Райский сад

Звук подъехавшей машины привлек его внимание. Из-за разросшихся кустов сирени ему ничего не было видно. И, недолго думая, он влез на крышу и увидел свою маленькую фею, спешившую в дом с большим пакетом в руках. Крыша еще не высохла от дождя, и Николай, заняв удобный наблюдательный пункт, с которого ему был виден весь соседний сад, осторожно снял порванную подпорку и стал натягивать новую. Он уже закончил работу, когда она появилась на дорожке в старых джинсах и футболке. Открыв капот, она что-то достала и волоком потащила в гараж. Ему было плохо видно, что же именно она тащила. Николай вытянулся, чтобы лучше видеть, и, не удержавшись, плавно съехал по влажному шиферу. Острая боль пронзила его левое плечо, и он потерял сознание.

Он слабо различал чьи-то голоса, в голове шумело.

— Не знаю, зачем он сегодня полез туда, ведь она совсем еще не высохла, — причитал его отец.

— Не волнуйтесь, у него просто легкий обморок, кости, кажется, целы, — произнес женский голос.

Чьи-то пальцы ловко ощупали его ноги, руки, а когда коснулись плеча, он сжал зубы, чтобы не застонать и приоткрыл глаза. Силуэты расплывались, и он никак не мог сфокусировать взгляд.

— Вы можете сесть? — произнес совсем рядом мягкий голос. Он кивнул. Ему осторожно помогли подняться. Николай послушно сел. Зрение прояснилось. Перед ним стоял отец, а женщина осматривала плечо и спину. Ее ловкие пальцы легко касались его, проводя профессиональный осмотр. Он не видел ее и гадал, сколько же он провалялся в забытьи, и откуда здесь взялась врач или медсестра?

— Вы можете поднять руку?

Николай попробовал поднять, но не смог.

Она попросила сделать еще несколько движений рукой. Каждый раз боль отзывалась в плече.

— Ну, и что? — спросил Григорий Андреевич.

— На лопатке небольшая царапина, я ее обработаю. При правильном уходе она заживет очень быстро, а вот с плечом…. Боюсь, что это растяжение связок. Сегодня нужно будет прикладывать холод. И покой, никаких движений руками. Будет лучше, конечно, если он обследуется в больнице, но за руль ему лучше не садиться какое-то время….

Она быстро обработала рану и наложила лейкопластырную повязку. Затем достала из автомобильной аптечки пакет с холодом и приложила его к плечу. Николай сидел все это время, прикрыв глаза, но чувствовал, что женщина смотрит на него. Он открыл глаза. Каково же было его изумление, когда перед собой он увидел не медсестру в белом халате, а Анну в старых джинсах и футболке.

— Ты можешь держать лед сам?

— Да, — хрипло произнес Николай, и взял пакет из ее рук.

— Я могла бы отвезти тебя в город.

— Зачем?

— Тебе нужно показаться врачу.

— А ты — врач?

— Нет, я медсестра травматологического отделения.

— Надо же! Снова совпадение! Как мне повезло!

— Ты, соображаешь, что ты говоришь?! Ты упал с крыши, везучий ты наш!!! — Анна изо всех сил пыталась до него достучаться. — Нужно, чтобы тебя осмотрели специалисты, и сделали снимки. — Она и сама не заметила, как перешла опять на ты.

— А что скажешь ты, как специалист?

— Я уже сказала, что это всего лишь растяжение и нужен покой. Конечно, было бы лучше, если бы мы могли зафиксировать плечо эластичным бинтом, но у меня его нет.

— Отец, в машине есть бинт.

— Не вставай, я сам схожу за ним, — быстро сказал Григорий и ушел.

Но Николай не послушался и встал. Ему надоело сидеть в таком виде перед Анной и быть слабым, хотя… ведь это ее работа.

— Ты в порядке? — спросила Анна, пристально разглядывая его лицо.

— Да, как видишь. Кстати, это я из-за тебя так неудачно спустился.

— Ты что, совсем спятил? — не поняла девушка.

— Даже не надейся.

— Тогда скажи, зачем ты полез на крышу после дождя?

— Оттуда лучше видно, чем ты занимаешься.

— Нет, ты точно повредил голову!

Она взяла эластичный бинт, который принес Григорий

— Лучше бы я спятил, — тихо произнес Николай, но Анна прекрасно расслышала и строго посмотрела.

— Сядь, мне не дотянуться до тебя, — попросила она.

Николай послушно сел на ступеньки и закрыл глаза, наслаждаясь ее близостью и легким ароматом весенних цветов, лишь немного напрягаясь, когда ее прохладные пальчики касались обнаженного тела.

— Так будет лучше, — сказала она, наложив тугую повязку. — Но все равно, я настаиваю, чтобы ты поехал в больницу.

— Не понимаю, почему ты так стараешься выпроводить меня?

Анна не сразу заметила ехидство в его голосе.

— Неужели ты не можешь серьезно отнестись к своему здоровью?

— Я и отношусь со всей серьезностью: чувствую я себя прекрасно, к тому же рядом находится профессионал, который за мною и присмотрит.

Григорий Андреевич усмехнулся.

— Пойдемте лучше в дом, дети.

— Я, наверное, пойду к себе, я уверена, что ваш сын прекрасно справится сам.

— Пойдем, пойдем, уважь старика. Мое сердце не так легко переносит подобные потрясения, а твое общество лучше всякого бальзама.

— Вот и я тоже говорю, — подхватил Николай, поднимаясь, — а она не хочет этого понять!

— Мне нужно закрыть машину и гараж, — устало произнесла девушка.

— Хорошо, только обещай, что придешь, — попросил Ротов старший.

— Приду, расставляйте шахматы.

— Ну, конечно!

Она медленно пошла к гаражу, перебирая в памяти разговор.

Вытаскивая из багажника пакет цемента, Анна увидела бежавшего Григория Андреевича. Его лицо было бледным и испуганным. Он еще не успел ничего сказать, как Анна заподозрила неладное и машинально схватила автомобильную аптечку и пошла навстречу. По дороге он рассказал, что Николай упал с крыши и лежит без сознания. Минуту спустя она сама увидела распростертое на земле тело. Прядь черных волос выбилась и упала ему на лоб. Ей страшно захотелось поправить ее, но вместо этого она взяла его за запястье и попыталась нащупать пульс. Пульс был в порядке, чего нельзя было сказать о ней. Очень хотелось надеяться, что все остальное у него тоже будет в порядке. Она осторожно начала осматривать тело.

Было ужасно глупо лезть сегодня на крышу! Хорошо, что все так легко закончилось. А ведь могло быть и хуже. Вспомнилось потрясенное лицо Григория. Он очень испугался за своего единственного сына, которого любил сильнее, чем хотел ему показать, впрочем, и другим.

Поставив машину в гараж, Анна взяла журналы, которые прочитала вчера, и пошла к своим соседям.

«Я сыграю партию, максимум две, а потом уйду», — успокаивала она сама себя.

Но, по мере приближения к их дому, уверенности у нее поубавилось.