Размен адмирала Бабуева

Не надо стараться перегрузить ПВО русских кораблей одним решительным натиском. Он сейчас невозможен, потому что мы не сможем держать в воздухе больше четырех-пяти самолетов с уполовиненной нагрузкой. Просто и неторопливо, до следующего утра например, обмениваем каждый свой "Гарпун" на одну русскую ЗУР. "Корсар" взлетает, пройдя миль сто в сторону русских, выпускает пару ракет, и тут же на посадку. Следом еще один, и еще, и еще. До тех пор пока у русских не закончатся ракеты. Ладно, там еще зенитная артиллерия, так что атаковать будем парами. Четыре ракеты в залпе. Как ни крутись русские с помехами и огнем своих просто адски эффективных зенитных автоматов - каждый вылет пары "Корсаров" с четырьмя "Гарпунами" будет забирать у них по паре зенитных ракет. И через двадцать вылетов все ракеты у русских закончатся.

Конечно, ничего такого не было бы возможным, если бы у русских погреба были забиты противокорабельными "Шипвреками", но они их благополучно расстреляли. Ну как благополучно... Неплохо постреляли, но так и не уничтожили авианосец. А это непростительный промах, уж кому, как не американцам это знать. Хуг с удовольствием вспомнил историю, произошедшую в начале века. Когда остатки русских кораблей, вновь застигнутые японцами на утро после разгромного Цусимского сражения, так желали капитулировать, что подняли не белые, а.. японские флаги[*3]! Чем черт не шутит, может и тут получится такое-же? Сейчас отгоним этих "Мишек" и займемся, расчетов предстоит сделать немало.

– Через сколько русские будут на дистанции запуска?

– Десять минут, сэр. Наши птички готовы и ...
– кэптен явно нервничал. Да никак их не приучить отбросить эти многозначительные междометия. Ну что там еще? Какой-то страдалец перенасиловал движки своего "Томкэта" и сейчас плюхнется в море с пустыми баками? Такого будет много, это было понятно каждому, кто посмотрел на экран боевой обстановки в момент появления этих чертовых Ту-95. "Живые убитые" - так называли пленных в доисторических войнах. Потому что рабства тогда не было, Женевской Конвенции тоже, и их просто убивали на празднике в честь победы. А тут у нас "живые сбитые". Они еще летают, еще весело переговариваются со своими товарищами, но время идет неумолимо, и половине из них не сесть на палубу. Они катапультируются в теплые воды Атлантики, а их машина стоимостью десятки миллионов долларов, исправная и способная пройти еще не один бой, уйдет на дно. Хорошо, что на этой войне принято считать летчика, а не самолет, главной ценностью. Он, адмирал Хуг, уменьшает потери как может.

Кэптен не стал продолжать, буркнув "разрешайте взлет" командиру авиакрыла. Тот в свою очередь подал какой-то знак начальнику "башни", и Хуг услышал, как в соседнем радиоканале забубнили, уводя нацелившийся было на палубу "Корсар" в сторону. А первый "Томкэт", приготовленный на взлет, начал визжать движками, полосуя струями из сопла газоотбойник. Второй проделывал то-же самое в районе третьей катапульты. Безкатапультный взлет, или "взлет нищего", этим было сказано все. Пара ракет ближнего боя, пара среднего, и половинная заправка, иначе тяжелая машина просядет на взлете и свалится в море. Единственную, четвертую катапульту, которую кажется удалось сохранить, командующий ей офицер категорически отказывался признать годной. Слишком сложное устройство, требующее всесторонней проверки, а тесты то проходят то нет. Клялся, что утром будет обстоятельный вердикт, но не факт что утешительный. Садящийся десять минут назад танкер тоже не поймал трос, подловил левую стойку и неудачно чиркнул крылом прямо по катапультному треку, что тоже не несло ничего хорошего. Челнок как-то странно выглядел, и никто, включая инженера, не понимали в чем дело.

– "Странник", у твоего "Томкэта" крылья же меняют стреловидность?
– не унимался в эфире пилот "Корсара".
– Так маши ими!
– и дружное ржание многих глоток. Ребята и перед прыжком в пасть к дьяволу будут подкалывать друг друга, на предмет кто из них больше небрит, и нанесет больший урон Врагу Рода Человеческого своей щетиной. Однако, голосов звучало все меньше, вот сейчас пара "Корсаров" отошла правее, по курсу "Адамса", и ведомый катапультировался, через пять секунд это же сделал и ведущий пары. Все это имело куда меньшее значение чем то, что спустя минуту от палубы оторвался первый "нищий" Томкэт.

Бабуев.

Радар самолета РЦ уже начал нащупывать американскую группу. Подобрались бы раньше, но Бабуев попросил его чуть притормозить, пройдя неплохой такой галс севернее. Что-то там высчитывал товарищ адмирал, стараясь "продать" историю с внезапно появившимися "Медведями" как можно выгоднее.

Вот и то, чего мы ждали - автоматика еще не может на такой дистанции гарантировать что она точно видит, но офицер наведения уверяет, что это взлет с палубы авианосца. Чуть позже - второй.

