Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3
Шрифт:
– Да ничего не думаю. Самой надо ехать. Лично буду разговаривать...
– Не много ли чести?!
– сорокалетняя женщина удивлённо открывает глаза.
– Есть варианты, - уклончиво отвечает хозяйка дома.
– Пока боюсь сглазить. Как пообщаюсь лично - расскажу.
Кано тянется к телефону и какое-то время долго возится с виртуальной клавиатурой.
– Посиди тихо, я быстро, -
– Да ответь ты уже, - с коротким смешком роняет Цубаса, на мгновение прерывая один очень интересный процесс.
– Не дадут же закончить...
– Я стесняюсь...
– Камеру не включай, - хмыкает она.
Как назло, камера включается вместе с ответом на звонок.
– Молодец!
– отчего-то заливисто ржёт красноволосая, делая в камеру картинные глазки и помахивая в воздухе ладошкой.
Очевидно, для неофициальности кадра.
Со стороны вызывающего появляется изображение какой-то женщины. Ей лет тридцать пять на вид, выглядит она очень ухоженной и лично мне в прошлой жизни понравилась бы на все сто.
– Классная тёлка, - ничуть не смущаясь, кивает мне на изображение Кимишима, застегивая на себе спереди школьную рубашку.
– Говори с ней, ладно. Потом закончим. А то мы уже эту примерочную десять минут занимаем; вон, трое с той стороны топчутся...
Кажется, я - единственный, кто покраснел в этой ситуации. Возможно, дело в различии этнопсихологий.
– Асада, Масахиро?
– новая собеседница, как ни в чём ни бывало, оценивающе глядит то на меня, то на мою одноклассницу.
– Ближе к делу, - ворчу, чтобы не выдавать собственного смущения.
Хм. Японцы безбашенные. Мне до них далеко.
– Я бы очень хотела встретиться, чтобы поговорить, лично.
– Встряхивает в воздухе волосами дама.
– Это я присылала за вами машину, в которую вы не захотели садиться. Масахиро, подскажите: у меня есть варианты пообщаться с вами так, чтобы это было интересно нам обоим?!
Сказанное явно имеет какой-то второй подтекст, потому что в разговор влезает Цубаса:
– Эй, бабуля, помедленней на поворотах! Ты его в два с лишним раза старше, побойся бога!
Затем красноволосая оборачивается в сторону и, словно бы случайно и не в камеру, роняет:
– Да ей тридцать шесть или тридцать семь! Старая кошелка...
– Я бы попросила ответить тебя, - дама, несмотря на откровенную враждебность моей подруги, выбитой из колеи не выглядит.
Только зубы, пожалуй, чересчур сильно сжала. Кажется.
– Меня зовут Кано, слышал обо мне?
– видимо, слова красноволосой звонящую всё-таки задели, поскольку в течение одной секунды она и ведёт бровями, и выпрямляет спину, и подпускает во взгляд тепла, а в голос - хрипотцы.
– Сексуальная атака, - Цубаса со своей стороны с хрустом впивается зубами в сочное яблоко, которое достает перед этим из моего рюкзака.
– Она на тебя феромонами давит. Пфе.
– Уважаемая Кано, я не имею планов
общаться с вами. Не имел чести быть представленным, потому искренне прошу вас: пожалуйста, не звоните мне больше.С этими словами разрываю соединение, а номер заношу в чёрный список.
– Не поможет, - Кимишима, продолжая хрустеть моим яблоком, указывает взглядам на экран моего же смартфона.
– У нее сто процентов не то что генератор номеров, а своя базовая станция...
В этот момент дверь в примерочную распахивается, ударяясь в стенку.
– А у нас эрекция.
– Сообщает набирающему побольше воздуха мужику моя подруга, скашивая взгляд вправо и вниз, на мои штаны.
– Он в таком виде выйти стесняется. А я яблоко ем, - зачем-то добавляет она.
– Может, зря ты её послал, - продолжает одноклассница после того, как мы покидаем гостеприимный спортивный магазин (так и не завершив в нём одного своего небольшого плана).
– Блин, слушай, кстати... А что это с тобой сегодня?! У меня уже даже шея устала, а ты...
– она не договаривает, делая красноречивые жесты руками.
– Я не могу расслабиться в общественном месте!
– шепчу, оглядываясь по сторонам.
Слава богу, рядом никто не идёт и не прислушивается.
– Эх ты, - веселится красноволосая.
– А ещё молодой мачо! Блин, теперь любопытство будет терзать меня: а что эта Кано от тебя хотела?!
– Знаешь, мой личный опыт говорит: никогда не забивай себе голову подобными вещами, - искренне улыбаюсь.
– Другом её назвать сложно, скорее, наоборот. Жизнь учит: если кому-то её плана что-то нужно от тебя, держись от такого человека подальше как можно дольше. Пусть лучше он нервничает - и собственноручно проявляет свои планы. Заодно, если повезет, может какие-нибудь ошибки сделать.
– Да правильно, чё, - вздыхает она.
– В теории. Только любопытство же, ему не прикажешь.
– Ой, а ведь кто-то говорил, что лишнее любопытство происходит исключительно из отсутствия дисциплины разума, - веселюсь ещё больше, потому что это были её слова.
А мне, в силу реального возраста, вообще не интересны поползновения этой Кано.
– Говорить - это одно, - картинно дуется Цубаса.
– А женское любопытство - это совсем другое... Ладно, какие дальше планы?
– Как договаривались. Сейчас ко мне домой - пожрем. Потом переодеваемся - и на тренировку.
Мивако пребывала в полнейшей растерянности. Того, что происходило, не могло быть - но оно было.
Возможно, необычность ситуации и сыграла с ней скверную шутку. Увидев на пороге дома Масу вместе с красноволосой, она не сдержалась:
– Ватару опять в суде! Речь о новом заключении, обвинение в убийстве! А ты в такой момент эту блядь домой тащишь!
– Кога нервно тряхнула волосами в воздухе, имея ввиду младшую сестру своей подруги.