Разумное сомнение. Часть 2

– Требуется два человека, чтобы завершить развод, Обри. И ты же знаешь об этом.

– Да, но...
– Я проигнорировала тот факт, что он сжал челюсти. – Может кому-то стало бы легче, например тебе, если бы это произошло? Шесть лет является довольно долгим временем оставаться в браке с человеком, которого ты больше не любишь, так что…

– Ты будешь удивлена, насколько хорошо некоторые люди могут плести гребаную ложь, чтобы получить то, что они хотят, - сказал он холодом в голосе.
– Мое прошлое не обсуждается.

– Совсем?

– Совсем. Это не имеет ничего общего с тобой.

Я откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди.

– Ты никогда не скажешь мне причину, почему покинул Нью-Йорк и переехал в Дарэм?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я не обязан.
– Он направил машину к моему жилому комплексу.
– Потому что, как я сказал тебе час назад, той части моей жизни никогда не было.

– Я не собираюсь никому рассказывать. Я просто…

– Прекрати.
– Он повернулся ко мне после того, как остановил машину, и я могла видеть мир боли в его глазах. Это было наиболее уязвимым, что я когда-либо видела.
– Я потерял нечто особенное в Нью-Йорке шесть лет назад.
– Слышалось сожаление в его голосе.
– Что-то, что я никогда не хотел бы, черт возьми, вернуть, то, о чем я пытался забыть последние шесть лет, и, если все будет хорошо с тобой, то хотел бы сделать это в седьмом году.

Я открыла рот, чтобы попросить прощения, но он продолжал говорить.
– Я не уверен, показал ли это тебе в течение последних шести месяцев, - сказал он, - поскольку я не сидел и не говорил о своих чувствах. Я не заинтересован в серьезных разговорах и только потому, что я трахнул тебя больше, чем один раз и не могу выбросить тебя или твой рот из мыслей, не дает тебе право на то, о чем я не говорил никому.
– Я сразу отстегнула свой ремень безопасности и кинулась открывать дверь, но он схватил меня за запястье, прежде чем я успела выйти.

– Я имел в виду то, что сказал несколько месяцев назад, Обри...
– Он обхватил меня за подбородок и наклонил голову к нему.
– Ты мой единственный друг в этом городе, но ты должна понять, что я не привык иметь друзей. Я не привык говорить о своем дерьме, и не собираюсь начинать сейчас.

Тишина.

– Если ты не собираешься открыться мне, какой смысл мне продолжать быть твоим так называемым другом?

Он ничего не говорил в течение нескольких секунд, но потом усмехнулся. – Садись мне на колени и позволь показать.

– Это что, шутка?

– Разве я смеюсь?

– Неужели ты думаешь, что можешь просто потребовать заняться с тобой сексом, когда ты этого хочешь?
– Я подняла бровь.
– Тем более ты только что сказал, что никогда не будешь открыто говорить о своей личной жизни?

– Да.
– Он расстегнул ремень безопасности. – Садись на колени.

– Ты знаешь...
– Я посмотрела вниз, заметив сквозь штаны, как его член медленно твердеет.
– Я позволила некоторым вещам пройти мимо последние несколько раз, мы занимались сексом, но я должна сказать тебе...
– Я закусила губу и выскользнула из машины.
– Я на самом деле не собственность дикаря, черт возьми.
– Он прищурился на меня, когда я схватила свою сумочку и отошла.

– Мне кажется, что мы должны дать твоему члену отдохнуть, ты так не думаешь?
– Я скрестила руки.
– У тебя будет довольно большое слушание дела на следующей неделе. Ты не должен экономить всю свою энергию, чтобы лучше подготовиться?

– Вернись в проклятую машину, Обри...

– Его голос был напряженным.

– Ты умоляешь меня?

– Я приказываю тебе.

– Разве ты не слышал, что я только что сказала?

Он не ответил. Он потянулся к моей руке, но я закрыла дверь.

– Увидимся завтра, мистер Гамильтон.
– Я улыбнулась и пошла прочь.

Глава 3

Ответственность:

Юридическая ответственность за свои действия или бездействия.

Спустя неделю...

Эндрю

Была только одна вещь в Дарэме, которая не ставилась ни в какое сравнение с Нью-Йорком: суд. Юристы в Нью-Йорке на самом деле очень серьезно относились к своей работе. Они корпели над их исследованиями всю ночь, отрабатывали защиту до совершенства и представляли свои дела с гордостью.

В Дарэме «юристы» не делали дерьма, и в такой момент как этот, когда я слушал молодого и неопытного прокурора, позорящего себя, я практически скучал по тем дням.

Опять же, я не обращал слишком много внимания на работу сегодня. Я был слишком занят мыслями об Обри и о том, сколько раз мы трахались в моем офисе сегодня утром.

Мы сказали наши обычные приветствия: «Доброе утро, мистер Гамильтон», «Здравствуйте, Мисс Эверхарт» и отвели взгляд, пока она ставила мой кофе. Она открыла свой соблазнительный ротик, чтобы сказать что-то еще, но следующее, что было - это мои руки в ее волосах, и я тянул ее сексуальный зад на мой стол.

Я безжалостно вбивался в нее сзади, в то время как массировал клитор, и когда она рухнула на мой ковер, я раздвинул ноги и поглощал ее киску.

Я был абсолютно ненасытным, когда пришла Обри, и быть рядом с ней в течение более пяти секунд было достаточно, чтобы я уже был на грани.

Там нет смысла даже подсчитывать, сколько раз мы трахались...

– Как вы можете видеть...
– Голос прокурора вдруг прорезал мои мысли.
– Дамы и господа присяжные, все доказательства того, что я представила, докажет…

– Возражение!
– Мне было достаточно этого дерьма.
– Ваша честь, последний раз я проверил, это было судебное слушание, не суд. Почему мисс Кляйн позволяет себе обратиться к несуществующим присяжным?
– Судья сняла очки и покачала головой.
– Мисс Кляйн, также сомневаясь, я должна согласиться с мистером Гамильтоном, он действительно прав. Вы пришли к выводу с представлением доказательств? Запрет заключительного заявления присяжных?

– Да, Ваша Честь, - сказала она, надувая грудь, как будто только что представила дело века.

– Мистер Гамильтон...
– Судья посмотрела в мою сторону.
– Вы хотите удивить меня сегодня, опровергая какое-либо из представленных доказательств?

– Нет, Ваша Честь.
– Это слушание было пустой тратой времени, и она знала это, так же как и я.

– Я принимаю.
– Она снова положила очки. – Для протокола, несмотря на то, что обвинение представило убедительный и довольно большой сбор доказательств, решение суда такое: этого не достаточно, чтобы требовать судебного разбирательства.
– Она ударила молотком и встала.