Раздвоенное сердце

Ничего себе. В отношении Тильмана это был целый роман.

– Ты интересуешься экологией?
– спросила я его с любопытством.

– Меня интересует природа. Это всё, - возразил он с недвусмысленным подтекстом всезнайки.

– И это было то, что ты хотел мне показать? Поэтому мы проделали такую длинную дорогу?
– спросила я недоверчиво. Ладно, животные были впечатляющими и на них стоило посмотреть, но это ещё не означало, что ночью, в течение нескольких часов, я буду бродить по лесу.

– Конечно же нет, - сказал он решительно. – Пожалуйста, помолчи теперь. Наверное, это может произойти в любой момент.

Он встал на колени и стал осматривать поляну. Что же было "этим"? Ночные игры спаривания быков Хека? Если он меня притащил сюда из-за этого, то это было не только неловко, но так же ... Движение за пастбищем внезапно остановило мои размышления. Тильман поднял голову.

Неторопливо он повернулся ко мне и приложил палец к губам. Я поняла. И не только это - я чувствовала всеми своими органами чувств, что сейчас мне ничего нельзя было больше говорить. Где-то над нашими головами, высоко в кронах деревьев закричал сыч. Далеко, далеко ответил другой.

Коровы оставались неподвижно стоять, как будто из-за заклинания они окаменели. Только бык перед нами, самое крупное животное из всех, внезапно отвернул голову от нас, степенный, но изобилующий силой поворот, в сторону стройной, высокой тени, которая отделилась от темноты на другом конце поляны.

Тень, чьи гибкие движения уже давно запечатлелись у меня в уме и сердце. Я затаила дыхание и задрожала всем телом. Это был Колин. Вот чёрт. Это был Колин - а я сидела здесь с Тильманом в кустах и наблюдала за ним. Неужели он был тем, что Тильман хотел мне показать? Но почему?

Я посмотрела на Тильмана, но он уже больше не воспринимал меня. Всё его внимание было направлено на Колина, который пружинистым шагом пересекал пастбище, непонятными, почти как танец кругами, так, что его образ снова и снова сливался с силуэтами коров. Его волосы на затылке торчали вверх волнами и постоянно извивались, как пламя.

Его лицо светилось белым из темноты ночи. Свои руки он вытянул в стороны, как будто с помощью своих кончиков пальцев он получал послания. Послания из душ животных, которые не пугались его и не нападали. Только телята тихо мычали и прижимались ещё сильнее к своим матерям.

Потом Колин остановился прямо перед лохматым быком, всего в нескольких шагах от нас, лицом к лицу с первобытной скотиной. Он опустил голову, схватил животное за его изогнутые рога и прижался лбом ко лбу быка. Как будто принуждённый таинственной силой бык склонил голову. Я услышала тихое рычание и с содроганием поняла, что оно вырвалось из горла Колина, а не из горла быка.

С одним энергичным толчком Колин поднялся на широкую спину своей жертвы и впился своими растопыренными пальцами в густой мех. Бык приглушённо вскрикнул, короткий рёв наслаждения, прежде чем его передние ноги подогнулись, и он опустился на землю. Как будто хотя поблагодарить его и утешить, Колин провёл нежно по шее животного, в то время как, сверкая, кровь просачивалась в мокрую от росы траву.

Теперь это настигло и меня, внезапно и беспощадно, и я не могла ничего с этим сделать. Я пыталась оттолкнуть от себя образы, заблокировать их, но они неодолимо заполнили мой мозг - мычащие телята передо мной, тёплое дыхание коровы, которую я сзади зажимаю своими передними ногами, сладкая трава между моими жующими челюстями.

Колин поднял голову и вдохнул, принюхиваясь, воздух. Призрачно медленно он повернулся к нам лицом. Его глаза засветились пылающим огнём. Он увидел меня. Я схватила Тильмана грубо за плечо.

– Нам нужно убираться отсюда, быстро! Быстро!

Мой голос звучал так испуганно, что он сразу же подчинился. Пожалуйста, Колин не тронь нас, умоляла я про себя. Я ползала вперёд, прижимаясь к земле, пока мы не оставили подлесок за собой и смогли встать. Потом я побежала слепо в лес, всё равно куда, лишь бы подальше от Колина и быка, чьи блекнущие мечты всё ещё проносились у меня в голове. Несколько раз я падала на четвереньки и убеждалась при подъёме быстрым взглядом назад, что Тильман следовал за мной.

– Эли, - прохрипел он и показал на свою грудь.

– Не останавливайся! Давай!
– закричала я на него и бросилась дальше. Мои ноги шагнули в пустоту. Ветки расцарапали мне лицо, когда меня понесло вперёд и я, описав большую дугу, покатилась вниз.

Защищаясь, я подняла руки, закрывая глаза, и свернулась калачиком. Ещё раз я перевернулась через голову, ещё и ещё. Потом мне между рёбер воткнулась острая ветка. Я завыла от боли. С глухим грохотом я достигла дна и внезапно верхняя часть моего тела промокла насквозь.

В панике я коснулась своей футболки. Кровь хлестала, журча, по моей коже. Ветка, должно быть, повредила артерию. Я истекаю кровью. О Боже, я истекаю кровью.

Тильман тяжело ударился о мою спину. За ним следовали камни и комья земли, которые пыльным каскадом пронеслись над нами. Но это не было больно. И дышать я тоже могла. Застонав, я с трудом поднялась. Подо мной тихо журчало, и я была снова в состоянии различать горячее и холодное. Кровь была тёплой. Но это здесь было от силы 5 градусов.

– Слава Богу, - вздохнула я. Я быстро ощупала себя.
– Тильман? С тобой всё в порядке?

Он смотрел на меня широко открытыми от паники глазами и ничего не говорил. При его дыхании раздавался храп. Снова он указал на свою грудь.

Потом он начал кашлять - кашель как будто кто-то со всей силы сдавил его лёгкие, так что в них не осталось не одного крошечного атома кислорода.

– Дерьмо, чёртово дерьмо, - выругалась я и стала искать пальцами его пульс, в то время как ухом я прижималась к его груди. Его сердце неистово билось. А дыхание звучало просто ужасно.

– Эли, - произнёс он, вспотев, и дико посмотрел на меня.
– Слезь с меня!

– Где твой спрей? Куда ты его сунул?

Я залезла руками в его карманы брюк, потом в карманы его пуловера. Они были пусты. Его опять охватил приступ кашля, но ему не удавалось вдохнуть свежего воздуха.

Безжалостно я откатила его тело в сторону и осмотрела землю под ним. Снова ничего. Я окунула свои руки в ледяную воду ручья и отодвигала в сторону грязь и камни. Спрей должен быть где-то здесь. Но если он потерял его уже при падении со склона, тогда ...