Разоблаченный любовник (Др. изд.)

– Я… я не знала, что ты не спишь.

Он протянул руку, и Марисса подошла к нему. Когда она приблизилась к кровати, Буч обвил рукой ее ногу и привлек на матрас, так что теперь она упиралась в него коленом.

Затем он прислонился к ней, и она ахнула, почувствовав его язык на внутренней стороне бедра. Теплым прикосновением он добрался до ее центра и поцеловал остатки ее девственности – сцеловал их.

Она удивилась: откуда ему известна эта традиция? Неужели и люди делают так со своими женщинами, когда лишают их девственности?

Для вампиров-то это было священнодействием между молодоженами.

Черт, ей опять хотелось заплакать.

Буч отпустил ее и снова откинулся на кровать, следя за ней глазами, которые не выдавали эмоций. По какой-то причине она ощутила неловкость быть перед ним обнаженной, даже с прижатой к телу юбкой.

– Возьми мой плащ, – сказал он, – Надень его.

– Где он?

– В шкафу. Висит на двери.

Она развернулась. Плащ был темно-красного цвета, от него шел характерный запах Буча; Марисса сдернула его с вешалки неловким движением. Тяжелый шелк упал на пол и покрыл ее ноги, пояс оказался таким длинным, что она смогла обернуть его вокруг талии четыре раза.

Девушка взглянула на свое изорванное платье.

– Оставь его, – сказал Буч, – Я потом выброшу.

Она кивнула. Подошла к двери. Взялась за ручку.

Что надо сказать, как улучшить ситуацию? Она чувствовала, что все испортила – сперва между ними встала ее биологическая сущность, затем обнаружился изъян сексуального характера.

– Все в порядке, Марисса. Ты можешь просто идти. Не обязательно что-нибудь говорить.

Она опустила голову.

– Увидимся за Первой Трапезой?

– Да… конечно.

Ничего не видя перед собой, она добралась до главного здания. Когда догген открыл входную дверь, она подобрала низ плаща, чтобы не споткнуться… и тут вспомнила, что ей нечего надеть взамен.

Пора поговорить с Фрицем.

Найдя дворецкого на кухне, она спросила, где находится гараж.

– Вы ищете свою одежду, госпожа? Почему бы мне не принести вам необходимые вещи?

– Я пойду и выберу что-нибудь сама.

Он встревоженно посмотрел на дверь справа, когда Марисса двинулась к ней.

– Обещаю позвать, если мне что-то понадобится.

Догген, еще более встревожась, кивнул.

Войдя в гараж, она замерла и подумала: куда она, черт побери, попала? Здесь не было никаких машин. Им бы и не хватило места. Какие-то шесть пролетов, и… боже милостивый… Ящики, ящики, ящики… Нет… не ящики. Гробы? Что это?

– Госпожа, ваши вещи вон там, – прозвучал за ее спиной уважительный, но твердый голос Фрица, как бы давая понять, что остальные сосновые контейнеры не должны ее интересовать.

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Он подвел ее к четырем кофрам с одеждой и коробкам.

– Вы уверены, что мне не нужно отнести все вещи наверх?

– Да, уверена.

Она прикоснулась к медному замку на одном из кофров от Вуитона.

– Не оставите ли меня одну?

– Разумеется, госпожа.

Она подождала, пока не захлопнулась дверь, а затем ослабила замок на ближайшем кофре. Открыла его, и наружу вырвались платья, пестрые, пышные, красивые… Она вспомнила, как носила их на балах, собраниях Совета принцепсов, званых обедах брата, и…

По коже пробежали мурашки.

Она подошла к следующему кофру. Затем к следующему. И к последнему. Потом начала заново и еще раз перебрала каждый. И снова.

Это нелепо. Разве так важно, что она наденет?

Просто выбери что-нибудь.

Она дотянулась и схватила… Нет, в этом она была при первом кормлении от Ривенджа. А как насчет этого? Нет… это платье она надевала в день рождения брата. Тогда как насчет…

Марисса почувствовала зарождающуюся, как огонь, злость. Ярость вспыхнула в ней, переполнила, заплясала по венам. Девушка выбирала платья наугад и срывала их с мягких вешалок, ища хотя бы одно, не напоминающее, как ее подчинили, заперли, превратили в хрупкую куклу в дорогих тряпках. Она двинулась к другому кофру, и новые платья полетели в воздух, руки девушки с остервенением рвали ткань.

Слезы заструились по щекам, Марисса ожесточенно их смахивала, пока не помутилось зрение; тогда пришлось остановиться. Она потерла лицо ладонями и уронила руки, стоя посреди радужного беспорядка.

Затем она заметила в дальнем углу застекленную дверь.

И за ней – лужайку на заднем дворе.

Марисса уставилась на неровный снег. Затем увидела газонокосилку, стоящую возле двери, и рядом с ней красную канистру. Ее взгляд скользнул мимо косилки и ведер, наполненных, скорее всего, удобрениями, и остановился на газовом гриле, на крышке которого лежал спичечный коробок.

Марисса посмотрела на сотни сотен тысяч долларов «от-кутюр».

Не менее двадцати минут девушка перетаскивала на задний двор свои платья. Она не оставила без внимания корсеты и шали, кидая все в одну кучу. Когда девушка закончила, ее одежда казалась призрачной в свете луны, немой тенью жизни, к которой она не вернется, жизни с привилегиями… ограничениями… и позолоченной деградацией.

Она вытащила из этой мешанины пояс – бледно-розовую атласную полоску – и снова вошла в гараж. Подняв канистру, она на ходу прихватила спичечный коробок. Вернулась к бесценному водовороту атласа и шелка, залила его чистым, сладковатым горючим и встала против ветра, доставая спичку.

Подожгла полоску. Затем бросила ее туда.

Полыхнуло сильней, нежели Марисса ожидала, – ее повалило на спину, опалив лицо, пламя поднялось огромным огненным шаром.

Когда в воздухе заплясали оранжевые языки пламени и черный дым, она закричала.

Буч лежал на спине, уставившись в потолок, когда заревел сигнал тревоги. Вскочив с кровати, он натянул трусы и столкнулся с Вишу – брат выскочил из своей спальни и выбежал в коридор. Вдвоем они кинулись к компьютерам.

– Господи Иисусе! – прокричал Ви, – На заднем дворе пожар.

Шестое чувство заставило Буча немедленно открыть дверь. Пересекая двор босиком, не чувствуя холодного воздуха и булыжников под ступнями, он обогнул главный дом и вбежал в гараж. Вот черт! Сквозь окно на дальней стене он увидел огромное оранжевое буйство.

И услышал крик.

Он пронесся сквозь заднюю дверь, ощутив жар, приторный запах бензина и горящей ткани. А ведь фигура, стоящая напротив этого адского костра, была к нему гораздо ближе Буча.