Развилка

– Я против. Не надо дергаться. Погоди чутка.

– Андрей?
– Ваня посмотрел на меня.

Разумеется, я поддержал Жеронкина. Остальные казаки тоже. А сам идти в самоволку Сахно не решился, успокоился и вернулся на койку.

Наступила тишина и, наконец-то, я заснул. Отдыхал несколько часов, проснулся бодрый и без дурных мыслей в голове. Поужинал сухим пайком, который принес немецкий солдат. А затем появился наш командир, который был в своем лучшем мундире со всеми положенными знаками различия и прежними наградами.

– Смирно!
– отдал команду первым заметивший офицера казак.

Все встали.

– Вольно, - махнул рукой Беринг, присел на койку и махнул рукой: - Все сюда!

Мы встали вокруг немца и он, окинув нас взглядом, заговорил:

– Дело сделано. Вы показали, на что способны, и весьма влиятельные чины Абвера и Вермахта вами довольны. Казаки зарекомендовали себя с самой наилучшей стороны, и на поле боя, и в тылу противника, и при охране наших тылов. Следовательно, это скажется на всем: на подчиненности, на важности боевых задач и на том, кому быть хозяином казачьих земель. Про награды говорить пока не стану, всему свое время. А сейчас расклад такой - покидаем эту казарму и перебираемся в частный дом на Большой Садовой. Он станет нашей временной базой. После чего всем увольнительная. Обязательные условия - держаться группами по два-три человека, каждый день появляться в расположении, подтверждать, что вы живы и здоровы. В городе соблюдать дисциплину и порядок. На окраины лучше не соваться. Оружие - пистолеты, они всегда должны быть при вас. Свою принадлежность к Абверу не афишировать. Эти увольнительные моя инициатива. Под мою ответственность. Мой вам подарок и благодарность за службу. Поэтому не подводите меня. Пять дней отдыхаем. Потом начнется новый этап подготовки. Прибудут казаки, такие же, как и вы. Их придется научить всему, что вы умеете и знаете. Когда нас снова пошлют в тыл врага - неизвестно. Вопросы?

– Что с нашими вещами и денежным довольствием?
– спросил Золотов.
– А то не хочется по городу гулять с пустыми карманами.

– Все решено. Ваши вещи уже на новой базе. Там же, надо полагать, и финансы. Все в целости и сохранности.

– Пределы города покидать можно?
– вопрос от Сахно.

– А тебе зачем?

– Родню хочу навестить, она у меня в Старочеркасской станице.

– Думаю, можно. Обсудим это позднее.

Больше вопросов не было и, собрав свои нехитрые пожитки, с рюкзаками и оружием, отряд "Фалширм" покинул казарму артиллерийского училища. На новом месте нас уже ждали два пожилых урядника, которые непонятно каким образом оказались в подчинении у Беринга, видимо, очередные его знакомые по загранице. Вещи, как и обещал командир, уже были здесь. Помыться-побриться недолго, вода есть, и вечером я вышел в город. Справа казачья. На ремне наградной кинжал от командования 102-го Донского казачьего полка, а в кобуре пистолет. Рядом браты и перед нами большой город. После всего, что с нами произошло, можно сказать - мы попали в сказку. Правда, город под немцами и союзниками, на улицах кругом германские, венгерские и румынские мундиры. Но мы надеялись, что это временно, и не обращали на союзников внимания.

26.

Кашира. 01.05.1942.

Пока группа армий "Юг" продолжала свое победоносное наступление и части РОА: 2-я и 3-я пехотные дивизии, 1-я казачья дивизия и Особая казачья бригада; входили в города и станицы Дона и Кубани, на севере происходила битва, о которой ведомство доктора Геббельса предпочитало много не говорить. Советские военачальники, научившись воевать, с учетом прошлогодних ошибок, разработали операцию под кодовым названием "Марс". После чего Красная армия, собрав в кулак немалые силы, перешла в наступление на московском направлении.

На участке Брянского и Западного фронтов советские войска смогли добиться перевеса в авиации, артиллерии и танках. Оставалось дождаться удобного момента, разгромить немецкие армии, 4-ю и 16-ю полевые, а потом освободить столицу, точнее то, что от нее осталось.

Благоприятный момент настал быстро. Все внимание германских военачальников оказалось приковано к группе армий "Юг". Сталин лично одобрил дату начала наступательной операции "Марс" и, обходя Москву с флангов, советские механизированные соединения при поддержке авиации и артиллерии, вклинились в оборону немцев и стали развивать успех. Однако на северном направлении Красная армия вскоре уперлась в глубоко эшелонированную оборону и завязла. А вот на южном все складывалось как нельзя лучше. За несколько дней разгромлены четыре немецких и одна венгерская дивизии. Были освобождены два важных города, Коломна и Кашира. Это серьезный успех, и немецкая сторона ничего подобного не ожидала.

