Раз. Два? Три!

— Смешно. Очень забавно, — отозвался Гарри, и Гермиона была полностью согласна с его сарказмом.

— О, Гарри, на вид ты куда вкуснее Крэбба с Гойлом! — сказала Гермиона спустя некоторое время. Поймав взгляд Рона, она покраснела и прибавила: — Ну, ты же помнишь, их варево на сопли смахивало.

— Поддельные Поттеры, построиться! — грянул Грозный Глаз. — Пьём!

Все тут же сделали глотки и поморщились от неприятного вкуса. Изменения происходили быстро и едва ли не выворачивали наизнанку.

— Ух ты, какие мы одинаковые! — Ясное дело, что эти два Поттера на самом деле — Фред и Джордж.

— Ну, не знаю, по-моему, я всё ещё покрасивее. — Вылитый Фред!

Гермиона поправила на носу очки.

— Гарри, ну и ужасное же у тебя зрение!

— Хорошо, — крякнул Грюм. — Все готовы? Делимся на пары так: Наземникус отправляется со мной, на метле. Артур и Фред…

— Я Джордж. Неужели вы не можете различить нас, даже когда мы обращаемся в Гарри?

— Простите, Джордж…

— Да я пошутил, вообще-то я Фред…

— Хватит дурака валять! — рявкнул Грюм. — Второй из вас — Джордж, Фред или кто вы там, — с Римусом. Мисс Делакур…

— Я повезу её на фестрале.

— Мисс Грейнджер с Кингсли, тоже на фестрале…

Гермиона обрадованно ответила на ободряющую улыбку Кингсли.

— Выходит, остаёмся только мы с тобой, Рон! — весело воскликнула Тонкс.

— А мы с тобой, Гарри. Ты не против?

Пока все расходились по парам, Гермиона кое-как отыскала близнецов — их было легко увидеть даже в облике Гарри — и подбежала к ним, взволнованно дыша и не обращая внимания на царившую вокруг суматоху.

— Я… это на удачу, — прошептала она, наколдовав из воздуха две белоснежные гвоздики. Джордж улыбнулся, вспомнив лекцию в розарии. Такое ощущение, что это всё было лет сто назад, целую вечность с той ярмарки. — И только посмейте не вернуться.

Привстав на цыпочки, девушка поцеловала каждого из братьев в щёку и вздрогнула, услышав рядом голос Гарри — настоящего Гарри, это она знала точно:

— Я, конечно, не против, но, всё-таки, Гермиона, видеть себя целующим самого себя в двух экземплярах — удовольствие ниже среднего. Очень странное чувство… Надеюсь, больше это не повторится.

Гарри ушёл, оставив их одних. Гермиона встревоженно всматривалась в одинаковые лица и смаргивала набегавшие на глаза слёзы.

— Пора! — крикнул Грюм, и этот крик словно подвёл черту.

========== Эпилог ==========

Я люблю Уизли…

Два солнца стынут — о Господи, пощади! —

Одно — на небе, другое — в моей груди.

Как эти солнца — прощу ли себе сама? —

Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут — не больно от их лучей!

И то остынет первым, что горячей.

Марина Цветаева.

Вокруг гремел бой. Вспышки заклинаний рассекали ставший вязким и густым воздух. Слышались крики, вопли, злобный смех — то, что ещё никогда раньше не знали стены Хогвартса и то, что они сейчас впитывали в свои каменные своды, арки и выщербленные ступеньки. Мир рушился, как рушился магический купол, ограждавший школу несколько минут назад. Его обрывки плавно пикировали к земле, на которой разверзнулся настоящий ад.

Именно среди боя, среди всей этой кровавой суматохи Фреду вспомнился тёплый летний вечер, когда им владел такой же азарт с примесью страха, когда паника кипела в венах. Вспомнился блеск её расширившихся от страха глаз, когда она, минуя отца, бросилась к нему с раскрытыми объятиями. Вспомнилось вытянувшееся в удивлении лицо Рона, когда руки Фреда машинально сомкнулись на её талии, когда её шепот опалил его щеку, когда её губы мимолетно коснулись его виска. Ему вспомнились эти мгновения, и Фред на секунду прикрыл глаза.

You and I were meant to be

Aint no doubt about it

No way to hide that sort of thing

Now I’m waiting for something better

Aint nothing better worth imagining

Мы друг для друга созданы,

Я думал так всегда,

Подобное не утаить, но

Теперь надежды серым пеплом,

Хоть я прекрасней их не мог вообразить.

Гермиона дрожала от холода. Она и Фред вышли из «Норы» и двинулись вокруг дома, удаляясь от мерцавших огоньков окон. По дороге Фред быстро сорвал с ближайшей клумбы несколько фиалок и небрежно протянул импровизированный букет девушке.

Сердца у обоих колотились где-то под горлом, но волны паники уже схлынули. Ночной воздух не приносил облегчения, он был вязким и жарким, от него кружилась голова, но Гермионе было холодно. Её морозило. И Фред тоже дрожал, хоть и не показывал этого. Их обоих накрыло лавиной страха.

Гермиона задумчиво поглаживала лепестки врученного ей букета. Фред украдкой посматривал на неё, сжимая и разжимая кулаки. Где-то позади них остался дом, остались бледный отец и рыдавшая мать. И Джордж с оторванным чёрной магией ухом.

Тогда-то Фред и испугался. Он испугался за Гермиону, за Джорджа, за себя самого… Вспомнил снова ту сцену в магазине и ощутил, как дрожит всё внутри. Он не мог себе позволить этого — позволить бояться за неё.

Фред Уизли впервые чего-то боялся и из-за этого был готов отказаться от обуревавших его чувств к Гермионе Грейнджер. Он чувствовал себя трусом, но что он мог сделать? Гермиона была нужнее сейчас Джорджу. Она любила его, Фред чувствовал это, и это было унизительно для него — стараться удержать девушку, для которой он всегда будет на вторых ролях. Эпизод с оторванным ухом Джорджа расставил всё на места.

— Ты останешься с Джорджем.

Гермиона посмотрела на него с несказанным удивлением, испытывая острое желание ударить букетом фиалок по макушке. Фиалки… Джордж… Что-то неуловимо-важное…

— О чём ты, Фред?

I, I keep on running

I’m building bridges that I know you never wanted

Look for my heart

You stole it away

Now I’ll never sing the road that I could take

Listen

I want you to burn my bridges down

I said, I want you to burn my bridges down

Set me on fire

You set me

Set me on fire

You can burn my bridges down

Я опять сбегаю,

Мосты ненужные, зачем их воздвигал я?

Сердце моё

Украла ты,

Теперь дорогу мне не выбрать, не найти.

Послушай:

Я кричу: «Сжигай мои мосты!»

Опять: «Да! Ну же, сжигай мои мосты!

Жги их, жги

Меня вместо них!

Предай огню

Меня вместо них!

Прошу, сожги мои мосты».

Покачнувшись на месте, Фред отрывисто заговорил: