Разгром конвоя PQ-17

Через два часа около шлюпок сделал посадку огромный санитарный самолет «Дорнье-24», который безуспешно искал до этого сбитый немецкий «хейнкель». Немцы спросили, есть ли среди пострадавших моряки военно-морских сил США. На самолет переправили девять моряков из военной команды «Карлтона» и матроса из экипажа судна. Через три часа после этого прилетел другой самолет, который забрал еще десять человек. Оставшиеся в шлюпках некоторое время гребли веслами, чтобы согреться, но при этом стремились не уйти с прежнего места, чтобы, как выразился один из них, «не пропустить следующий самолет в Норвегию». Через некоторое время прилетел еще один немецкий самолет и взял на борт главного механика Муни и вестового Чицо. После этого в шлюпках осталось семнадцать человек. Они спросили немецкого летчика, прилетят ли другие самолеты. Тот ответил, что, к сожалению, нет, его самолет был последним. Оставшиеся моряки пересели в шлюпку, подтянули к ней плотики перенесли с них все, что могло понадобиться. Затем они подняли небольшой парус и взяли курс на Советский Союз, оставив после себя лишь плавающие плотики.

Несчастливый экипаж «Карлтона»: его повсюду преследовала неудача. Немецкие самолеты доставили пленных в Киркенес — военно-морскую базу, расположенную восточнее Нордкапа, из которой действовала арктическая волчья стая адмирала Шмундта. Американских моряков разместили в лагере для военнопленных вместе с сотнями русских военнопленных и предупредили: если они попытаются вступить в контакт с русскими, будут расстреляны. Главного механика Муни немцы подвергли строгому допросу, при этом они отрицали, что «Карлтона» потопила немецкая подводная лодка. Один из немецких морских офицеров попытался внушить ему, что если бы это была немецкая подводная лодка, она должна была бы взять капитана судна Хансена и его, Муни, как главного механика, в плен в соответствии с приказами немецкого командования. Хитроумными намеками немецкий офицер добился того, что Муни и несколько других моряков поверили в то, что «Карлтона» потопила английская подводная лодка: якобы потому, что после рассредоточения судно шло курсом на Норвегию. Впоследствии Муни признался: «Хорошо известно, что наш капитан Реджинальд Хансен родился в Норвегии и был настроен пронемецки, поэтому вполне возможно, что он вел свое судно в Норвегию…»

Спасшиеся с «Карлтона» моряки дали длинные интервью немецким журналистам. Их улыбающиеся фотографии появились под заголовками о разгроме конвоя в двухнедельном журнале немецких солдат «Сигнал». Но этим дело не кончилось. Противнику пришла в голову пропагандистская идея, которая позднее создала огромные трудности экипажу «Карлтона». Из архивов военно-морских сил Германии следует, что моряки с «Карлтона» сообщили немецкому командованию об изменении порта назначения для судов конвоя на Архангельск в связи с тем, что средства разгрузки судов в Мурманске были разрушены. Немецкие газеты оказались также в состоянии опубликовать подробный перечень доставлявшихся судном грузов: «800 тонн муки, 400 тонн свинины, 500 тонн олова, 500 тонн стальных плит, 200 тонн снарядов, 50 тонн патронов, тысячи пулеметов и пистолетов и не менее 37 танков, включая шесть 28-тонных танков типа „Генерал Грант“, четырнадцать 13-тонных канадских танков и семнадцать 20-тонных». Через три дня после потопления судна немецкое радио объявило, что «моряки, спасенные с некоторых судов, сообщили немецкому командованию ценную информацию о характере доставлявшихся грузов. В результате теперь можно точно установить, в чем нуждается Советский Союз и каких материалов ему недостает». В передачах на страны Латинской Америки немецкое радио сообщило: «Моряки из экипажа „Карлтона“ дали нам ценную информацию относительно организации проводки и охранения англо-американских конвоев». Эта передача несколько раз повторялась радиостанцией Люксембурга, а также многочисленными немецкими станциями внутреннего радиовещания.

