Разыскивается миллионер без вредных привычек

О чем думала Настя — неизвестно. Наверняка о том мелком, что зрел в её животе, и к нему я даже немножко ревновал. Ещё не родился даже, а столько ему внимания. Я тоже внимания хочу. И секса ещё, да.

— Не поеду сегодня к маме. Из дома позвоню, скажу, завтра… Ты меня, пожалуйста, домой отвези, и не приезжай больше сегодня — очень хочется одной побыть. Ты… завтра приезжай. Я ждать буду.

— В этот клоповник?

— Это же временно… там милейшие соседи.

Я послушно отвёз её домой, как только забрали машину. Только сначала в квартиру прошёл, открыл допотопный холодильник — ожидаемо пустой. Сходил в магазин, накупил всякой, на мой взгляд, полезной еды. Ещё в аптеку — купил витамины для беременных. Если уж у меня будет ребёнок, то пусть рождается здоровенький. Настя неохотно, но приняла покупки. Если бы не приняла, то в охапку и домой — нечего тут голодной сидеть.

Домой я ехал медленно и печально. А там — оживление. Похоже, примирение матери и сына, наконец, состоялось, чему я был рад. Всё жезла я на Лику не держал — перегорело.

— На катере катались, — порадовал новостями сын. — Ещё в музей ходили — там всякие доисторические штуки. Я думал, будет скучно, но мне понравилось. Там некоторым вещам целая тысяча лет!

Я слушал и витал в своих мыслях. А потом неожиданно для нас обоих притянул сына к себе и усадил на колени, как маленького. Как давно я этого не делал! Все кажется, что вырос, что большой.

— Ты чего? — удивился он.

— По-моему, — огорошил я его, и себя тоже, так как не ожидал, что так сразу расскажу, — у тебя к концу зимы появится братик.

Никитка замолчал, переваривая новость. Я волновался — все же мне хотелось, чтобы он принял малыша. Опекал, как старший брат. Наверняка, маленький будет ему досаждать, но если он его полюбит…

— Маленькие — скучные, — сказал он, — но когда научатся бегать, то уже ничего так. Вон, Тотошка смешной, хоть и глупый. А вообще пусть сюда едет и тут рожает. Он же наш маленький, почему Настя там отдельно?

Я засмеялся. Так все у детей просто и замечательно! Ребёнка я отпустил — Лика подкупила его квадракоптером, и теперь я был не очень ему интересен. Ничего, сломается игрушка, и все вернётся на круги своя. А вечером Лика, прежде чем уехать, пришла в мой кабинет.

— Я много думала, — протянула она. — И так, и эдак. Ревность есть — никуда не делась. Вот почему я, которая каждая лето вывозит ребёнка в самые замечательные и интересные места, оказалась вытеснена девочкой с котятами и козлами? А потом поняла… Я не могу этого дать, мне это просто не интересно… Но зачем препятствовать тому, чтобы сын получил все это от другой женщины? Все эти… простые радости, вроде пикников, или совместных завтраков, домашних заданий, ссор по мелким поводам, после которых главное — вовремя помириться. Если она может… это, наверное, замечательно?

— Если бы все было так просто…

Лика прошла, села на краешек стола. Накрыла своей ладонью мою. И ничего не колыхнулось — может, и правда все что ни случается — к лучшему? Тогда я с трудом её отпустил, а спустя годы все правильным кажется.

— Ты её любишь, — констатировала моя бывшая жена. — И не морщись так… мне виднее. Я ещё помню, каков ты, когда влюблен.

Глава 28. Настя

Я беременна — об этом свидетельствовала целая горка использованных тестов, и на завтра записалась к врачу. Меня даже лихорадило от волнения. Порой, я словно забывала о своём состоянии. А потом — Настя, да ты беременна! Иногда становилось страшно. Иногда хотелось плясать. Но плясать нельзя. Я же беременная!

А ещё — Егор меня не убил. И вообще подтвердил свою идеальность. Мне было жутко стыдно. Я все ещё чувствовала себя негодяйкой, даже, можно сказать, преступницей. И мне жутко хотелось, чтобы он забрал меня из этого клоповника. Хотя тут и клопов то нет — только тараканы. Но я никак не могла представить, что я беру, и говорю ему: «Ну, да, такая вот я какашка — совратила тебя, залетела от тебя и хожу довольная». А ещё: «Женись на мне, потому что, кажется, что я в тебя влюбилась».

Подумала и даже с постели вскочила, ночью то! Чуть не упала, споткнувшись, ибо темнота после того, как в шторы повесила, воцарилась страшная. Потянулась к телефону — третий час ночи. Набрала смс: «Егор, забери меня». И удалила. Трусиха. Интересно, приехал бы? Что-то подсказывало, что да — он же идеальный.

Утром я выходила из подъезда с опаской. Любовь любовью, а к родителям я лучше одна. Пока. Не нужно так много сразу всего на них обрушивать. Постепенно. Машины Егора не было, я просочилась на остановку как можно незаметнее. На всякий случай.

Время только девять утра, и меньше всего я ожидала увидеть в отчем доме Стаса. И сразу пожалела, что Егору не позвонила — он помог бы мне противостоять напору родных. А потом мой бывший муж повернулся ко мне, и я увидела, что буквально всю левую сторону его лица заливает огромный синяк.

— Это что? — удивилась я.

— Стас сказал, что ты приедешь и расскажешь, — недовольным тоном ответила мама.

Я приуныла — мне вовсе ничего не хотелось рассказывать. И из детского упрямство села чай пить, который мне все же налили. Сидела и, не спеша, булочку вареньем намазывала, а они втроём смотрели и ждали. А потом вздохнула и призналась.

— Я беременна.

Все трое переглянулись. Стас, похоже, торжествовал. Ему то что с моей беременности? Его постоянное присутствие в моей жизни уже начинало напрягать.

— Поздравляю, — неуверенно сказал отец. — Теперь нужно снова расписаться. Слышишь, мать, у нас внук будет!

Мама всхлипнула и спрятала лицо в кухонном полотенчике. Надеюсь, это она от радости.

— Настя ещё не все рассказала, — подталкивал меня к откровению Стас.

— А почему я должна стыдиться? — не поняла я. — Я исповедовалась. И да — мне не стыдно. И да, слава богу, я беременна не от Стаса. И вообще, что он тут делает? Мы развелись. Если он вам так нравится, усыновите его, а мне не сватайте.

Поднялась страшная суматоха. Я пожала плечами и потянулась за ломтиком сыра — жрать хотелось страшно. Слона бы съела. И, как рассказала, мне гораздо легче стало, буквально камень с плеч. А рожать я буду вне зависимости от того, что они скажут. К счастью, об аборте они и не думали.

— Но дочка, — причитала мама, — ты не можешь рожать без мужа! Это… позор. Стас тебя примет! А мы поможем с ребеночком, если нужно, то и материально…

— Сегодня же заявление в ЗАГС отнесем, — вторил отец. — И думать даже не смей.

Стас лучился. Буквально сиял. Я поняла, что бы ни сказала, они меня не услышат. Заплакать, может? Я, в принципе, была идеальным ребёнком, особых хлопот родителям не доставлявшим. Ни одной истерики я не устроила. А сейчас, похоже, пора. Я отодвинула чашку. Залезла на стул, выпрямилась в полный рост. Родители и Стас что-то оживленно обсуждали и е моих манипуляций даже не заметили. Я же набрала в грудь побольше воздуха и… завизжала. Так, что у самой уши заложило. До тех пор, пока не выдохлась. Зато потом наступила звенящая тишина, и все снова смотрели на меня.