Разгневанная река

— Надо же! Оказывается, это свои. Знакомый парнишка, Кой! И эти ребята мне тоже что-то очень знакомы.

— Мы вам не свои, — холодно отрезал Кой.

Депутатша презрительно улыбнулась:

— О, простите, я оговорилась. Садитесь, пожалуйста. Дао, пойди завари чаю и принеси сигареты.

— Не нужно нам никакого чаю. Мы, представители Вьетминя, пришли, чтобы, согласно приказу нашего руководства, конфисковать у вас склады с рисом и все имеющееся оружие. Вы совершили немало преступлений, ваш сын перешел на сторону японцев, благодаря ему было арестовано много наших людей. Мы получили приказ задержать вашего управляющего, Лыонга, а вас и вашу семью подвергнуть временно домашнему аресту. С сегодняшнего дня вы не имеете права покидать дом без разрешения. Наши люди будут нести здесь постоянную охрану.

Лицо депутатши стало серым, а ее зять спросил, запинаясь:

— Простите, а меня вы тоже задержите?

— Да.

— Но в Ханое я оказывал содействие Вьетминю. Я покупал облигации Центрального Комитета, я могу их предъявить. Ни теща, ни жена тоже не совершали никаких преступлений, а Тыонг пусть сам отвечает за свои поступки.

Депутатша повернулась к нему:

— Оставь, Нгуен, сойди лучше вниз, скажи, чтобы сдали все оружие этим людям. Что касается риса, то прошу вас оставить нам столько, чтобы мы могли содержать прислугу.

— Все ваши просьбы изложите Комитету, завтра он их рассмотрит.

Кой повернулся и вышел во двор. Он приказал доставить Лонга в уездный центр, его родственникам он сделал внушение и поместил их в домике по соседству с хлевом под домашним арестом. Начало уже светать, когда он, расставив в разных местах больше десятка часовых, вышел за ворота имения.

26

Соан оставалась с тетушкой Ден в саду, но по выстрелам и крикам догадывалась о происходящем. Иногда ею овладевала тревога и она еле удерживалась, чтобы не посмотреть хоть одним глазком, что там творится. Наконец прибежал Ка и, радостно хохоча, сообщил: «Кой всех их арестовал!» Соан чуть не расплакалась. «Я пошла», — сказала она тетушке Ден и, с силой распахнув створку ворот, выбежала вон.

Соан торопливо шла по дороге, обсаженной казуариной, И, только когда поднялась на дамбу, остановилась и оглянулась назад, на имение Кханя. Отсюда, с дамбы, ей был хорошо виден яркий свет бензиновой горелки в окнах. О небо! Как ей хотелось сейчас кричать, смеяться, плакать…

Она прибавила шагу и так шла, не останавливаясь, до самого села Гань. Во многих домах светились огоньки. Люди проснулись, услышав выстрелы в имении депутата. Проходя мимо переулка, где был дом Хоя, Соан услыхала голоса, она, узнала смех учителя. Девушка бросилась к своему дому, а когда добежала, опустилась на земляной приступок, не зная, что теперь делать дальше. От волнения и радости слезы вдруг брызнули у нее из глаз. «Что это я? Вот чудачка!» Она уткнулась лицом в локоть и разрыдалась…

Незаметно рассвело. Ой! Ей ведь еще нужно сварить рис, скоро вернутся ребята! Соан побежала мыть рис, разжигать огонь в очаге.

Во дворе у Хоя послышался какой-то шум. Что там? Соан поставила котелок с водой на очаг и побежала в конец сада посмотреть, что случилось.

Хой с несколькими своими бывшими учениками стоял во дворе, и все они громко хохотали. Бао с винтовкой через плечо что-то рассказывал. «Вот здорово! — Хой снова засмеялся. — Разверните знамя, пошли в Дом общины!» Откуда-то появилось красное знамя, все гурьбою двинулись на улицу. Соан смотрела, как удаляется алое полотнище.