В довершение всего немецкая пропагандистская радиостанция, работавшая на Америку в коротковолновом диапазоне и называвшая себя «американской противорузвельтовской станцией разоблачения», включила в передачу новостей следующее сообщение: «Стокгольм. Из перехвата шведских радиопередач следует, что несколько дней назад два наших судна с грузом новейших американских танков и тяжелых грузовых машин прибыли в Тронхейм. Эти 8000-тонные суда входили в состав следовавшего в Архангельск большого конвоя, разгромленного недавно немецкой авиацией и подводными лодками. Поскольку упомянутые суда имели лишь незначительные повреждения, остается загадкой, почему американские экипажи покинули их. Суда привели в порт небольшие группы немецких моряков с подводных лодок; американские полосатые флаги со звездами развевались на мачтах этих судов под немецкими флагами со свастикой. В Тронхейм прибыли офицеры и солдаты немецкого танкового батальона, чтобы принять выгружаемые с судов 62 американских тяжелых танка и 132 грузовые автомашины. Один немецкий офицер заявил, что новые американские танки являются усовершенствованной модификацией старых, но уступают по своим данным и русским и немецким танкам». [33]

33

Ссылка на два судна вызывает удивление, поскольку в других радиопередачах упоминался только «Карлтон». Однако к тому времени, когда передавалось это «сообщение из Стокгольма», немцы располагали результатами допроса капитана «Хоному» — Фредерика Стрэнда. В более поздних радиопередачах немецкое командование, разумеется, ссылалось и на его показания. — Прим. автора

Результатом этого пропагандистского приема немцев явилось то, что среди моряков мира за очень короткое время распространился слух о том, что американское торговое судно «Карлтон» сдалось немцам и пришло в норвежский порт. После допроса моряков с «Карлтона», содержавшихся под охраной, разместили на борту немецкого войскового транспорта «Ганс Леонард». Через несколько дней, после перехода по шхерным фарватерам в составе конвоя с двумя другими судами, «Ганс Леонард» направился в Осло. Изумленным американским морякам оставалось только удивляться тому, насколько мощное охранение эскортными кораблями немцы обеспечили этим трем судам на переходе: «И, представьте себе, помимо этого суда прикрывались еще и с воздуха!»

В Осло пленных моряков перевели на другой войсковой транспорт — «Вьюри», совершавший свой предпоследний рейс между Осло и Аальборгом в Дании. Отсюда по железной дороге их отправили в главный лагерь военнопленных моряков в Вильгельмсхафене. Здесь экипаж «Карлтона» испытал на себе презрение и остракизм всех других моряков, так как в лагерь проникли слухи, что американские моряки привели неповрежденный «Карлтон» в Норвегию и сдали его немецкому командованию.

Моряки «Карлтона» кипели от раздражения и обиды, но были вынуждены молчать. «При условии, что в нашем лагере было около пяти тысяч английских пленных моряков, — заявил позднее Муни, было бы самоубийством сказать, что в момент торпедирования нашего судна в этом районе была только английская подводная лодка». [34]

34

Слухи о том, что «Карлтон» сдался противнику, продолжали циркулировать даже тогда, когда американские моряки с пострадавших судов конвоя возвратились из Мурманска в США. Морисон в своей книге на стр. 186 подтверждает, что «одиночно следовавший „Карлтон“ с грузом танков был потоплен немецкой подводной лодкой 5 июля. Большая часть его экипажа была подобрана подводной лодкой (sic), а капитан судна сообщил немцам ценную информацию. Военнопленные с „Карлтона“, освобожденные после победы над Германией (sic) и возвращенные в США, явились авторами разноречивых и неприглядных рассказов о конвое». Морисон, например, ссылается на статью в газете «Нью-Йорк тайме» от 23 февраля 1945 года, написанную на основе бесед с моряками после их возвращения на шведском лайнере «Грипсхольм». Впоследствии члены экипажа «Карлтона» тщательно допрашивались федеральным бюро расследований. — Прим. автора.

Где же фактически находился в это время немецкий линейный флот? В 15.00 5 июля немецкая эскадра в составе «Тирпица», «Хиппера», «Шеера» и семи эсминцев, пройдя шхерными фарватерами, вышла в открытое море в районе острова Рольвсё. Для немецкого командования в Берлине перспективы представлялись исключительно оптимистичными: и крейсерские силы прикрытия союзников и их линейный флот следовали, согласно донесениям разведки, на запад, а военные корабли, сопровождавшие суда рассредоточенного конвоя, вряд ли представляли собой что-либо большее, чем несколько отдельных крейсеров и эсминцев. Если корабли немецкой эскадры правильно используют донесения самолетов и подводных лодок, они, несомненно, добьются успеха, несмотря на то, что суда конвоя были теперь рассредоточены.

