Развод. Высекая из сердца

Меня забавляет, как она пытается делать вид, что ей есть дело до женских прав и свобод. Уверена, если бы перед ней стоял выбор идти работать или остаться на попечении у мужа… ну, выбор очевиден. Я не осуждаю, никогда не стала бы.

Это выбор человека.

Просто я из другой стали.

— Людмила, я бы с радостью, — вру: — Но сейчас много работы, не уверена, что найду даже свободные полчаса.

— Дарина, — она вздыхает: — Помогите мне, — и вот из ее голоса уходит вся веселость: — Мне уже три спикера отказали. У всех какие-то дела, проблемы… А этот вечер, это единственная моя отдушина. Прошу вас.

У нее настолько разбитый голос, что я начинаю испытывать реальное сочувствие. Абсолютно не притворное. Да и не умею я притворяться.

— Людмила, у вас все хорошо?

— Нет, — быстро прилетает ответ: — Дариночка, не стану вас грузить своими заботами. Буду признательна, если вы поможете.

И ее Дариночка так по-матерински звучит, что я сдаюсь, соглашаясь.

— Ой, как хорошо, спасибо вам большое! Передавайте Марату привет. Как у него, кстати, дела? — она переводит тему.

— А разве вы не в курсе, что мы разошлись с мужем? — хочу добавить, что из-за одной юркой племяшки, но понимаю, что вины Людмилы в том, что муж оказался таким… Нет.

— Нет… Откуда ж я могла знать. Он оборвал все контакты с Леней. У них, если честно, громкий скандал разразился. Я мужа таким злым не видела никогда.

— Как это оборвал все контакты?

— Не знаю, что произошло, но Марат не желает разговаривать. Надеюсь, что у него все хорошо.

Непроизвольно, но тревога сама по себе уже орудует где-то в груди. Я ее не звала, а она пришла, заставила мое сердце стучать чаще. Чтобы между нами не происходило, но он не чужой человек. Далеко не чужой.

И я даже себе вчера ночью, впервые, смогла признаться, что скучаю, когда плакала, обнимая его подушку. Меняла постельное белье, а наволочку его так и не смогла заменить.

Фантомное присутствие мужа в нашей постели — это акт мазохизма. Но я… Мне не хватает нас иногда.

После того, как я заканчиваю разговор с Берестовой, тут же набираю Марата. Не знаю, просто спрошу, все ли у него в порядке. Услышу голос и пойму по его интонациям, как он.

Однако, неприятно удивляюсь слыша в трубке женский голос, который сообщает, что абонент недоступен.

И вот тревога уже не просто орудует внутри, а по-хозяйски вытягивает ноги и устраивается поудобнее.

Глава 27

Весь день на иголках, сама не своя.

Мало того, что доставили не ту ткань и пришлось разбираться с поставщиком, а у меня, итак, сроки горят. Еще вечер этот так не в тему, но раз уже пообещала, то сдержу слово. Речь даже не готовила, скажем, будет импровизация.

Так плюсом ко всему, абонент до которого вчера так и не дозвонилась, не появляется в сети. Тревога разрослась уже настолько, что готова искать его по всем больницам и участкам, если учитывать, что слова Берестовой правда.

Муж у нее действительно скользкий тип, только по тому нарочитому желанию быть обходительным, понимаю, что Марату может быть очень нелегко сейчас.

С другой стороны, ну разве он не решит эту проблему?

Мешает лишь то, что Берестов в свое время очень помог ему, и теперь кажется, что для моего бывшего мужа это удавка.

Стараюсь отогнать мысли, перевожу взгляд на приборную панель, опаздываю на этот светский вечер.

Одеваться в коктейльное платье длины миди пришлось прямо в ателье, а потом слезно просить прощения у дочери, что даже не успела к ней заехать.

Шумно выдыхаю, все это отвлекает от самых важных мыслей, которые я сейчас должна в первую очередь разложить по полочкам. У меня ведь всего неделя, и Марата нет…

Вижу вдалеке здание, где снят зал для мероприятия. И радуюсь, что опаздываю всего на десять минут. Не люблю, когда не готово и не спланировано. Но приходится поддаваться течению жизни и обстоятельствам.