Резервы были исчерпаны. Новый командующий группы армий "Центр" генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге, который после захвата Москвы сменил Федора фон Бока, должен был купировать удар и заткнуть прорыв. А командующий наступлением советских войск Константин Жуков был обязан развить успех. Поэтому обе стороны кидали в бой все новые резервы и подтягивали к Кашире, которая стала камнем преткновения, резервы. Так начиналась очередная битва за Москву и по воле случая в этой мясорубке оказалась 1-я пехотная дивизия РОА.

Обычно в любых армиях мира первые дивизии являются гордостью вооруженных сил. Самые подготовленные командиры. Самые лучшие солдаты. Самая новая техника и хорошее снабжение. Именно в эти подразделения привозят иностранные делегации и членов правительства, они участвуют в парадах и праздничных мероприятиях, являются гордостью страны и служат образцом для подражания других воинских частей. Однако 1-я пехотная дивизия РОА была иной и под эти критерии не подходила. Ее начинали формировать четыре раза. Сначала на территории Германии, потом в Польше и на Западной Украине, а в последний раз уже в военном лагере под Киевом. При каждом переезде личный состав терялся и рассеивался, отправлялся в полицейские и охранные батальона. А когда было получено окончательное разрешение германского командования на создание армейской дивизии РОА, все делалось в большой спешке. Соответственно, никакого особого отбора личного и командного состава не было. Перед генерал-майором Штейфоном поставили задачу - за месяц сколотить подразделение и он это сделал, как мог и как умел. А когда все было готово, появился командир дивизии, генерал-майор Закутный, и Штейфон стал у него начальником штаба.

Биографии двух главных командиров дивизии отличались очень сильно, и они один другого не могли терпеть. Борис Александрович Штейфон в далеком прошлом царский офицер, чей отец был выходцем из крещеных евреев, белогвардеец, доброволец, участник 1-го Кубанского похода и белоэмигрант. А Дмитрий Ефимович Закутный из крестьян, прошел всю Гражданскую войну, сражаясь с беляками, преподаватель академии имени Фрунзе и в начале Великой Отечественной войны командир стрелкового корпуса, приспособленец и службист. Не самые лучшие кандидатуры для руководства 1-й дивизией Русской Освободительной армии, но никого другого, чтобы человек мог без промедления встать на должность комдива и его начальника штаба, у Трухина под рукой не оказалось. Он торопился как можно скорее отправить первую армейскую часть РОА на фронт, и это сказалось на всем. Подготовка бойцов, две трети которых были набраны в лагерях военнопленных, ниже среднего. Обмундирование - старое, из польских и советских запасов. Артиллерия разных типов и порой к орудиям не было боеприпасов. Не хватало пропагандистов. Командиры полков и батальонов в большинстве своем случайные люди. А прикомандированные к дивизии немецкие офицеры зачастую являлись законченными нацистами и воспринимали русских союзников как людей второго сорта.

Такова реальность, а на бумаге все выглядело неплохо. Три пехотных полка, один мотострелковый и один артиллерийский. Ну и, конечно, все положенные службы тыла и отдельные батальоны, от разведывательного до саперного. Поэтому дивизию передали группе армий "Центр" и отправили на передовую. После чего начались ее злоключения и мытарства.

Между офицерами постоянно происходили конфликты, и даже произошла одна дуэль, которая закончилась смертью командира 2-го пехотного полка Лаврова. Личный состав пьянствовал и неоднократно попадался на мародерстве. Казенное имущество расхищалось. Не хватало продовольствия и обмундирования. А про дезертирство и говорить нечего. Бежали все, и рядовые, и командиры, как правило, с оружием. Пока дивизия доехала до Москвы, она потеряла почти четыреста пятьдесят человек.

Проблем хватало. Но, наконец, дивизия добралась до фронта. Три дня просидела в окопах под Егорьевском и когда ночью дезертировала целая рота во главе с командиром, ее оттянули в тыл.

Генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге собирался расформировать дивизию, но после телефонного разговора с Берлином решил дать ей еще один шанс. Закутный и Штейфон к тому времени смогли найти общий язык, немного притерлись и взялись за дело. Они набирали новых солдат, выбивали снабжение и вооружение, проводили тренировки личного состава и смогли добиться того, что в конце апреля 1-я дивизия РОА стала достаточно серьезной силой. Всех ненадежных офицеров и бойцов под конвоем отправили в Киев, где с ними разбиралась специальная комиссия, а остальные были готовы воевать. Но началось наступление Красной армии и дивизию с колес бросили под Каширу, затыкать дыру.

Надо отметить, что свой первый бой дивизия РОА выдержала с честью. Она столкнулась с 4-й гвардейской стрелковой дивизией из состава 2-й Ударной армии под командованием генерала Власова и отбросила ее до окраин города. Затем разведбат 1-й пехотной дивизии закрепился в Кашире, и артиллерийский полк весьма результативно обстрелял советскую танковую бригаду, которая выходила на рубеж атаки.

Наступило затишье. На участке дивизии сутки ничего не происходило, и бойцы Русской Освободительной Армии закреплялись на позициях. Они готовились к обороне, но никто не знал и даже не мог предположить, что будет дальше. Иначе многие бы пустились в бега, а командование попыталось вывести войска из-под удара.