Развод. Высекая из сердца

— Слышишь, ты, — он хватает меня за рубашку: — Я со своей женой сам разберусь. Это не твое собачье дело. Она знала за кого замуж выходила. А я тебя в последний раз предупреждаю, либо ты женишься на Карине, либо…

— Либо что?! — кидаю ему с вызовом.

Ярость закипает внутри. Надоело быть марионеткой в его руках. Сколько можно? Да, я долго боролся за бизнес, цеплялся за него. Шел на поводу этих игр и одного самодура.

А сейчас понял, что все это не стоит того. И так остался ни с чем.

— Не хочешь по-хорошему, да, Маратик?

Остерегаюсь, потому что два амбала уж делают выпад в мою сторону. Из-за их спин появляются биты, один замахивается…

И дальше темнота.

Я ничего не чувствую, не слышу и не вижу.

Умер?

Глава 31

Сердце не на месте с самого утра.

Уже и Арине позвонила раз пять, и няне тоже. Так еще и сорвалась к своему врачу.

Ребенка я после разговора с Маратом окончательно решила оставить, а конференция с Берто закончилась тем, что итальянец взял паузу на взвесить все за и против.

Да, сложно на самом деле, отказаться.

И в какой-то степени я тешу надежду, что это не повлияет на его желание работать со мной. Однако, и решить в обратную сторону, учитывая последствия, я не смогу.

В процессе нашей беседы с Маратом все будто немного улеглось в душе. Нет, я все еще испытываю противоречивые чувства ко всей этой ситуации, но все же теперь склонна думать, что и я приложила руку.

Пусть неосознанно и едва ли видимо, но ведь в браке участвуют двое, так и во всем, что можно отнести к жизни в нем, каждый вносит свою лепту. Поступки Марата яркие и видные, а вот мои скорее скрытые и будто немного исподтишка.

Я не давая себе отчета, скрылась за работой. Ребенок, это одно, а муж совершенно другое. И взять даже ту мою речь у Берестовой, да, создала свой бизнес, но семью то сохранить не сумела. Безусловно, ее хранят двое, но я свою часть не выполнила, в том числе.

С фасолинкой все в порядке и мне уже назначена дата первого скрининга, и даже установлена пдр. Честно признаться, хочется сказать Марату, потому как помню, как он слезно просил малыша.

Выхожу из здания клиники, и снова в груди будто чечеткой отбивает сердце.

Что ж такое?!

Двигаюсь к машине, в то время, как телефон разрывается от разрывной мелодии где-то в сумке.

Копаюсь с секунд тридцать, и наконец ухватываю его. Номер незнакомый, тут же хмурюсь.

Какое-то нехорошее предчувствие нависает грозой среди ясного неба.

— Ало.

— Дарина Исакова? — женский голос без приветствий тут же задаёт вопрос.

— Да, а кто интересуется? — так и стою у автомобиля, не представляя кто это.

— Ваш муж сейчас в семнадцатой больнице, состояние тяжелое.

— Ч…

Едва до меня доходят слова, я дрожащей рукой хватаю трубку и пытаюсь крикнуть, но на том проводе уже короткие гудки.

Не попадая по ручке двери, пытаюсь ее открыть. А сама буквально схожу с ума.

Господи…

Сажусь в салон, бросая сумку, и пытаясь вставить ключ в зажигание. Получается с третьей попытки.

Заставляю себя не представлять ужасы, и не паниковать. Но откровенно признаться, уже поздно.

Слезы тихо скатываются двумя дорожками , и я резко смахивая их, пытаюсь вырулить с парковки.

Держись, черт возьми!

Это ведь Марат, с ним все будет в порядке!

Как назло мозг подкидывает тот разговор, когда я буквально всеми фибрами души, чувствовала насколько ему сейчас тяжело. Но он храбрился, и отмахивался.

Черт!

Бью по рулю, стараясь не поддаваться такой глупой и ненужной истерике.

В навигаторе с ошибками вбиваю номер больницы и с шестого раза выходит, ехать пятнадцать минут.

Разгоняюсь, перестраиваюсь в левый ряд и моргая дальними каждому, кто едет впереди.

Спасибо Марату.

Это он когда-то без слов вручил мне ключи от внедорожника в четыреста лошадиных сил.

Каждому на автомате киваю спасибо, хотя, уверена, меня даже не видно за тонированными стеклами, но сейчас совсем не до того, чтобы моргать аварийкой.

Добираюсь до больницы за десять минут, и буквально влетаю в пространство.

— Муж, мой… Исаков Марат, — останавливаюсь у регистратуры, стараясь вдохнуть воздуха.

Регистратор смотрит что-то в своем журнале. А потом снова переводит взгляд на меня, потом снова в журнал.

— А Вы кем приходитесь? — хмурится, а у меня ощущение, что я в фильме, когда показывают недалеким медицинский персонал и всячески задерживают, прежде, чем пропустить к больному.

— Жена, — отчаянно скрываю раздражение и страх, отвечая девушке.

— Так ведь уже внутри жена…

Озвучивает она, а я буквально становлюсь похожа на быка на корриде.

Цепляю едва заметную улыбку, а сама будто готова выпустить сейчас лезвия, как у росомахи.

Какая же наглая сука!

Достаю права, на которых еще отчетливо красуется фамилия мужа.

Девушка вскидывает брови и определенно чувствует вину.

— Пятая…