими минутами раньше:
Открывай закрома!
Угощенья готовь!
Хлебный год ждет тебя!
Стадо тучных сто коров!
– Чего разгорлопанились! – всё же один из соседей не выдержал, из приоткрытой двери опасливо высунулась усеянная бигудями голова. – Ох ты ж! – недовольная женщина слегка отпрянула, разглядев злостных нарушителей покоя. Но, не побоявшись устрашающих масок, продолжила негодовать: – Идите на улицу, там и орите! А лучше в лес!
– Влеес–с–с, лес, лес, лес, – бойкое эхо бодро убежало гулять меж этажами.
Как по сигналу, колядующие, позабыв о растерянном Ратиборе, за спиной которого маячила недовольно покусывающая губы Берегиня, устремились к его соседке. Та предусмотрительно нырнула в квартиру и захлопнула дверь, не ведая, чего можно ждать от беснующейся молодежи, и продолжая негодовать уже из надежного убежища.
– Полицию вызову! Думаете, управы не найдется?
– Тетя, ну зачем полицию! – задорный девичий голос донесся из–под хари лисы.
– Лучше угости, чем стол богат! – вторила ей рогатая маска козы с огромными деревянными зубами.
И вновь не сговариваясь, словно единый организм, колядующие запели:
Каравай–каравай,
Угощения давай!
Тауси–уль–люси,
Угощения неси!
За дверью смолкли. Маски же наоборот – начали шуметь громче, свистя в свистелки и дудя в дуделки.
Если хочешь сытный год,
Три конфеты нам вперед!
Хочешь ты богатый год,
Пироги неси нам в рот!
Колядующие, нисколько не боясь гнева остальных соседей или обещанного визита полиции, раздухарились вовсю. Напротив, Ратибор начал нервничать. Узнав поющие голоса, он понял, что пришли именно к нему.
Выждав небольшую паузу, соседская дверь открылась на распашку. На удивление мальчика, соседка – сварливая, постоянно чем–то недовольная женщина – стояла на пороге, держа поднос, доверху наполненный конфетами, фруктами и печеньем. Бигуди отсутствовали – и когда только успела?
– Угощайтесь, гости дорогие!
Она была само радушие. Доброжелательная улыбка не сходила с лица. Самое удивительное – ясно виделось, что улыбка не натянутая, не наигранная, а по–настоящему светлая, излучающая тепло.
Маски переглянулись и, перехватив поднос, вывели сияющую женщину на площадку, после чего завели вокруг неё хоровод:
Коляда идет, коляда идет!
Радость он в мешке несет!
Счастье он в мешке несет!
Овсень–Таусень,
Жизнь будь сладостна!
Проводив счастливую женщину, колядующие вернулись к двери Ратибора. Мальчик дивился: как лихо его гости справились с ворчуньей. Они не только избежали скандала или вызова правоохранителей, но сумели поднять соседке настроение, и – вот невидаль! – получить из её рук угощение. Когда Ратибор напомнил себе: кто явился под харями и лярвами, то осознал, что иначе и быть не могло.
– Как видишь, старые традиции возвращаются! – до этого момента недовольно сопящая за спиной мальчика Берегиня радушно улыбнулась гостям. Она тоже отлично видела, кто пришёл под масками, и искусно скрывала своё недовольство – не время и не место.
– И здорово, что они возвращаются! Впереди самая длинная ночь в году – ночь чудес! – мальчик с радостью обернулся. – Идем гулять?!
В ответ колядующие загудели – их ждало славное приключение.
– Идем! – неохотно пробормотала русалка, с прищуром рассматривая пол у себя под ногами. В отличие от остальных, она учуяла, что не только празднующие посетили дом Ратибора. Внизу находился не менее значимый для ночи Карачуна гость. – Действительно: время чудес!
* * *
Навь. На границе двух миров (12:17)
– …шшшшшш…
По воздуху разносился скрежет. Гулкий протяжный звук, словно пойманный в западню, неспешно скитался от стены к стене, не желая утихать. Окажись поблизости живой – сбежал бы в ужасе, если бы не помер до того. Но живых в округе не наблюдалось.
– …ши–и–и–иш–ка…
Было не понять, что рождало этот будоражащий душу гул: завывание ветра, рвущегося сквозь прогнившие доски; трение истрепанных временем жерновов, желавших молоть не важно что: зерна или человеческие кости; или шум порождает сгустившаяся у стены тьма?