Разведка боем

— Это почему же?

— Я недавно с бароном виделся, с Яшей. У них в автохозяйстве как? У них в автохозяйстве водителя перед выездом обязательно фельдшер осматривает. Пульс считает, давление измеряет. После бессонной ночи никаких поездок: автомобиль есть источник повышенной опасности.

А у нас — человек сутки отработал, а его на операцию ставят. Нет, не хочу. Неправильно это. Светя другим, сгори? Я не свечка копеечная. И вы не свечки. Никто не свечка — сгорать на работе. Не война.

Тут меня вызвали в ординаторскую, и заведующая кафедрой профессор Стечкина Нина Викториновна тоже начала допытываться, что и как. Я ей сказал то же, что и группе: только швы наложил, а все сделал Игорь Абрамович. А швы, что швы… Швы всякий сможет, стоит только потренироваться.

Записал в историю: в связи с внезапной болезнью оперирующего хирурга завершил операцию студент Чижик. И описал операцию, как это положено. Только и гемостаз, и остальное в моем описании выполнял Шпильман, а не я. Он и не вспомнит ничего, Шпильман. Если жив останется. А мне лишние хлопоты ни к чему: не положено студентам делать такое. А я и не делал. Только швы наложил, и то — последние.

Все с этим согласились, потому что это всех устраивало. Врач Шпильман И.А. завершил операцию, и только после этого с ним случился… А что с ним случилось-то?

Тромбоэмболия легочной артерии. С хирургами это бывает. Работа на ногах — варикозное расширение вен нижних конечностей — тромбофлебит — ТЭЛА. Такая вот комбинация. Ну, я так думаю. А вы доктора наук, кандидаты, вам виднее.

Но ТЭЛА тоже всех устроила. Со всяким случиться может, виноватых нет.

И меня отпустили с миром.

Один Игнат не поверил. Он-то стоял рядом.

— Ты не крути, я же видел. Где научился оперировать?

— Строго говоря, я не оперировал. Я только завершил операцию.

— Не виляй. Где?

— Да здесь, где же ещё? Смотрел, представлял себя на месте хирурга, мысленно повторял его движение. Эффективное мышление плюс развитая мелкая моторика. Я ведь пианист, каждый день играю на рояле по часу, вот и пальцы слушаются, — для наглядности я показал Игнату пальцы.

Они не дрожали.

Глава 20

25 июня 1975 года, среда

ГАМБИТ КАРПОВА

Таль на игру не вышел: Латвия выставила запасного.

Имеют право.

И вот вместо Михаила Нехемьевича я играю с Айварсом Петровичем. Тоже сильный шахматист, но не Таль. Если победа над Талем принесла бы мне шесть пунктов рейтинга, то над Гипслисом — только три. Или два. Точно не скажу, обсчитываются не отдельные игры, а результат турнира в целом.

Ну, буду стараться выиграть у Гипслиса. Не корысти ради, а токмо во славу России. Потому что играю в первенстве СССР среди команд союзных республик, в рамках Спартакиады Народов СССР.

Играю на первой доске и, теоретически, должен встречаться с сильнейшими шахматистами страны. А они, сильнейшие шахматисты, как один вдруг сказываются больными, уставшими, или просто без указания причин меняются на запасных. И Таль, и Петросян.

Ну да, Таль и Петросян устали. Потому что в Ригу приехали прямиком из Милана. В Милане проходил очень солидный турнир. Лучшие игроки мира: Карпов, Ларсен, Портиш, те же Таль и Петросян, да и другие им под стать. По сути, из сильнейших отсутствовали только двое: Фишер и я. Но если Фишера, собственно, уже и не ждали, то я… Я бы поехал, да. Однако Спорткомитет решил иначе. Карпов — действующий чемпион мира, Таль и Петросян — чемпионы прежних лет, а вам, молодой человек, следует быть скромнее. Вы только что сыграли в Чехословакии. Отдохните. Впереди командное первенство!

Я понял. И запомнил. И вот теперь возглавляю сборную РСФСР. Играем хорошо и сильно, опережаем не только Украину, но и Москву, и Ленинград. Да, Москва и Ленинград выставили собственные команды. Сильные. В Ленинграде, к примеру, на первой доске Корчной, в Москве Петросян. А толку-то, если они при моем виде просят замену?

Но дело не в заменах. Дело в том, что на первой доске Ленинграда ждут Карпова, а его всё нет и нет.

В Милане Анатолий победил. Доказал, что чемпион он настоящий, а не бумажный.

И вот Таль здесь, Петросян здесь, а где Карпов?

Все в ожидании.

Он вообще вернулся в СССР, Карпов?

Об этом и говорят в кулуарах Дворца пионеров, где мы играем. Я даже спросил, почему не в Доме Железнодорожников. Хотели, ответили мне, но строители не успели. Он еще только строится, новый Дом Железнодорожников. Приезжайте на будущий год, будет отличный шахматный турнир, «Янтарное море — 1976».

Но и здесь неплохо. Во Дворце пионеров. Старинное здание, даже есть Башня Духа, уцелевшая с рыцарских времен.

Мы играем. А пионеры смотрят. И пенсионеры. Потому что партия начинается в три часа пополудни, когда весь рижский трудовой народ работает. Но к завершению партий многие подходят — поддержать Таля, к примеру. Или посмотреть на Чижика. Сегодня думали совместить, но Таля нет.

Они, зрители, и принесли новость. В зале зашумели, судье пришлось воззвать к тишине.

— Карпов не вернулся, — крикнул кто-то, после чего и мы, игроки, стали шушукаться.

Но вернулся, не вернулся, играть нужно. Гипслис играет сильно, но мне все-таки удается получить отдаленную проходную, после чего остальное стало технической задачкой для третьего разряда.

Гипслис это понимал не хуже меня и сдался.

В буфете обсуждали новость. Так себе новость, из сомнительного источника: кто-то что-то слышал на вражьих волнах. То ли по Би-Би-Си, то ли по «Голосу Америки» передали, что Карпов и Фишер выступили с совместным заявлением: между ними будет проведен матч на звание «Чемпиона среди шахматистов-профессионалов».

Обсуждали не особенно горячо. Шахматы приучают к спокойствию и терпению, без этих качеств гроссмейстером стать трудно. Два вопроса интересовали шахматистов: что будет с Карповым, и что будет с ними. То есть нами.

Ни друзей, ни даже приятелей в шахматном высшем свете я пока не завёл. Сложное это дело — приятельствовать с тем, с кем сражаешься не на шахматную жизнь, а на шахматную смерть. Нет, среди любителей это вполне возможно, потому они и любители — любят играть. А мастера, тем более гроссмейстеры любят побеждать. Есть разница. Мы тут конкуренты. Хотя если соперника конкурентом не считаешь, тогда да, тогда можно и приятельствовать. До той поры, пока не сведет судьба в поединке главном, поединке решающем. Но ведь бывает и так, что за всю жизнь этого поединка и не будет. Или не разглядишь, что вот этот поединок тот самый, определяющий судьбу, и профукаешь и игру, и жизнь.