– Хорош, Зеленый. Рви оттуда к нам.
– и подполковник командует своему маленькому отряду разворот через правое крыло. Похоже на то, как коробейники в средние века бежали под защиту рыцарского замка. Отсидимся, переждем осаду, и дальше пойдем. Однако, не дойдя до русских кораблей (и кружащих над ними Ту-95) около ста миль, американская пара поворачивает обратно. Понятно. Раскусили его, вычислили что Зеленый пустой. Задержка русским совершенно невыгодна, если бы были ракеты, очевидно, что стрелять надо было сразу. Ну ладно. Контр-адмирал с легким сердцем попрощался с храбрыми "Мишками" и успокоенно откинулся в продавленном кресле, скинув фуражку на стол перед собой. В неофициальном порядке несения службы это означало "расслабьтесь, типа меня тут нет". В самом деле, не переться же в каюту, откуда до центрального поста целых пять минут лихорадочного бега по многочисленным коридорам и отсекам "Кирова". Ничего еще не закончено. Просто он отыграл своим блефом (спасибо ВВС, на самом деле блефовали они) еще полчаса, за которые "Окрыленный" вошел (ну хорошо, скоро войдет, дело десяти минут) в зону действия ПВО "Кирова". Американский адмирал на своем подранке был вынужден парировать воздушную угрозу, и не смог одновременно с защитой своего соединения атаковать так глупо выставленный им одинокий эсминец. Но прокатило, и ресурс своих кораблей он немного сэкономил.

К-503.

– Мы их не слышим. Но не потому, что мы их не слышим, а потому что их нет - такую глубокую мысль коряво высказал Терехов. Да, похоже на то. Буи больше в воду не летели, а "Лось" продолжал идти на эскадру, подняв скорость уже до двенадцати узлов. И она продолжала расти! А вот это категорически не нравилось товарищу командиру. Узлах на пятнадцати мы опасно зашумим, могут и с кормы нас услышать. Американец, скорее всего, собрался выдать пунктир миль так на двести на хорошем ходу, чтобы утром быть готовым обстрелять наши корабли. Чего ему бояться? Вертушки отозвали, русская "Чарли-II" далеко за кормой, он один на весь океан.

– Не дадим пятнадцать - подтвердил его опасения штурман.
– Им один раз вбок вильнуть - и его ГАС нас возьмет моментально. Валерич, ведь не дадим?

– Не станем давать - выделил голосом Петренко. Двенадцать держим, авось еще полчаса он не оглянется. А оглянется...
– Все поежились. Представить, что будет, когда современная американская субмарина их засечет, было несложно. Дружное пиф-паф друг в друга. Американец - при поддержке современной буксируемой антенны, с прекрасными торпедами, мы же - с кастрированным "Рубиконом" и торпедами, которые и двенадцать лет назад не впечатляли своими характеристиками. Ладно, они тут все в один памятный день пообещали своему государству и всему народу, что если понадобятся - умрут, но выполнят то что должны выполнить. Надо будет постараться утащить с собой в водяную могилу и американца.

– Может опять...?
– Ларин изобразил рукой набор телефонного диска. Соблазнительно, конечно, было снова связаться с ордером, и продиктовать им курс вражеской подлодки. Но Терехов этого делать не собирался, прекрасно представляя, в какую прорву керосина это станет Бабуеву. Вертушки ему сейчас очень нужны, а запасы топлива уже должны показать дно. Крейсера, пусть такие красивые, были далеко не безразмерны по запасу всего, необходимого в море. Сейчас советские корабли противостояли эскадре, которая превосходила их по водоизмещению более чем в три раза. И легко могли "ушатать" нашу КУГ просто количеством того, что везли с собой, что могли выпустить в воздух и в море. Петренко еще раз посмотрел на расчеты. Сорок минут. Через сорок минут шансы на удачную атаку американца начнут резко уменьшатся, так как он станет выходить из зоны уверенного поражения нашими торпедами. Это при скорости в двенадцать узлов, а скорость "Лось" постепенно поднимает. Перерасчитаем огневое решение, и как только он подойдет к зоне выхода - атакуем. И плевать что там еще летает над нами, мы и правда ни кому не обещали, что будем жить вечно.

Их подлодка за всю войну дважды была в бою, если можно так сказать. По целеуказанию с низкочастотной связи пускала ракеты в заданные районы, вместе с другими товарищами. Им потом доводили результаты - эсминец, два небольших сухогруза и поврежденный супертанкер, вот плод групповых запусков импровизированных "волчьих стай" (хотя использовать такой термин даже в неофициальных разговорах Штаб Флота категорически запретил отдельным приказом. То фашистские выкормыши Дёница, а мы самый передовой и прогрессивный флот, понимать надо). Много это или мало, окупало ли стоимость потраченных "Малахитов" и "Аметистов", никто точно сказать не мог. Видимо не окупалось, иначе как объяснить решение Штаба отказаться от такой тактики? Уже месяца три подводные лодки ходили строго поодиночке.