Нда…

Паркуюсь настолько резво, что будь я сейчас на треке, мне бы аплодировали, и пулей захожу внутрь. Скидываю лёгкое пальто уже на ходу, а приятная девушка меня провожает на мероприятие, после того, как озвучиваю свою фамилию.

Гости уже стоят за высокими фуршетными столами, потягивают алкоголь. Честно говоря, и сама бы пригубила бокал сухого, но теперь это точно не для меня.

Наблюдаю организатора, которая тут же расплывается в улыбке, но это не скрывает поникших глаз. В них будто вся горечь мира.

Шарю взглядом по людям, пытаясь увидеть ту персону, о которой вспомнила только в ночи, прокручивая ту сцену в отеле.

Однако, не наблюдаю племянницу Берестовой.

— Дариночка, я так рада… — она действительно будто немного отпускает напряжение, но чует мое сердце, все совсем не в порядке.

— Добрый вечер, — оглядываю всех сдержанной улыбкой, а Берестова тем временем принимается рассказывать стоящим рядом о моих достижениях.

— Людмила, давайте, я выступлю и… в общем, у меня немного времени. — поджимаю губы, чтобы не показаться грубой.

Та тут же кивает, и уходит видимо к ведущему или кому-то. Я же вновь рассматриваю женщин, собравшихся здесь.

На самом деле легко выявить тех, кто живет на попечении. Это прямо чувствуется издалека. Не скажу, то ли вид белоручек выдает, то ли слишком яростное желание показаться участливыми к мероприятию. Лишь единиц я бы выделила, как женщин, имеющих что-то кроме обеспеченного мужчины рядом.

Через пару минут меня отвлекает Людмила, и я слышу как ведущий представляет меня ещё старой фамилией для присутствующих.

Укол в сердце игнорирую, и поднимаюсь на сцену.

— Доброго вечера, — посылаю улыбку и вздыхаю: — Я на самом деле не хочу томить вас долгими рассказами о становлении себя, как человека, имеющего свое дело. Я скорее хотела бы рассказать про то, как не потеряла себя, несмотря на то, что мой муж был способен, готов и, в какой-то мере, даже хотел обеспечить мне безбедное существование. Мой путь начался давно, еще в то время, когда в кармане было буквально две сотни рублей, но уже тогда я знала, чем бы хотела заниматься. И вот сегодня перед вами тот человек, который осуществил мечту….— по взглядам вижу, что им даже интересно, а я почему-то не чувствую той великой гордости за себя: — Я бы хотела вам сказать, что главное - это вера в себя. Да, именно она. Не мужчина, ни родители, ни кто-либо еще. Важны ведь только вы, верно? И может быть вам покажется бредом, но я безмерно люблю своего мужа, — тут немного царапает внутри, но не буду же я освещать личные проблемы: — Правда. Но я не готова растворяться в нем, носить тапочки в зубах, или например, готовить первое, второе и компот… Я одна единственная у себя, и какая бы не была любовь к мужчине, есть еще одно важное и крепкое чувство - любовь к себе. Безусловно, необходим баланс, и для того, чтобы к нему прийти, нужно многое пережить. Однако, этот путь выбирают единицы, лишь только потому что он сложный, тернистый и не всегда ясный…

Дальше я разглагольствую еще минут двадцать о том, какими средствами пришла к ателье, как отреагировал муж, и прочее, чем могла бы поделиться, как багажом своего опыта. По окончании речи, женщины хлопают; кто-то промокает глаза салфеткой, кто-то широко улыбается.

А я чувствую себя опустошенной…если бы здесь стоял Марат, я бы действительно восприняла иначе это событие.

Спускаюсь со сцены, поблагодарив за внимание и на меня тут же накидывается Берестова.

— Дарина, это было потрясающе! Вы невероятная! — киваю, едва ли чувствуя ее восторг: — Давайте по бокалу, я так счастлива, что вы согласились.