Разрушитель Небес и Миров. Арена

Падаю вниз головой, чудом успевая сгруппироваться. Под ногами что-то пружинисто-мягкое и пористое, серое, непонятное. А сеть нависает теперь надо мной куполом. Медленно обхожу Ядро и замираю в нерешительности напротив своего двойника, будто бы распятого на невидимой плоскости. Двойник вроде как гол, но до пояса покрыт бурым налетом, под которым угадываются тонкие веревки, больше напоминающие вздувшиеся вены. Рот его открыт, из него в глазницы прорастают бурые корни, они тянутся и к шее, обвиваются вокруг нее.

До чего же тошно опознавать в этом бедолаге себя. Точнее, свое оставленное где-то в реальности искалеченное тело. Получается, разум отделился от него? И что с этим делать? Хлопаю в ладоши — да я вполне материален, черт побери! Или это самообман моего сознания. Думай, башка! Чтобы очнуться, мне нужно соединить разум и тело. Но оно искалечено, и меня нынешнего это может убить. Хотя что есть я нынешний? Жалкий фантом.

Дано: бурые веревки ржавчины, до которых нельзя дотрагиваться; я; мое тело.

Задача: освободить его.

Вопрос: как это сделать без подручных средств?

Где же твои подсказки, Культиватор? Или ты тоже медленно гибнешь? Должен быть чертов выход! Взгляд останавливается на маленьком Ядре. Оно научило меня гонять энергию по силовым линиям и направлять ее вовне. Оно — источник пока еще непостижимых возможностей. Это моё ядро, моя сердцевина, центр моей силы. Мое второе сердце, толкающее энергию по золотистым артериям Контура.

Подхожу к нему, протягиваю руку, и от Ядра тянется желто-огненный язык, облизывает руки, исчезает. И что? Мысленно обращаюсь к себе, к непробужденным ресурсам и возможностям: помогите мне! Что мне сделать?

В ответ — тишина, лишь остатки Ядра пульсируют медленно угасающим светом. Сжимается бурая лапа. Еще немного, и деформа раздавит Ядро, и тогда процесс действительно будет необратимым.

Мне бы тесак или хотя бы нож…

А почему бы и нет? Этот мир — воображаемый, причем это мой мир. Могу я управлять им? Протягиваю руку к Ядру, концентрируюсь, пытаясь в деталях представить оружие. От яркого света и невозможности мигнуть глаза будто горят. Сжимаю воображаемую рукоять. Нужна какая-то основа, за что-то зацепиться. Ну конечно — костяной нож, он попал ко мне недавно и я хорошо помню его внешний вид. Вспоминаю нож-ключа вампира в подробностях, напрягаюсь, и в моей руке появляется… факел в форме ножа. Рукоять его вполне материальна, она именно такая, какой я ее представлял. Теперь надо нарисовать воображением лезвие… Черт, до чего, оказывается, сложно визуализировать предметы!

Факел приобретает очертания лезвия, прорезается линия кровостока. Да! Только мне не нужна кость, хочу сталь. Но это пока не металл, а непонятная субстанция, как создать нужную консистенцию, понятия не имею, действую на интуиции. Второй рукой веду по лезвию, представляя холод металла, боясь пораниться, потому что оно неимоверно острое. Раз — и вот он, тесак со слегка изогнутым лезвием!

У меня появилось чем резать, но этого недостаточно, нужно освободить парня, в которого проросли корни деформы. Кладу нож, представляю перчатки, сплетенные из золотистых нитей, и они прямо на моих руках сплетаются из света, обретают материальность. Материал не задаю, задаю функцию — непроницаемость для гнили, и они становятся кожаными с вплетением золотых волокон.

Поднимаю нож, поворачиваюсь к искалеченному себе. С чего начать? Для начала надо проверить перчатки. Пальцем касаюсь бурых корней на шее, отдергиваю руку — на месте прикосновения остается дымящийся ожог, корни дергаются, сжимают шею моего двойника, едва не ломая позвонки.

Словно невидимая лапа схватила за горло, сжала так, что в глазах потемнело, и до меня дошло: все, что происходит с ним, происходит и со мной. Хрипя и задыхаясь, шагаю вперед и перерезаю корни, тянущиеся изо рта к шее.

Перед глазами темнеет, и я проваливаюсь в черноту.

* * *

Открываю глаза и нахожу себя лежащим посреди своего внутреннего мира. Жутко болит шея, черт, до нее не дотронуться! Но я жив. Встаю на четвереньки, трясу головой, потому что перед глазами все плывет. Память подсказывает, что в шее находятся рецепторы, которые, если на них надавить, резко снижают артериальное давление, и человек вырубается. Очень полезная информация — но только раньше бы ее.

Подхватив с пола тесак, выпрямляюсь, фокусирую взгляд на своем двойнике, и расплывчатое пятно обретает очертания. Черт побери! Да, я перерубил корень, шея двойника свободна, но изо рта вниз тянется новый росток. Недостаточно перерубить корни ржавчины, их нужно вырвать. Представляю, что со мной будет, когда я потащу бурые щупальца из глаз двойника, и становится дурно. Наверное, это больнее, чем отпилить руку. Смогу ли я после этого видеть, ведь у двойника уже нет глаз?

Зато у него есть… Культиватор. Мысленно тянусь к браслету, тот откликается, мгновение — и становится виден на моей руке. Красным светится порез на бедре двойника… ну да, там рана от ножа. Культиватор рисует, что именно из этого места и растут корни. Получается, если отрезать себе ногу, я буду спасен? А потом что? В реале у меня отвалится нога? Или отсохнет?

Да и смогу ли я это сделать прежде, чем вырублюсь от боли? Если не успею, поврежденные корни начнут сокращаться и убьют двойника.

На правом бедре в месте пореза и правда какой-то бугор. Разрезаю бурую пленку на ноге, тупым краем лезвия соскабливаю ее и вижу… Отворачиваюсь, но перед глазами все равно рана с разошедшимися краями, из которой выбухает что-то среднее между мозгом и древесной корой. Мне предстоит вырезать это, распахав бедро да самой кости.

И ведь никакой гарантии, что я выживу после того, как меня вырубит от непереносимой боли. Умереть в муках, но с ничтожным шансом на выздоровление, или тихонько скончаться? Вспомнились слова Джо, что, пережив атаку деформы, некоторые игроки становились чудовищами. Вдруг и я перестану быть человеком?

Осматриваю бедро двойника внимательнее. Можно иссечь корень двумя полукруглыми разрезами. Сглатываю комок, отворачиваюсь. До чего же тошнотворное зрелище!

Так, стоп! Мой мир — мои правила! Почему бы не создать что-то типа морфия, что избавило бы меня от боли. Но как ни стараюсь, получаются просто разноцветные кляксы из непонятного вещества и точно не то, что мне нужно.

В безмолвном зале медленно темнеет. Ядро в тисках птичьей лапы светится все тусклее. На клочок незараженного пространства, где находимся я и мой двойник, надвигается бурая сеть. Сжимая рукоять, тесака, делаю шаг к двойнику, замахиваюсь… И опускаю руку.