Разоблаченный любовник (Др. изд.)

– И это все?

– Почему бы вам не дать мне свой телефонный номер? Если я еще что-нибудь вспомню, то позвоню.

– Конечно.

Ван продиктовал взятые с потолка цифры, и де ла Круз аккуратно их записал.

– Что ж, буду рад звонку. Эй, ведь ты был его напарником?

Полицейский покачал головой.

– Нет. Не был.

– Так мне сказал парень в диспетчерской.

Де ла Круз взял папку с заваленного бумагами стола и открыл ее.

– На этом все.

Ван слегка улыбнулся.

– Конечно. Еще раз спасибо, детектив.

Ван был почти у двери, когда де ла Круз сказал:

– Кстати, я знаю, что ты нес полнейшую чепуху.

– В смысле?

– Если бы ты был его другом, то называл бы его Буч. А теперь выметайся из моего кабинета и молись, чтобы я был слишком занят и не последовал за тобой.

Черт. Засветился.

– Перепутал имена, детектив.

– Его настоящее имя, однако – нет. Прощай, Бобби О’Коннор. Или кто ты там на самом деле?

Ван покинул офис, зная, что ему чертовски повезло: ведь за одни вопросы арестовать не могут. Ясно как день, что, будь де ла Круз вправе, Ван бы уже щеголял в наручниках.

Брехня, что они не были напарниками. Ван читал о них в «Колдуэллском курьере». Но даже если де ла Круз знает, что стало с Брайаном… Бучем… в общем, с О’Нилом, в плане добычи информации он дохлый номер. И много в чем еще.

Ван побежал от полицейского участка по мерзкому мартовскому дождику к мини-вэну. Благодаря такой вот беготне он теперь имел почти точное представление о том, что происходило с О’Нилом в прошедшие девять месяцев. Последний известный адрес парня – однокомнатная квартира в неприметном доме, в паре кварталов отсюда. Управляющий сказал, что, когда накопилась почта и не последовало своевременной оплаты, они зашли внутрь. Квартира была заполнена мебелью и вещами, но сразу стало ясно, что там давно уже никто не жил. Вся немногочисленная еда сгнила, Интернет и телефон отключены за неуплату. Как если бы в одно прекрасное утро О’Нил вышел, как всегда, по делам… и не вернулся.

Да, потому что очутился в вампирском мире.

Прямо-таки как вступить в Общество лессеров, подумал Ван, заводя мини-вэн. Попал – так изволь оборвать все прежние связи. И пути назад нет.

Вот только парень все еще в Колдуэлле…

Что означало: рано или поздно Буч О’Нил попадется, и Ван хотел стать тем, кто его поймает. Пришло время для вступительного экзамена – убийства, и бывший коп подойдет не хуже любого другого с живым сердцем.

Как сказал ему мистер Икс? Найди парня. И устрани его.

Остановившись у светофора, Ван нахмурился, думая, что жажда убивать, наверное, должна бы его взволновать. Вот только со времени посвящения он, кажется, потерял какую-то часть своей… человечности. И с каждым днем она продолжала убывать. Он даже уже не скучал по брату.

Что тоже должно было бы его взволновать… Но и этого не было.

Потому что он мог ощутить растущую внутри темную силу, которая занимала место ушедшей души. С каждым днем он становился… мощнее.

Буч прошел по синим матам спортивного зала, направляясь к стальной двери на дальнем его конце с табличкой «Комната для инвентаря». Всю дорогу, следуя за Рэтом и Ви, он держал Мариссу за холодную руку. Надо бы как-то подбодрить ее, но она слишком умна, и слова «все будет хорошо» ее не успокоят. Главное, никто ведь толком не знал, что произойдет, а давать Мариссе ложную надежду не хотелось.

Маты закончились, Ви отпер прочную дверь, и они очутились в джунглях оружия и снаряжения для тренировок, направляясь в отсек для физиотерапии и оказания первой помощи. Ви впустил их внутрь и включил свет, флуоресцентные трубки с треском замигали.

Глава 37

Помещение напоминало эпизод из сериала «Скорая помощь» – кругом белый кафель и шкафчики из нержавейки со стеклянными дверцами, наполненные ампулами и медикаментами. В углу находилась ванна для водного массажа, массажный столик и дефибриллятор, но Буч ничего этого не замечал. Он сосредоточился на центре комнаты, где будет происходить все самое интересное. Словно на сцене, ожидающей своего Шекспира, там стояла каталка, над ней висела современная люстра. А под ними, на полу… сток.

Буч попытался представить себя на этом столе при этом освещении. И почувствовал, что тонет.

Когда Рэт закрыл дверь, Марисса произнесла безжизненным голосом:

– Нам стоило сделать это в клинике Хаверса.

Ви покачал головой.

– Не обижайся, но я не отдам Буча на растерзание твоему брату. И чем меньше народу будет знать об этом, тем лучше.

Вишу подошел к каталке и проверил тормозной механизм.

– К тому же я чертовски хороший медик. Буч, раздевайся, и давай уж покончим с этим.

Буч разделся до трусов, по коже побежали мурашки.

– Можно сделать что-нибудь с температурой в этой морозилке?

– Можно.

Ви подошел к стене.

– Для начала тепло нам понадобится. Затем я на полную включу кондиционер, и ты полюбишь меня за это.

Буч подошел к каталке и запрыгнул на нее. Когда послышалось шипение и над головой повеяло теплым воздухом, он протянул руки к Мариссе. Она быстро моргнула, потом подошла к нему, и Буч уткнулся в ее теплое тело и крепко обнял. Слезы медленно и тихо скатывались по щекам Мариссы, но, когда он попытался заговорить, девушка лишь покачала головой.

– Желаете ли вы вступить в союз сейчас же?

Все в комнате резко обернулись.

В углу комнаты появилась крохотная фигурка в черной мантии. Дева-Законоучительница.

Сердце Буча екнуло. Прежде он видел ее лишь раз, на церемонии союза Рэта и Бет, и она была такой же, как и тогда, – явление, вызывающее уважение и страх, олицетворение силы, мощи природы.

Затем он понял, о чем она спросила.

– Да, я желаю… Марисса?

Марисса опустила руки, словно собиралась подобрать юбки, которые уже не носила. Она смущенно отбросила их, но все же низко и грациозно присела. Сохраняя эту позу, она сказала:

– Если это не оскорбит вас, мы почтем за великую честь то, что Ваша Святость соединит нас.

Дева-Законоучительница двинулась вперед, глубокий сдавленный смех заполнил комнату. Она положила светящуюся руку на склоненную голову Мариссы и сказала:

– Какие манеры, дитя… В твоем роду всегда были замечательные манеры. А теперь можешь встать и посмотреть на меня.

Марисса выпрямилась и подняла глаза. Когда она это сделала, Буч мог бы поклясться, что Дева-Законоучительница слегка ахнула.

– Красавица. Просто красавица. Ты изумительно прелестна.

Затем Дева-Законоучительница посмотрела на Буча. Хотя черная полупрозрачная вуаль скрывала ее лицо, сила взгляда заставила Буча задрожать, как в предчувствии опасности. Словно он оказался на пути разряда молнии.

– Как зовут твоего отца, человек?

– Эдди. Эдвард. О’Нил. Но если вы не возражаете, я не буду упоминать о нем, хорошо?

Все в комнате напряглись, а Ви пробормотал:

– Полегче с вопросами, коп. Серьезно.