После пяти часов следования открытым морем корабли немецкой эскадры были обнаружены патрулировавшей в районе Нордкапа советской подводной лодкой «К-21» (командир Лунин). Эта подводная лодка немедленно передала в эфир предупреждение:

«Весьма срочно. По флоту. Два линейных корабля и восемь эсминцев в точке 71°24 с. ш. и 23°40 в. д. (17.00 В/5)».

Зная о том, что их обнаружили, «Тирпиц» и эскортирующие его корабли продолжали следовать в северо-восточном направлении. Немногим более часа позднее немецкие тяжелые корабли обнаружил также патрулировавший в районе мыса Нордкап английский разведывательный самолет, который передал в эфир следующее сообщение:

«Весьма срочно. По флоту. Одиннадцать неопознанных кораблей в точке 71o31 с. ш. и 27°10 в. д. Курс 65°, скорость 10 узлов (18.16/В5)».

За несколько минут до 20.30 5 июля союзники обнаружили всю немецкую эскадру еще раз, причем корабли по-прежнему шли на северо-восток, в направлении рассредоточенного конвоя. На этот раз немецкие корабли были обнаружены английской подводной лодкой «Аншейкн» (командир лейтенант Уэстмакотт). В 21.49 донесение о первом из этих обнаружений было получено на кораблях адмирала Тови. Попытка немецких кораблей выйти в Баренцево море незамеченными вряд ли была бы менее успешной, если бы даже они заблаговременно объявили об этом намерении по радио клером.

Командование в Берлине пришло в ужас: немецкая радиоразведка перехватила первое и второе донесения об обнаружении своих кораблей. Первая реакция сводилась к следующему: столь раннее обнаружение немецких кораблей может позволить эскадре линейных кораблей противника своевременно подойти с запада с целью перехватить немецкие корабли на пути их возвращения после атаки судов конвоя.

В Киле командующий ВМС группы «Север» Карле все еще не считал риск слишком большим, чтобы прекратить операцию, хотя и был обеспокоен выходом кораблей в открытое море не в районе Нордкина, а у острова Рольвсё, что привело как раз к тем последствиям, которых он хотел избежать. Несмотря на то, что о выходе немецких кораблей в море и о направлении их движения противнику стало известно раньше, чем рассчитывали, Карле все же считал, что эскадра союзников находится на достаточно большом удалении и вряд ли рискнет войти в норвежские воды. Карле передал свое мнение по телефону и телетайпу в штаб руководства войной на море в Берлине. Одновременно он донес в Берлин, что в 19.45, то есть вскоре после обнаружения союзниками немецких кораблей, противник начал усиленно забивать работу немецких радиостанций, в результате чего радиосвязь с Северной Норвегией нарушилась. Это положение воспринималось как зловещее предзнаменование: противник впервые прибегал к таким действиям, а глушение станций было настолько эффективным, что даже после того, как немцы перешли на другую схему связи, они расшифровывали радиограммы с большим трудом. Радиостанция «Тирпица» перехватила первое донесение противника об обнаружении немецкой эскадры, но не смогла сообщить об этом в Киль из-за помех на частоте, которую она использовала.

Немецкий штаб руководства войной на море считал, что неожиданное введение противником глушения радиосвязи является доказательством того, что английское адмиралтейство кто-то «информировал» о выходе немецких кораблей в море.

Между штабом Редера в Берлине и командующим ВМС группы «Север» в Киле немедленно состоялся обмен мнениями по телефону. В конечном итоге Карлса убедили в том, что противник все же сможет перебросить свои тяжелые корабли и авианосец и отрезать пути отступления для немецких кораблей. К этому заключению пришли, исходя из казавшегося неоспоримым предположения, что союзники пойдут на любой риск, лишь бы вызвать на бой такие заманчивые объекты для атаки, как «Тирпиц», «Хиппер» и «Шеёр».