Развод. Со мной так нельзя

Рядом вновь нарисовался Морозов – он снимал процесс на телефон, пока двое любовников с такой страстью отдавались друг другу, что не замечали ничего кругом.

– Прекрасное зрелище, я считаю. А ты? – спросил Игорь, когда снятого материала оказалось достаточно.

– Господи! – воскликнула Нина, отпрянув от Артемия.

Тот не сразу понял, что происходит. Подался к любовнице, попытался схватить ее за руку и потянуть на себя в тот момент, пока последняя судорожно сжимала в пальцах простыню, которой безуспешно старалась прикрыть наготу.

– Что это? Кто? – вопросил Фомин, что никак не мог совладать со сбившимся дыханием.

– Это, Артем, муж Нины и ее любовник, – сообщил Морозов, проходя в спальню. – На какое время ты отправила Антона погулять? М? На час? Два? Когда он придет, что сделаешь? Спрячешь сына в шкафу, чтобы только злой абьюзер не смог нанести ему вред? А, Нин? Ведь именно так ты отзывалась обо мне?

Он подошел к постели, на которой, словно два испуганных кролика, жались друг к другу любовники. Ковалев в очередной раз позавидовал тому, как стойко держится Игорь.

– А теперь, милая, поведай, пожалуйста все, что у тебя имеется на душе.

Сев на край кровати, он сцепил перед собой руки в замок и полуобернулся к Нине и Фомину.

– Мне кажется, что даме нужно хотя бы одеться, – подал голос Артем.

Морозов вскинул бровь.

– Даме? Вы о Нине, Артемий? Она больше смахивает на куртизанку, а не на даму.

Леша тоже прошел в комнату, но лишь для того, чтобы опуститься в кресло, потому что ноги больше не держали. И как Игорю удавалось сохранять настолько железное самообладание? Может, все было проще, и муж Нины попросту ее не любил? А у самого Алексея все еще оставались чувства. Они текли по венам, выжигали те изнутри, превращая Ковалева в пылающий остов.

– Попрошу так о ней не отзываться, – театральным тоном процедил Фомин, схватив с пола футболку, которую быстро натянул на себя.

На то, чтобы подать Нине ее одежду, мозгов у парня явно не хватало, – это Алексей отметил про себя.

– А что будет, если я все же стану о ней так отзываться, м? – поинтересовался Игорь. – Она ведь прежде всего моя жена. А тебе она никто, Фомин. Или после того, как я с ней разведусь, ты все же на ней женишься?

Морозов посмотрел на Артема с интересом. Тот нахохлился, но отвечать не спешил.

– Игорь… давайте все решим цивильно, – пискнула Нина, и все трое, как по команде, повернулись к ней.

Цивильно? Что именно она могла бы обозвать этим словом, если бы цивильность все же случилась? Секс вчетвером? Игры в домино? Переговоры за одним общим столом, где Морозова села бы во главу угла?

– Знаешь, почему я здесь, Нина? – спросил Ковалев, все же поднимаясь из кресла.

Он заложил руки в карманы брюк и попытался сжать их в кулаки.

– Потому что готов был для тебя на все. Отказаться от семьи? Пожалуйста. Прилететь к тебе с кольцом наперевес? Да хоть сейчас. Кстати, где это мое кольцо, которое ты своими шаловливыми пальчиками забрала со стола, когда я пытался сделать тебе предложение?

Он задал этот вопрос и вперился взглядом в лицо Нины. Лишь только мельком заметил одобрение со стороны Игоря, которое было написано на его лице.

– Это вообще к делу никакого отношения не имеет, – заявил Фомин, пока Алексей все всматривался и всматривался в лицо любовницы.

И в голове так и плескались мысли об Арине – она бы так никогда не сделала. А он ее потерял.

– Леша, я думаю, что все у нас ясно. Тебе я уже давно дала от ворот поворот. И не могу понять, что ты здесь сейчас делаешь! – с нажимом сказала Нина.

Она соскочила с кровати и наскоро надела на себя то, что совсем недавно срывал с безупречного тела Артемий. Не стеснялась и не изображала из себя девочку на выданье и правильно делала. Что они тут не видели, если уж так разобраться?

– Делаю я то, что уже давно был должен, – ответил Ковалев, внезапно почуяв в реакции Нины возможность хоть отчасти обелить себя в своих же глазах. – Прихожу к выводу, что потратил на дешевую сучку слишком много времени и сил!

Он дернулся в ее сторону, и Нина отпрянула. Какой же противной она сейчас для него была. Стояла белокурой шваброй, прижимая к себе полотенце. Его зачем-то подняла с пола и теперь прикрывалась махровой тканью, как щитом, хотя и успела одеться.

– Ну так и иди отсюда, – передернула плечами Нина и, отбросив полотенце, отвернулась от него.

В этот момент Алексей ощутил себя жалким и ничтожным. И нет, речь вовсе не шла о том, что он унизился перед женщиной, которая была его недостойна. Он сам, своими руками, скинул себя с пьедестала, на котором, как казалось, стоял. Сам низвел себя в бездну.

– Идти отсюда? – неверяще прошептал Ковалев.

Подлетел к Нине, схватил ее за предплечье и хорошенько встряхнул. Когда ее голова мотнулась, а сама Морозова взглянула на Лешу осоловевшим затуманенным взором, он осознал, насколько она сама ошарашена. Да, пыталась хоть как-то показать, что именно ей принадлежит главная партия, но ни черта не рулила происходящим.

– Кто меня остановит, если я сейчас захочу свернуть тебе шею, любимая? – буквально выплюнув последнее слово, поинтересовался Ковалев. – Может, он?

Ткнув пальцев в Морозова, он вопросительно приподнял бровь. Игорь отреагировал ожидаемо – вскинул руки, отвел глаза. На его губах расцвела холодная усмешка – он полностью одобрял то, что происходило.

– А может, он?

На этот раз выбор пал на Фомина, что в данный момент жался к стене.

– Ты же так и не ответил на вопрос Игоря – запретишь ли ты ему отзываться так о своей любимой? – гаркнул он в сторону любовника Нины. – Ну, давай, скажи сразу – на что ты способен, Артемий?

Все происходящее было таким фарсом, от которого Ковалева тошнило и выворачивало наизнанку. Где-то там, далеко, была его настоящая семья. Жена, чудесные дочки. Они были готовы простить ему любую оплошность. Кроме того зашквара, который он сотворил. Думать сейчас об Арине, Дашке и Люси было едва ли не кощунством, но он не мог не цепляться за эти мысли. Они вытягивали его из ада.

– Все, я действительно пойду отсюда, – сказал Алексей, когда пауза, в которой они все застыли, словно марионетки, над чьими душами уже была не властна рука кукловода, излишне затянулась. – Всем счастливо оставаться.

Он направился к выходу из квартиры, чувствуя себя так, словно его изваляли в грязи по самую макушку. И он сам при этом радостно похрюкивал и просил навалить себе на голову побольше дерьма.

– Давай, пока. Я здесь сам разберусь, – сказал отстраненно Морозов, который проводил его до выхода и уже готовился закрыть дверь.

Что именно собирался делать Игорь, Ковалева теперь волновало мало. Пусть хоть спалит здесь все к чертям – это неважно.

– Надеюсь, больше не увидимся, – сказал Алексей, ненадолго задержавшись на пороге.