Развод. Научусь жить без тебя

90.

Я не помню, как опала на пол наша одежда. Мы кидали ее куда попало, как попало, и даже, кажется что-то порвали — ну как минимум оторвали пуговицы на сорочке Руслана.

Мы стремились поскорее снова слиться, стать единым, ощутить тепло тела другого.

Снова упасть в эти безумные ласки, которые были такими лишь с ним.

И лишь с ним я чувствовала себя такой желанной, любимой и такой живой….

Не было в ту ночь ни единого миллиметра моей кожи, которой не коснулись поцелуи любимого, которого я так и не смогла забыть. И он меня — тоже.

Мы очевидно оба были так голодны друг по другу, так истосковались в долгой разлуке, что насытиться другим было просто невозможно.

Уже брезжил за окном рассвет, а мы всё не могли остановиться. Мы хотели ещё и ещё, словно нам по двадцать, как тогда, когда мы только познакомились….

— Давай поспим…. — просила я его. — Я устала.

— И я. Но ты такая вкусная…. — и он ласково закусил мочку моего уха, что вызвало во мне новую бурю приятных эмоций.

— Как мы встанем к детям? — пыталась я воззвать его к разуму, но сама успешно теряла его под натиском горячих губ на своём теле.

— Как-нибудь встанем, — сказал он. — Ладно, давай действительно немного поспим.… Я и сам уже физически мало что могу, но внутри мой тигр не наелся! Так и знай. Завтра продолжим.

— Продолжим?

— Да. Ты же не думаешь, что теперь я просто возьму и уеду?

— Дети не поймут, если ты внезапно останешься тут жить.

— Только это и беспокоит меня. Я, конечно, поеду домой, но, — повернул он мое лицо к себе. — Я буду часто наведываться. Каждый день.

Я рассмеялась. Я была умиротворена и счастлива в его руках.

Я вовсе не была против, чтобы он приезжал. И даже если он решит остаться навсегда с нами — буду рада.

Я простила. Сегодня поняла, что окончательно простила.

И больше не сожалею о том, чего уж не вернуть — о наших потерянных годах и вынужденной разлуке.

Однако мы можем построить счастливое будущее, если не станем больше глупить и отталкивать друг друга.

Руслан прижался к моей спине и глубоко задышал — уснул.

А я прижалась к родному человеку теснее и закрыла глаза — блаженство.

И всё-таки жизнь — невероятная. Такая многогранная…

И в ней столько много решений. Можно сделать по одному, и тогда жизнь потечет по одному сценарию, а можно поступить совершенно иначе, и тогда судьба твоя сложится тоже иначе.

Мы — кузнецы своего счастья, верно люди говорят. От наших действий многое зависит в нашей жизни. И в первую очередь — чувство счастья и полноты жизни.

Я научилась жить без него. Не умерла, и жизнь моя не остановилась.

Но была ли счастливой эта жизнь?

И главное: хочу ли я жить без него, хоть и научилась дышать без?

Ответ: не хочу.

Я хочу быть счастливой и любимой. И этот выбор нужно делать мне самой.

91.

Пару лет спустя

— Как я выгляжу? — взволнованно спросил Руслан.

На нем был костюм стального цвета, белоснежная рубашка и темно-серый галстук. Ботинки были начищены так, что солнечные блики на них слепили глаза.

— Очень серьёзно и представительно, — сказала я, смахивая невидимые пылинки с его напряженных плеч.

— Уверена?

— Абсолютно, — пришлось прикусить изнутри щеку, чтобы не рассмеяться, — не переживай, всё пройдет отлично.

Если бы кто-то со стороны посмотрел на моего уже дважды мужа, то наверняка бы подумал, что этот солидный, представительный мужчина отправляется на самую серьёзную сделку в своей жизни. На которой если уж не миллиарды, то сотни миллионов точно на кону.

На деле всё гораздо проще и скромнее.

Наше самое первое Первое сентября!

Ради такого важного мероприятия, Адашев взял отгул на работе и отменил все дела, решив в этот день полностью посвятить себя семье: мне, Дарине и Егорке.

И вот дети ещё смотрели мультики, а он собирался с такой ответственностью и волнением, как будто это ему предстояло впервые сесть за парту.

— Где цветы?

— Уже везут, — покорно сообщила я.

Руслан свято верил, что на первую линейку надо идти исключительно с гладиолусами. Поэтому мы заказали два красивых букета, составленных из белоснежных и багряных, словно кровь, веток с бутонами.

— Ты Дарину заплела?

— Конечно.

— А Егору бабочку приготовила?

— Да.

— А костюмы им погладила?

— Да, — вздохнула я, наверное, в сотый раз отвечая на эти вопросы, — сумки собрала, инструкции дала. Всё под контролем.

Я знала, что он будет чокнутым папашей, но, чтобы настолько…

И всё же это было приятно. Так приятно, что словами не передать. Мужчина – трепетно относящийся к своим детям всегда прекрасен.

Когда время пришло, Дарина и Егор отправились одеваться, как два маленьких, но очень ответственных солдатика. Они тоже волновались, хоть и не так явно, как их родитель, и когда мы все выходили из квартиры, вели себя на удивление тихо и спокойно.

— А если нам не понравится учительница? — спросила Даринка, пока мы спускались на лифте.

— Понравится. Елена Сергеевна – замечательный учитель. И класс у вас будет замечательный. Все будет отлично.

Она сосредоточенно кивнула и взяла Егора за руку.

Так они всю дорогу и продержались, пока мы ехали к школе. А там, два таких гнома с рюкзаками и огромными букетами, присоединились к выводку ребят, стоящих возле молодой учительницы с табличкой «1В».

На торжественную часть их выставили полукругом возле крыльца. Была речь от директора и выступление учеников. Потом вышел рослый старшеклассник и кнопка-первоклашка. Он посадил ее к себе на плечо и пронес мимо рядов взволнованных и восторженных ребят, а она со всей серьёзностью звонила в колокольчик.

Я так растрогалась, что у меня аж глаза защипало. Пришлось лезть в сумочку за салфеткой, иначе мне грозило остаться с чёрными разводами от туши на щеках.

— И мне тоже. — пробухтело со стороны Руса.

Он, конечно, не ревел, как я, но глазки тоже покраснели.

Это было так нелепо, что я рассмеялась сквозь слезы.

— Если кому-нибудь скажешь об этом – я тебя задушу, — сконфуженно сказал муж.

— Молчу, как рыба, — провела пальцами у рта, делая вид, что застегиваю его на молнию.