Развод. Вина Тирана

– Много лет назад Алевтина хотела присвоить меня себе. Признаться честно, когда она сейчас появилась в моей жизни, я даже не сразу ее вспомнил, потому что для меня она была одной из тех прилипал, которые считают меня своей собственностью.

К сожалению такие маньячки есть, и будут, обществу от них не избавиться. К тому же они умеют ловко маскироваться под хороших, втираются в доверие, манипулируют, а некоторые, как Алевтина, еще и прикрываются профессиями, связанными с психиатрией.

– У меня была другая женщина, которая мне нравилась, но появилась она уже чуть позже после моего знакомства с этой сумасшедшей. Но речь сейчас не об этом. Я нравился многим, не только Алевтине и твоей сестре. И да, твою сестру я помню.

Не лукавлю, помню я Киру. Я многих людей из своей компании помню, а она была частью моей компании, пускай и не самой яркой ее частью.

– Милая интересная девчонка, которой нравились плохие парни. Она даже помогала как-то одному из моих друзей то ли с курсовым, то ли с рефератом. Потом она примелькалась в нашей компании, ей казалось, что, если она будет разделять мои интересы, то сможет заинтересовать меня.

Не знаю почему люди так думают, но это в головах у многих, увы. Что поделать, с верой намного проще жить в нашем мире. Без веры все становится бессмысленным.

– Но этого не происходило, ее любовь была тихой, молчаливой. Алевтина это замечала. Ну, если до Снежаны она не могла добраться, то до твоей сестры могла легко, она надоумила ее покончить с жизнью, но так, чтобы ее могли спасти, ведь она поможет, вызовет скорую.

Константин не верит мне, но уже сомневается. Что-то в нем надломилось. Хотя, возможно я обманываюсь и ему больно вспоминать день гибели сестры, отсюда и такое состояние. Он хотел свершить возмездие, а в итоге слушает меня.

– Алевтина внушила ей, что если все узнают, что это случилось из-за меня, то я буду вынужден излечить ее раны и взять ее в жены, чтобы не было ни слухов, ни скандалов, ничего. И она знала, что со мной это так не работает.

– Ну и зачем мне твоя исповедь? Ты все равно лжешь, Алевтина пыталась ее спасти, но не успела.

Какой же он наивный. Говорит все это и считает себя правым. Но как же он заблуждается, и винить его в этом сложно. Его запутали, а он позволил себя запутать из-за горя. Я даже понимаю, что, выслушав меня сейчас, он все равно не поверит и не осознает ничего. Этот разговор скорее нужен мне, а не ему.

Чтобы он все понял и принял нужно время, нужно, чтобы он перебесился, чтобы смог трезво взглянуть на вещи, а это, по крайней мере сегодня, точно невозможно.

– И все же я продолжу. Алевтине было трудно смириться с тем, что я с другой. И ей было сложно видеть твою сестру в моем окружении, потому что виновницы всех бед, в моем окружении не было. Она завидовала ей. Как так, королева не признана, за то тихоня пробилась туда, куда ей дорога заказана.

И это правда. Таких одержимых, как Алевтина я всегда держал вдали от близких. Такие люди опасны, а своих я стараюсь чем могу защищать. Нет, я не нянька и не в ответе за все, но если я могу кому-то закрыть вход на закрытую территорию, я это делал, делаю, и буду делать.

– Она видела в твоей сестре слабое звено, она хотела отомстить Снежане, потому что, не могла до нее добраться. А твоя сестра была по характеру очень похожа на мою жену, да и внешне. Алевтина нашла своего козла отпущения, потому что она психопатка.

И причину выбора жертвы увы, я понял только сейчас. Хотя, когда меня это мало волновало. Да и сейчас, если бы не угрозы семье, в жизни не стал бы копаться в старом деле.

– Твою сестру на самом деле спасти пыталась не она, а другая девочка из общежития, пока Алевтина стояла, смотрела со стороны, как твоя сестра медленно умирала. Добыть записи с тех камер наблюдения было очень тяжело, но я все же это сделал.

Тогда у меня не было выбора, меня приперли со всех сторон. Не тронь они меня тогда, сейчас бы у меня не было этого доказательства.

– Причем еще в те времена, потому что полиция хотела, чтобы виновным был я, ведь в предсмертной записке мое имя. Но когда они увидели эти записи, меня отпустили. Приобщать их к делу тоже не стали, как и саму записку. Ну, это у меня сохранилось, и если бы я только знал, что оно пригодится. Как чувствовал, не выкидывал.

Последнее говорю уже больше сам себе, благодаря интуицию, которая просила такие вещи не спешить отправлять в утиль.

– Но все же мне пришлось искать и другие доказательства, чтобы ты мне поверил. Это подкупленные врачи и медсестры, всех их пришлось разговорить, каждого убедить, что из-за их лжи сейчас могут пострадать другие невинные люди. На это ушло много времени и сил, потому что люди разъехались, кто-то женился, поменял фамилии.

– Я все равно тебе не верю. Ты их искал, чтобы подкупить. Алевтина бы мне не соврала.

– Святая наивность. Поверь, мне не нужно, чтобы сейчас ты уверовал моим словам. Я тебе все это рассказываю, не для этого, серьезно. То, что я с тобой говорю, жест доброй воли. Я хочу, чтобы пока ты будешь гнить в тюрьме, ты сам себя изводил тем, что доверился не тому человеку, что мог своими руками подписать приговор невинному человеку.

И обвинить бы его, но человечность во мне побеждает. Все Снежка виновата, приучила иногда ставить себя на место других. На его месте я бы тогда не сдался, не откладывал бы все на долгие годы.

– Многие вещи можно подделать, но есть такие, которые я бы при всем желании не смог подделать. Ты не искал никаких доказательств, но при этом ты не подумал в те времена, даже поговорить с подругами своей сестры, и это стало твоей фатальной ошибкой. Так, так ли ты любил свою сестру, как говоришь?

Понимаю, что говорю лишнее, но хочу, чтобы ему стало больно. Он иначе не понимает. Ему нравится роль великомученика, но я разбиваю его великие цели, и теперь он страдает еще больше.

– Но да ладно, не об этом речь. Вот я сейчас нашел подругу твоей сестры. Агнию оказалось сложнее всего отыскать, но я это сделал.

Армад передает мне ноутбук, я открываю его. Флешка уже вставлена в разъем, а видео открыто на весь экран.

– Просто включи его, - говорю Константину, и он, видя изображения сестры, замирает.

На его глазах наворачиваются слезы, губы дрожат, и он не знает, что ему делать. Ну и ладно, не может сам, значит, это сделаю. Подаюсь вперед и нажимаю по клавише пробела.

«Привет, Кость. Если ты смотришь эту запись, то, наверное, меня уже нет в живых, и весь наш с Алевтиной план провалился.

Да, я знаю, что поступаю очень рискованно, но иначе не могу. Аля сказала, что другого варианта просто нет, и Эмир со мной не будет, если не будет чувствовать себя виноватым. Я не знаю, поможет ли мне все это, и я понимаю, что план очень рисковый, и нет, я его не одобряю, но я в отчаянии.