Райский сад

Он оделся, не обсыхая, сунул кепи в карман, выбрался на дорогу, сел на велосипед и поехал вверх на невысокий холм. Мышцы бедер ныли без тренировки, но он налег на педали, постепенно набирая темп, точно гонщик и его велосипед слились воедино, превратились в некий живой механизм. Потом он покатил по крутому спуску вниз свободным колесом, едва касаясь тормозов и не замедляя на поворотах, пронесся по черной, бегущей меж сосен дороге и свернул по тропинке на задний двор гостиницы, откуда было видно поблескивающее из-за деревьев по-летнему синее море.

Девушки еще не вернулись. Он прошел к себе, принял душ, надел свежую рубашку и шорты и вышел в бар, где уже красовалось новое зеркало. Он позвал официанта, попросил принести лимон, нож и лед и показал ему, как делается коктейль «Том Коллинз». Потом сел на табурет у стойки и, глядя на себя в зеркало, поднял высокий стакан. «Не знаю, стал бы я пить с тобой месяца четыре назад», — подумал он. Официант принес «Эклерёр де Нис», и Дэвид стал читать, чтобы скоротать время. Он расстроился, не застав девушек по возвращении, без них было тоскливо, и он начал волноваться.

Когда они наконец вернулись, Кэтрин была очень возбуждена и весела, а Марита подавлена и молчалива.

— Привет, милый, — сказала Кэтрин Дэвиду. — Ты посмотри на зеркало! Они все-таки его повесили. И какое красивое! Только слишком уж правдивое. Пойду приму душ перед обедом. Извини за опоздание.

— Мы заехали в город и зашли выпить, — сказала девушка Дэвиду. — Прости, что заставили тебя ждать.

— Выпить? — переспросил Дэвид.

Она потянулась к нему, поцеловала и убежала. Дэвид снова принялся за газету.

Когда Кэтрин вернулась, на ней были темно-синяя льняная рубашка, которая так нравилась Дэвиду, и брюки. Она сказала:

— Я надеюсь, дорогой, ты не сердишься. Мы тут ни при чем. А я встретила Жана и пригласила его выпить с нами, он согласился и был очень мил.

— Парикмахер?

— Жан? Разумеется. Какой еще Жан мог встретиться мне в Каннах? Он был просто очарователен и даже спрашивал о тебе. Можно мне мартини, дорогой? Я выпила только один.

— Сейчас уже будем обедать.

— Ну хотя бы один, дорогой. Мы только и делаем, что едим.

Дэвид не торопясь готовил два мартини, когда вошла девушка. На ней было белое платье из плотной ткани, и выглядела она свежей и бодрой.

— Можно и мне мартини, Дэвид? Ужасно жаркий был день. А как ты здесь?

— Оставалась бы дома и ухаживала за ним, — сказала Кэтрин.

— Я сам управился, — сказал Дэвид. — Море было хорошим.

— Какое яркое прилагательное, — сказала Кэтрин. Так и представляешь себе все в красках.

— Извини, — сказал Дэвид.

— Вот еще классное словечко, — сказала Кэтрин. — Объясни своей новой подружке, что такое класс, дендикласс, Дэвид. Это американизм.

— По-моему, я знаю, — сказала девушка. — Это третье слово из «Янки Дудл Денди». Не заводись, Кэтрин.

— Я не завожусь, — сказала Кэтрин. — Но еще пару дней назад, когда ты заигрывала со мной, это считалось просто денди-класс, а сегодня, если мне хочется пококетничать с тобой, ты делаешь вид, будто я бог знает кто.

— Прости, Кэтрин, — сказала девушка.

— Опять прости-извини, — буркнула Кэтрин.

— Может быть, пообедаем? — сказал Дэвид. — День был жарким, и ты устала:

— Я устала от всех, — сказала Кэтрин. — Пожалуйста, не обращайте внимания.

— Не за что извиняться, — сказала девушка. — Я не хотела бы быть занудой. Я не для того здесь осталась.

Она подошла к Кэтрин и поцеловала ее нежно и легко.

— Ну, будь умницей, — сказала она. — Пойдем к столу?

— Разве мы еще не обедали? — спросила Кэтрин.

— Нет, дьяволенок, — сказал Дэвид. — Только собираемся.

Когда обед подходил к концу, Кэтрин, которая, несмотря на некоторую рассеянность, держалась хорошо, сказала:

— Пожалуйста, извините меня, но я должна прилечь.

— Можно мне помочь тебе? — спросила девушка.

— Действительно, я выпила лишнее, — сказала Кэтрин.

— Я тоже вздремну, — сказал Дэвид.

— Нет, пожалуйста, Дэвид. Приходи, когда я засну, если хочешь, — сказала Кэтрин.

Примерно через полчаса девушка вернулась.

— С ней все в порядке, — сказала она. — Но нам нужно быть повнимательнее к ней.

Когда Дэвид вошел в комнату, Кэтрин еще не спала, и он присел на кровать рядом с ней.

— Не думай, я не развалина, просто я выпила лишнее, — сказала она. — Я знаю, я виновата. Я солгала тебе. Как я могла, Дэвид?

— Ты сама не знаешь, что делаешь.

— Нет. Я нарочно. Ты вернешься ко мне? Я не буду тебя терзать.

— Ты и так со мной.

— Если ты вернешься, мне больше ничего не надо. Я буду предана тебе, правда-правда буду. Ты хотел бы этого?

Он поцеловал ее.

— Поцелуй по-настоящему, — сказала она. — Пожалуйста, подольше.

Они плавали в бухте, которую обнаружили в первый день. Дэвид хотел было отправить женщин на море, а сам отогнать старенькую «изотту» в Канны, чтобы отрегулировать тормоза и проверить зажигание. Но Кэтрин уговорила его искупаться с ними, а машиной заняться завтра. После сна она казалась такой счастливой, здоровой и веселой, да еще Марита, взглянув на него серьезно, сказала: «Ну пожалуйста, пошли». Он уступил, довез их до ведущей к бухте тропинки, демонстрируя по дороге, как опасно ездить с такими тормозами.

— Когда-нибудь ты убьешься на этой машине, — сказал он Марите. — Преступление так запустить ее.

— Может быть, купить новую? — спросила она.

— Да нет же! Для начала дай хотя бы тормоза отрегулировать.

— Нам нужна машина побольше, чтобы всем места хватило, — сказала Кэтрин.

— Отличная машина, — сказал Дэвид. — Только повозиться с ней надо как следует. А так в самый раз для тебя.

— Посмотрим, сумеют ли они привести ее в порядок, — сказала девушка. — А если нет, купим такую, как ты захочешь.