Разгневанная река
Шрифт:
— Скажите, односельчане, как будем судить старосту Тона?
В ответ снова поднялся шум. Все говорили разом. Кричали, смеялись, размахивали руками. И вдруг встал старый Тэо, поднял руку, требуя тишины, и, погладив бороду, громко произнес:
— Староста, видать, и так перепугался насмерть, надо бы его помиловать! Но уж больно любил он плеткой угощать народ, поэтому предлагаю снять с него штаны и всыпать тридцать ударов, чтоб впредь неповадно было!
— Правильно!
— Всыпать ему тридцать плеток!
— Снять штаны и всыпать!
Стражники схватили старосту, растянули на земле, один спустил штаны, другой пошел за плеткой.
Толпа
— Ну, хватит, дайте послушать, что они еще будут говорить!
— Сейчас снова будут стрелять! Вот здорово!
Прозвучал еще один залп, и эхо разнеслось под сводами Дома общины. Раньше здесь пировали кровопийцы, брали крестьян в солдаты, набирали кули и отправляли куда-то, откуда чаще всего они не возвращались, раньше здесь взимали налоги, отбирали у крестьян рис, заковывали в колодки… Но сегодня все было по-иному. Исчезли из-под этих сводов страшные тени кровопийц, исчезли, растаяли, словно этот дымок от выстрелов.
Кой снова вышел на приступок.
— Теперь давайте сообща выберем свою власть… Надо избрать Комитет освобождения…
Соан вся обратилась в слух. Вокруг зашушукались.
— Ну и своевольный же парень этот Кой!
— Удрали они тогда с Тхом, а оказалось, вступили во Вьетминь!
— Тише, дайте послушать!
Голос Коя перекрывал шум:
— Как представители Вьетминя, предлагаем избрать председателем нашего Временного комитета освобождения учителя Хоя. Кто согласен, поднимите руки!
Соан видела, как из-за стола поднялся Хой, красный, будто плод бальзамки.
Многие недоумевали. Что значит «председатель»? Что это за комитет? Почему надо поднимать руки? Непонятно!
— Повторяю, — крикнул Кой, — кто согласен избрать учителя Хоя председателем Комитета освобождения, прошу поднять руку!
— Хорошо, хорошо! Согласны!
— Это сын лекаря Зяо, что ли? Ну что ж, он человек порядочный!
— Кто согласен, поднимите руки!
— А как поднимать-то?
Этот вопрос вызвал взрыв хохота.
— Поднять вверх, да и все! Вот чудачка! Итак, кто за Хоя, поднимите руку. Вот так! — громко сказал Кой и поднял над головой правую руку.
Под смех, реплики и шум над толпою вырос лес рук. И покрытые морщинами старики и старухи, и обветренные, потемневшие от солнца мужчины и женщины, и смешливая молодежь — все высоко подняли руки, голосуя за новую жизнь.
Соан тоже подняла руку, ей тоже хотелось принять участие в выборах своего комитета.
— Ну вот и хорошо, можете опустить.
Снова раздался смех.
— Опустить так опустить!
Люди еще не знали аплодисментов, но все чувствовали потребность что-то сказать, что-то сделать, чтобы выразить свою радость. Они почувствовали, что теперь, когда они собрались вместе, они стали могучей силой и никто уже не может повернуть их на старый путь.
— Теперь давайте изберем членов комитета!
Это были первые демократические выборы в селе Гань.
27
Но вслед за радостью снова нахлынули бесчисленные заботы. Однажды утром четыре японских грузовика, набитых солдатами, свернули с дороги номер пять на дамбу и направились в сторону уезда Хайван. На следующий день, ближе к вечеру, они снова проехали по дороге, но уже в обратном направлении.
Говорили, что многие из солдат были ранены, видели будто бы даже и убитых.А через несколько дней пришел какой-то человек из района До, он рассказывал, что японцы доехали до поста До, а на обратном пути в лесу наткнулись на сваленное партизанами дерево, обстреляли машину и исчезли. В районе До действительно сплошные леса да холмы, а здесь, у Лыонга, открытая равнина, дорога вся на виду, не успеешь оглянуться — японцы тут как тут! Там, в До, целые деревни могут скрыться в лесу, а здесь куда денешься!
Сельский комитет в селе Гань поставил часовых в бывших сторожках на дамбах, если снова заявятся японцы, часовые должны оповестить население сел, разбросанных по берегам Лыонга: о появлении врага возвестят удары барабана и трубные звуки раковин. Если обстановка станет угрожающей, женщин, стариков и детей немедленно переведут в села, расположенные подальше от дорог. Лишь мужчины должны были остаться и встретить японцев, если же их окажется много — все равно им надо дать отпор, а потом медленно отступать от села к селу.
Распоряжения комитета внесли некоторое успокоение. Все понимали, что с японцами иначе поступить нельзя — либо ты их, либо они тебя! Прошедший голодный год всем открыл глаза.
Несколько дней палил зной, а потом небо снова затянули тучи. И опять все с тревогой думали о дамбе. День и ночь парило так, что трудно было дышать, воздух был неподвижен, ни одного дуновения. Если после такой жары начнутся дожди — затопит все!
Комитет организовал работы по спасению урожая. Жители низин срочно перетаскивали мешки с рисом в дома, стоявшие на более высоких местах. Во всех семьях были наготове кирки, лопаты, мотыги, коромысла. Бойцы местных войск и отрядов самообороны спешно плели корзины, маты, соломенные жгуты, чинили лодки. Рубили и сносили к сторожкам бамбук. Село Гань походило на огромный муравейник, где все от мала до велика трудились не покладая рук, чтобы предотвратить наводнение.
Работы не были еще окончены, когда поднялся ураган. Соан и Ка проснулись в полночь от страшного воя. Ветер крепчал, от его порывов все ходило ходуном, весь дом скрипел и трещал. Соан с братом выбежали во двор посмотреть, что происходит. Возле дома учителя Хоя было полно людей, они входили и выходили с факелами в руках. Хой выскочил во двор с пальмовой накидкой под мышкой, быстро соорудил большой факел и побежал в сторону дамбы. Темнота сгущалась с каждой минутой, зигзаги молний прорезали небо, в их мгновенных вспышках можно было видеть тяжелые клубящиеся облака. Ветер завывал все сильнее, все заунывнее, застучал по крышам дождь, но тут же прекратился, точно его сдуло ветром. Потом загромыхали раскаты и хлынул ливень.
Ка завалился на топчан и заснул. Соан продолжала сидеть у очага, прислушиваясь к шуму во дворе. С ума сойти, такой ливень! Соан казалось, что их маленький домик плывет, покачиваясь, среди ночной тьмы, в струях дождя и блеске молний.
Соан все никак не могла забыть то, что Тхом рассказала вчера про Мама. Оказывается, он все еще любит ее, а о ней самой и говорить нечего! Но девушка не могла себе представить, что решится взглянуть на него еще хоть раз. О Мам, тебе предстоит так много больших дел. Так работай же вместе со своими друзьями, со своими товарищами и не думай ни о чем! Соан, чтобы жить, достаточно знать, что ты не отказался от нее. Придет день, и тебе воздастся за твою любовь…