Райская лагуна

Рик резко отпустил меня, развернув лицом к себе, и сделал размеренный шаг назад, глядя на меня. В его темных глазах не было и следа нежности или любви, он сложил татуированные руки на своей промокшей рубашке и обвиняюще поднял подбородок.

— Чейз сказал, что мы были гребаными дураками, раз поверили тому, что ты сказала на том видео, — прорычал Маверик, не сводя глаз с синяков, опоясывающих мою шею. — Это правда? Ты солгала? Мне нужно услышать это из твоих уст.

Боль в его голосе была едва скрыта, и агония разорвала мое сердце, когда я почувствовала боль от того, что я сделала с ним. Что я сделала со всеми ними. Мой взгляд перешел с него на Джей-Джея и, наконец, на Чейза, который, по крайней мере, не смотрел на меня так, будто я была худшим человеком, которого он когда-либо встречал. И какой же гребаной сменой ролей это было для них троих.

Я заставила себя снова посмотреть на Рика, когда давала ему свой ответ, зная, что сосредоточится на Чейзе, было бы просто попыткой сбежать.

— Я солгала, — призналась я, всхлип застрял у меня в горле, а слезы покатились по щекам. — Я солгала, потому что не могла больше оставаться тем существом, которое причиняло всем вам столько боли. Я не могла больше беспокоиться о том, что Шон собирался сделать со всеми вами, и я подумала, что, возможно… просто, может быть, если я смогу подобраться к нему достаточно близко, то смогу убить его сама и покончить со всем этим так, чтобы никому из вас не пришлось подвергать себя большей опасности, чем следовало.

Темные глаза Маверика поднялись на мои, но в них не было ничего, кроме боли и тьмы. Я сделала это с ним. Он показал мне, насколько глубока была боль в нем, и я все равно убежала, оставив его справляться с ней без меня. Но в то время я не видела другого выхода. Я не хотела продолжать вставать между ним и мужчинами, которые всегда должны были быть его братьями.

— Ты трахалась с ним? — спросил он низким тоном, от которого по моему телу пробежала дрожь.

— Нет. Я скорее умру, чем позволю ему снова так ко мне прикасаться, — выдохнула я и, клянусь, почувствовала, как остальные немного расслабились от этого заявления, но Рик не расслабился ни на йоту.

— Он тебя насиловал? — вместо этого он потребовал ответа. — Он принуждал тебя, касался твоего тела руками или брал то, что хотел, вопреки твоему желанию?

Я открыла рот, чтобы отрицать это, но на мгновение заколебалась, вспомнив, как руки Шона шарили у меня между бедер, как его пальцы проникли внутрь меня и какой чертовски униженной я себя почувствовала от его прикосновений. Рик воспринял это колебание как своего рода подтверждение, и у него вырвался рев ярости, а затем он отошел от меня и развернулся к двери, схватив стул и швырнув его через всю комнату на ходу.

— Подожди! — Умоляла я, догоняя его и хватая за руку, когда остальные тоже побежали, чтобы встать между ним и выходом, зная, что мы не можем позволить ему отправиться туда за Шоном сейчас.

— Пожалуйста, Рик, не бросай меня, — выдохнула я, и он снова обратил на меня свои полные боли глаза, прежде чем обхватить мое лицо руками и заставить посмотреть на него.

— Расскажи мне самое худшее, — умолял он. — Я не могу выносить мысли, которые роятся в моей голове. Мне нужна правда. Вся правда.

— Сейчас это не имеет значения, — попыталась я, но никто из них не собирался оставлять это без внимания.

— Имеет, — твердо сказал Чейз. — Тебе нужно все рассказать. Больше никаких гребаных секретов.

— Больше никаких секретов, — согласилась я, и еще одна слеза скатилась по моей щеке, когда я посмотрела на моего бедного, прекрасного Эйса и на то, что этот гребаный монстр сделал с ним. Я ни за что не позволю Шону победить. Я не позволю времени, которое я провела с ним, встать между мной и мужчинами в этой комнате. Я также не собиралась лгать ради него. Они хотели правды? Тогда я собиралась дать ее им. Всю до последней капли.

— Он был груб со мной, толкал и лапал. Он… — Я заколебалась, когда воспоминание о его пальцах, проникающих в мое тело против моей воли, всплыло в моем сознании, и желчь наполнила мой рот, но я заставила себя рассказать им все это. — Он засунул в меня пальцы, утверждая, что проверяет, не прячу ли я от него оружие, но он держал свой член подальше от меня, и это длилось всего несколько секунд.

— От этого лучше не становится, — свирепо прорычал Рик, и я кивнула, сдерживая слезы при воспоминании.

— Я знаю, — прошептала я. — Но дальше этого он не зашел. Он действует не так — он хотел залезть мне в голову, и ломать меня до тех пор, пока я не превращусь в смазку в его руках. Он хотел, чтобы я умоляла его трахнуть меня, думая, что это все на что я гожусь… И, может быть, когда-то это дерьмо сработало бы на мне, но с тех пор, как я вернулась сюда, вы четверо заставили меня вспомнить ту девушку, которой я когда-то хотела быть. И я нашла силу, в которой нуждалась, в этом знании, чтобы бороться с ядом, который он пытался распространить под моей кожей. Я никогда больше не буду той девушкой, которую он когда-то знал.

— Красотка… — тихо сказал Джей-Джей, придвигаясь ближе, чтобы коснуться моей руки, но я еще не закончила.

— Я не буду той девушкой, — твердо сказала я. — И я также не буду той, кого вы все знали. Может, они и часть меня, но эти части остались в моем прошлом, и мне, блядь, пора повзрослеть. Я знаю, какой женщиной я хочу стать, и это не та женщина, которая позволяет страху управлять ею. Так что мне жаль, что я снова облажалась, и мне жаль, что я причинила всем вам боль, правда жаль. Но я не буду извиняться за то, что пыталась защитить вас или за то, что люблю вас настолько, что рискнула ради вас собственной жизнью. Потому что, если бы потребовалась моя смерть, чтобы обезопасить ваши жизни, я бы приняла ее, и мне нужно, чтобы вы все поняли меня в этом.

— Да? — С горечью спросил Маверик, его взгляд потемнел, когда он проглотил мои слова, и я уже могла сказать, что ему не понравился их вкус. — И что, по-твоему, стало бы с нами, если бы ты умерла? Если бы то единственное хорошее, на что каждый из нас когда-либо пытался претендовать, было вырвано из этого мира этим куском дерьма? Что тогда? Ты думаешь, что все было бы мирно, радужно и жили бы все долго и счастливо, но без тебя? Сколько раз и сколькими способами я должен доказывать тебе, что ты — все, что у меня когда-либо было, и все, чего я когда-либо захочу? Почему тебе так трудно понять, что без тебя мне ни черта не нужно?

— Это неправда, Рик, — твердо сказала я, выдерживая его взгляд, несмотря на боль, которую я чувствовала от его обвинений. — Я никогда не была всем, что у тебя было. У тебя всегда были твои мальчики. Это никогда не были я и ты, или я и Джей, или я и Чейз, или даже я и Фокс. Это были все мы.

— Всегда были и всегда будем, — пробормотал Джей-Джей, словно эхо слов, которые мы произносили бесчисленное количество раз в нашем прошлом, хотя я слышала насмешливые нотки в его голосе.

— Да, Джонни Джеймс, так и есть, — огрызнулась я. — Так что нам просто нужно понять, что, черт возьми, это значит для всех нас сейчас.