Развод, сосед и другие приключения

– Вот это да! – радостно улыбаясь, прошептала Ирина. От того, каким тоном говорила ее подруга, какое у нее сейчас было выражение лица, у нее даже мурашки по спине проскакали. Очевидно, что подруга безоглядно влюблена и невозможно счастлива. Ирина такой ее раньше не видела никогда. То есть влюблялась-то она и раньше, но чтобы так…

– Интересно… – сказала она, открывая баночку с черничным йогуртом и облизывая крышечку. – Интересно, он тоже от тебя в таком беспамятстве?

– А что, по мне так заметно?

– Даже не сомневайся! Я только удивляюсь, как вчера этого не разглядела?

– Вчера!.. Вчера ты меня здорово ошарашила. Не до того было, чтобы про свои романы рассказывать, когда ты разводиться собралась. Мне и сейчас-то неловко, что из меня счастье со всех сторон выпирает.

– Ты мне это брось! Мне наоборот только в радость видеть, как ты цветешь и пахнешь.

– Спасибо, – Света в дружеском порыве обняла ее. – Только я-то все равно понимаю, что тяжело видеть влюбленную парочку, когда у самой сердце вдребезги.

– Сердце молчит, – спокойно пожала плечами Ирина. – Такое ощущение, что оно просто отключилось. Наоборот, где-то даже радость от того, что я снова обрела свободу.

– Это реакция на стресс. Потом еще будешь проклинать эту свободу.

– Да, знаю. Я, наверное, свое еще отплачу, но сейчас мне хорошо.

– Так ты все-таки это точно решила? Может, еще возможен шаг назад?

– Может быть, – Ирина задумчиво глянула за окно, потом перевела взгляд на кружку с остатками кофе. – Наверное, даже сейчас еще можно все изменить… Но только я не хочу.

Света покачала головой и вздохнула.

– Страшно, когда вот так вот все заканчивается. Просто страшно. Вы так друг от друга балдели, и вдруг на тебе – развод!

– У тебя все может сложиться абсолютно по-другому, – сказала Ирина, безошибочно уловив ход мыслей подруги. – Может именно твоя история как раз про то самое «долго и счастливо».

– Кошмар какой-то! Это я тебя должна утешать, а никак не ты меня!

Ирка засмеялась.

– Когда меня наконец-то накроет черная меланхолия, я обязательно призову тебя, чтобы вдоволь нареветься на твоем плече.

– Обещаешь? – Света пристально заглянула ей в глаза.

– Ты меня еще поклясться заставь!

– Если честно, зная твой характер, я просто боюсь, что когда тебя накроет эта самая черная меланхолия, ты предпочтешь закопаться в какую-нибудь нору и никого не видеть, чтобы не дай Бог не расстроить! А я хочу, чтоб ты знала, когда тебе плохо, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку!

– Ладно, ладно! – замахала Ирина руками. – Буду рассчитывать на твою поддержку, буду! Только не переживай так!

– Да если честно, мне как-то немножко стыдно перед тобой за свое состояние. Знаешь, я как будто парю над землей, а под ноги мне ложится светлое будущее.

– Когда влюбляешься, так обычно и бывает. А за меня переживать не надо. Переживу я это, не маленькая девочка!

– Что делать-то будешь? – задала наконец-то Светка назревавший вопрос. В свете последних обстоятельств пожить у нее (а Ирина немного надеялась на это) не представлялось возможным. Следовало найти себе какое-то пристанище.

– Пущусь во все тяжкие! – легкомысленно пожала плечами Ирина.

– Ой!

– И ничего и не «ой»!

– Да просто как-то ты уж слишком решительно это произнесла. Я начинаю за тебя беспокоиться!

– Опять ты начинаешь за меня беспокоиться! У тебя не израсходованный потенциал наседки. Направь-ка лучше его на Ваню, он того стоит. А что до меня… Я же не собираюсь делать глупости. Просто хочу ощутить давно забытое чувство, что я хозяйка своей жизни, – сказала она, автоматически тыкая ложечкой в лимонный ломтик.

На самом деле вновь обретенное чувство свободы кружило ей голову. Желание жить, что-то делать, общаться, знакомиться, встречаться, росло в ней со скоростью лавины. Слишком долго она была взаперти! Слишком крохотный приток свежего воздуха оставил ей Виктор, ревниво оберегая от связей с внешним миром, потихоньку обрезая их. Ведь его сокровище должно быть только его.

Только теперь Ира с горечью осознала, что под его постоянным продуманным давлением она растеряла друзей и подруг. Потихоньку, не вдруг, но они как-то исчезли из ее жизни. То есть все конечно были, Ира знала, что они есть и была уверена, что в любой момент может созвониться и встретиться с любым из них, вот только момент этот никак не наступал.

Тому было немало разных причин. Вскоре после свадьбы Вик стал проявлять недовольство, если она собиралась на очередную вечеринку. Он внушал ей, что там нечего делать, раз они уже нашли друг друга, а Ириных слов о том, что она хочет просто пообщаться, не понимал, или не хотел понимать. Сам он посещал компании очень редко и неохотно, говоря, что не видит больше в них смысла. В конечном итоге любой выход в свет оканчивался скандалом. Причем он никогда не ставил ей в вину именно то, что она идет куда-то веселиться. Причина, как правило, избиралась совсем другая, порой смехотворная, как, например, невымытая с вечера посуда в раковине или выброшенный старый сломанный зонт.

Как бы то ни было, постепенно Ирина привыкла, что если пойдет куда-либо веселиться, то на другой день они непременно поругаются, и он будет ходить, злиться и искать повод, по которому можно на ней сорвать свою злость.

Если же ей удавалось вытащить его, то он, как правило, развлекался с таким видом, будто отбывал повинность. Ему вечно все не нравилось – в боулинге свет не такой и пиво кислое, в кино соседки громко говорят и ржут, как кони, в гостях вообще непонятно зачем собираются, и что за радость такая – трепать языками?

И уж конечно к ним домой путь был заказан. По первому времени Ирина еще пыталась устроить вечеринку, собрать друзей, но быстро бросила эту затею. То он пилил ее, что она наприглашала народу, а он как раз сегодня очень устал и хочет пораньше лечь спать, то ныл, что она готова уделять свое внимание кому угодно, но только не ему, то жаловался, что после посиделок прокурена вся квартира и у него болит голова. Хотя и сам курил, да к тому же обычно выходили на лестничную клетку, дымить всем разом на кухне разрешалось лишь в исключительных случаях…