Соан возвратилась к себе, засыпала в котел рис. Ей тоже нужно пойти в Дом общины! Но как же оставить рис? Соан металась, не зная, что предпринять.

— Соан! Соан!

— Здесь я! Это ты, Хиен? Иди сюда!

Хиен вбежала с улицы, придерживая одной рукой сестренку.

— Соан, пойдем с нами в Дом общины! Наши уже все ушли. И мама, и папа, все. Пойдем! Там уже все село собралось.

— Мне еще нужно сварить рис.

— Да что ты! Пошли! Слышишь, бьют в барабан. Пошли!

Что тут поделаешь! Соан сияла котелок с огня. Хиен тут же вцепилась ей в руку и потащила к выходу. Соан засмеялась:

— Давай сюда малышку, я ее понесу.

— Пойдем, пойдем, Соан!

Нга радостно запрыгала у нее на руках.

В Доме общины действительно было полно народу. Люди теснились, поднимались на цыпочки, стараясь из-за спин рассмотреть, что делается на земляном приступке, где выстроились бойцы самообороны, вооруженные кто винтовкой, кто мечом. Один из них высоко над головой поднял красное знамя с золотой звездой в центре. В открытую дверь Дома общины было видно учителя, Коя, Бао, сельского писаря Сыока и еще несколько человек, сидевших за столом.

Вдруг в толпе вокруг Соан закричали, загалдели:

— Ведут, ведут! Старосту Тона ведут!

Соан вытянула шею, чтобы получше рассмотреть старосту. Два бойца, вооруженные мечами, раздвигая толпу, вели старосту к приступку.

— Соан, мне ничего не видно! Что там, Соан? — теребила ее Хиен, изо всех сил стараясь дотянуться до плеча девушки.

— Ну что я могу поделать, у меня же на руках Нга!

Наконец один из бойцов поднял вверх руки и громко крикнул:

— Прошу тишины! Перестаньте шуметь, не толкайтесь! Дайте комитету начать работу.

Но народ долго еще не мог угомониться, в толпе переговаривались, ругались, кричали, потом шум стал постепенно стихать, люди уселись на землю, с нетерпением ожидая, что же будет дальше.

— А что это за комитет такой?

— Небось те, что сидят за столом?

— Здорово! Оказалось, Комитет Вьетминя — это свои, из нашего села!

— Успокой своего мальчонку, Тхан, не видишь, надрывается!

— А зачем старосту привели?

— Сдать печать и документы.

— Выходит, кончилась его власть!

Вокруг Соан снова зашумели, каждый старался вставить словечко, Хиен поднялась и указала на открытую дверь Дома общины.

— Вон мой папа сидит, смотри, Соан.

Соан и так смотрела во все глаза, стараясь ничего не пропустить. Староста, сгорбившись, стоял подле стола и не отрывал взгляда от печати и свернутой в трубочку грамоты, удостоверявшей его права. Учитель и Кой что-то сказали ему. Староста поклонился.

Потом все сидевшие за столом встали. Люди во дворе притихли. Кой подошел и отдал какое-то приказание бойцу, стоявшему всех ближе, тот передал по цепочке, и несколько винтовок поднялось в воздух. Лязгнули затворы, раздалась команда, и грянул залп. С деревьев с шумом поднялись птицы. Дым медленно таял в воздухе.

Кой вышел на приступок:

— Уважаемые односельчане!..

Он говорил не торопясь, четко, так, чтобы его слышали в самых дальних углах двора. Соан слушала Коя, и ей казалось, что его слова летают вокруг нее. На этом высоком месте, думала Соан, все привыкли видеть лишь важных начальников из уезда, волостных чиновников, представителей сельской власти. Взобравшись на этот помост, они покрикивали на народ, стоящий внизу. И каждый раз слова их приносили новые беды и горе людям. И вот теперь на этом месте стоит человек, которого все здесь хорошо знают, это Кой, босой, лохматый парень, в заштопанной, выгоревшей рубашке и коротких обтрепанных штанах, такой же, как и все они.