Развод. Ошибку не прощают

Андрей очень изменился. Очень. Я такого не знаю. Повторяю себе это тысячу раз. Буквально за год стал незнакомцем. Я будто впервые с ним познакомилась. Ковалев смотрит по-другому, трогает по-другому. Говорит очень убедительно. А когда о любви… Так бросить все хотелось и бежать за ним.

Как же мастерски он меня размораживал. Во всем успел искупать. Хотя первая встреча, конечно, оставила неизгладимое впечатление. Но потом… Он так неожиданно раскрылся, и я поняла все.

Что такое любовь? Без конца задаю себе вопрос.

Может всепрощение? Может принятие любой ситуации и проживание ее же? Может понимание? Или все вкупе?

Тысячи пар проживают измены или намек на них. Тысячи пар безвозвратно расходятся и ищут новых половин. Тысячи пытаются сойтись, а потом мстят друг другу. Каков наш исход?

Так прощают ошибки или нет?

Танзания стала моим спасением. В очередной раз убеждаюсь, что если бы я не уехала, то неизвестно как сложилась жизнь. Возможно, продолжала ненавидеть Андрея и дальше что? Ничего! Пустота. Сама бы себя изъела. И да, Семенов не стал моим спасением.

Называю таксисту адрес. Пока в пути рассматриваю город. Долго не видела, все так красиво. Неотрывно смотрю в окно, продолжаю размышлять. Нет, я все правильно делаю. Не нужно сомневаться. Просто надо идти до конца.

Петляем по улицам и вскоре прибываем на место. Поднимаемся на нужный этаж и тут меня осеняет. Ключей нет! Я с больной головы подумала, что Андрей дома. Не предупредила о смене рейса, ничего не сказала. Растерянно стою перед дверью, соображая, что же делать.

Самое простое набрать номер Ковалева и решить вопрос, но интуитивно поднимаю руку и жму на звонок. С обратной стороны слышатся шаги, проворачивается замок и дверь распахивается. В немом удивлении замираю.

Это что такое? Как такое возможно?

Сердце ухает вниз и сваливается в пятки. Расплывчатые пятна скачут перед глазами, мне кажется я сейчас отключусь. У Андрея совсем совести нет? На меня ответно таращится молодая привлекательная девушка. Она так одета, словно живет здесь на постоянной основе. Легкий спортивный костюм и мягкая бесшумная обувь.

– Вам кого?

Меня разбирает страшная обида. Все на самом деле ужасно. Разрозненные чувства бьют по самолюбию очень больно. Горечь разливается, отравляет меня. Как в плохом кино стоим и пялимся друг на друга. Она недоуменно, я с немым укором.

– Андрея Николаевича.

– А его нет дома.

Первое, что хочу сделать, взять за руку Варю и уйти. Вернуться в аэропорт, улететь назад. Да все что угодно, лишь бы не стоять тут. Девушка ждет дальнейших вопросов, а я не могу вымолвить ни слова.

Красивая. Тоненькая, как тростиночка. Губки пухленькие, глаза как озера. Ресницы длинные, загнутые вверх. Умудряюсь даже размеры груди оценить. В общую картину не вписываются только руки. Маникюр отсутствует. Но разве это ее портит? Нет, конечно, все компенсирует возраст. На вид лет восемнадцать не больше.

Он с ней спит? Живет? Зачем тогда мы ему?

Столько вопросов роится в моей бедной голове, но ответа нет. Спросить напрямую? Ну это уж вообще в край опустить себя в лужу. Я не стану унижаться.

– Передать что-то?

Затянуто машу головой. Варя с интересом осматривается и вмешивается в наш странный диалог.

– Ма, а мы зайдем? Я замерзла.

Девушка с интересом обращается к Варе и погружается в раздумье. Потом неожиданно присаживается перед Варей на колени, произносит одно слово.

– Ой!

– Что такое?

– Простите. Меня зовут Наташа. Вы Ирина и Варвара, да?

Ситуация становится еще более непонятной. Наташа поднимается с пола и протягивает мне руку. Машинально жму в ответ. Неожиданно Наташа тянет нас в квартиру и едва захлопнув дверь, бросается помогать Варе раздеваться. Предлагает отнести сумки и без конца тараторит, приносит извинения что продержала нас на пороге. Время подозрительное, подумала черт знает что. Улавливаю что-то о цыганах, что бродят по квартирам и выманивают деньги. Правда в этой элитке их отродясь не было, а вот у них… бла-бла-бла. И тараторит, и тараторит! От громкого голоса девушки начинает трещать голова. На шум из комнаты появляется строгая женщина.

– Здравствуйте.

– Мама это жена и дочь хозяина, – радостно щебечет Наташа.

Кого? Почему она его так называет?

– Добрый день, – улыбается женщина. – Марья Петровна я. Мы сейчас уборку завершим и уйдем. Наташ, не суетись. Вы простите, не слышала звонка. Вроде бы ждали вас позже, поэтому не успели закончить.

Я мило улыбаюсь. Мне хорошо, что надуманное в мгновенном стрессе оказалось неправдой. Я очень рада не разочароваться в Андрее. Это просто клининг, я же нарисовала практически демона в своей голове. С явным облегчением, но все еще нервно поправляю волосы, одежду и тру ладони. Изо всех сил пытаюсь прекратить дергаться. Все позади, сомнения, страхи, испуг. Как только немного удается расслабиться, наваливается вселенская усталость.

– Все нормально. Вы не мешаете. Если можно, проводите нас. Покажите, где можно отдохнуть с дороги, а то мы вырубаемся с дочкой.

– Наташа, отведи, – строго говорит притихшей девушке. – Для Вари отдельная комната, а Вас в хозяйскую.

– Марья Петровна, а почему Вы его так называете?

Мне искренне интересно знать, что за старообрядчество. Может Андрей сам так велел? Хотя вряд ли. Превратится в бизнесмена у него было достаточно времени, а вот в недоделанного купчика нет. По крайней мере не замечала заносчивости.

– Андрей Николаевич тоже бесится, – доверительно сообщает вместо Марьи Наташа. – Требует, чтобы прекратили. Мы с мамой не можем отвыкнуть. Прошлый-то только так велел себя звать. Я через спотыкаюсь, но перебарываю себя, а мамка все время забывает. Он уж и просил, и ругался. Да пусть ругается, главное платит хорошо. И человек хороший. Мама упала два месяца назад. Ушиб страшный, на ногу наступать не могла. Все плакала, что работу потеряет. Андрей Николаевич отвез и лучшим врачам показал. Все оплатил, зарплату сохранил с премией. Такого поискать еще надо.

Мне становится невыносимо тепло и приятно за Андрея. Благородно ничего не скажешь. Вот тебе деспот-руководитель, сметающий всех на пути. Жестокий, безжалостный, мгновенно взлетевший наглец. Это так его называют, я читала.

Умница. Горжусь, что не бросил женщину в трудной ситуации.

– Веди балаболка, – одергивает дочь строгая мать. – Извините Ирина, наболтала же она всякого. Голову только забивает.

– Ох, правда, – зажимает рот рукой. – Идем, а то Варечка спит уже почти.