Разжигать

Моё дыхание снова сбилось, словно нить оборвалась. Девочки были правы — она была красива. У неё были тёмно-синие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, и русые волосы с золотыми прядями. Они были убраны назад с лица, которое имело форму сердца. Когда я брал у неё коробку, мои пальцы коснулись тыльной стороны её рук, и мне не понравилось, что от этого по рукам пробежал жар. — Спасибо.

— Не за что. — Она ещё раз улыбнулась, а затем прошла мимо нас и энергично подпрыгивая пересекла мою подъездную дорожку, которая разделяла наши входные двери. Господи, она даже двигалась как ребёнок.

Но мне было трудно оторвать от неё взгляд, и когда она обернулась, чтобы посмотреть на меня, то поймала мой пристальный взгляд.

Смутившись, я быстро повернулся и пошёл в дом.

— Папочка, можно нам сейчас съесть кекс? — спросила Хэлли, вымыв руки в кухонной раковине.

— Думаю, да.

Я положил коробку на кухонный стол и нашёл нож, чтобы разрезать наклейку, которая запечатывала её. Девочки открыли верхнюю часть, визжа, как будто это было рождественское утро. Каждая из них схватила по огромному кексу и начала поглощать его.

— Мммм, — сказала Хэлли, откусив большой кусок розовой глазури, которая, казалось, сверкала. — На вкус как сахарная вата.

У Луны на кончике носа была темно-коричневая глазурь. — А у меня шоколадный.

— А ты будешь, папочка?

Я вымыл руки и подошёл, чтобы заглянуть в коробку. Там оставалось четыре кекса, все разные, и один из них был с беконом, посыпанным сверху глазурью карамельного цвета. — Может и буду.

Девочки засмеялись, когда я снял обёртку и открыл рот достаточно широко, чтобы откусить половину. — Мммм, — застонал я, и я не притворялся — это было чертовски вкусно. Я съел весь кекс, стоя прямо у столешницы. Девочки не смогли доесть свои и оставили меня убирать, пока они пошли наверх выбирать наряды для вечеринки.

— Я сейчас поднимусь, чтобы включить душ, — крикнул я, оглядываясь в поисках рулона бумажных полотенец. Мне очень хотелось, чтобы вечеринка Чипа была не сегодня — я ещё не распаковал и половины своих вещей. Мне повезёт, если я найду расчёску и какой-нибудь дезодорант.

Но я хотел увидеть своего старого друга, и он уже написал мне, что привезти с собой детей — не проблема. Он сказал, что с нетерпением ждёт встречи с ними, как и Мэрайя, его невеста. Я никогда с ней не встречался, но, судя по тому, как быстро Чип сделал предложение, я решил, что она должна быть очень классной. Чип был не из тех, кто принимает поспешные решения.

Когда я засовывал коробку с кексами в холодильник, мой телефон завибрировал в заднем кармане. Я вытащил его.

— Кстати, о поспешных решениях, — пробормотал я.

Мы с Наоми были влюблёнными старшеклассниками, которые расстались после окончания школы, но снова встретились несколько лет спустя, когда я был дома между командировками. Женитьба была импульсивным решением, подпитанным в основном ностальгией и пивом.

Я раздумывал над тем, чтобы перевести её на голосовую почту, но поскольку девочки были у меня, я ответил на звонок. Когда они были у неё, она очень хорошо относилась к тому, что я звонил и желал им спокойной ночи.

— Привет.

— Привет. Как прошёл переезд? — спросила она непринуждённо.

— Нормально.

— Ты уже обустроился?

— Ага.

— Ведь если им негде будет сегодня спать, ты всегда можешь привезти их. Я уверена, что у тебя много дел.

— Их кровати собраны, Наоми. На них даже чистое постельное бельё.

— Ничего себе. — Она засмеялась. — Что ты собираешься приготовить на ужин? Ты уже оборудовал кухню?

— Вообще-то, сегодня вечером у нас по плану вечеринка в честь помолвки Чипа.

— Ты ведёшь их на вечеринку? — Тон её голоса резко изменился, как будто я сказал, что веду их в стриптиз-клуб. — Ты не станешь этого делать. Почему бы не привезти их ко мне?

— Потому что это моё время с ними, Наоми. И они хотят пойти.

— Они будут там ужинать?

Моя головная боль усилилась, и я начал искать в кухонном ящике ибупрофен. — Я уверен, что там будет еда. Это же вечеринка.

— Проследи, чтобы Луна не ела ничего с орехами.

— Она и не будет. Они всё равно не проголодаются какое-то время, они только что съели кексы.

— Перед ужином?

— Ты чего-то хочешь, Наоми? — спросил я сквозь стиснутые зубы. — Иначе, мне нужно подняться и отвести девочек в душ. Я не хочу опаздывать.

— Ты в порядке? У тебя напряжённый голос.

— У меня чертовски болит голова, и я не могу найти ибупрофен. Так чего ты хочешь?

— Я собиралась попросить поговорить с ними, но не стоит, — сказала она. — Я могу сказать, что ты загружен делами, и я знаю, каким ты становишься, когда не можешь с этим справиться.

— Я не загружен делами, у меня болит голова! — рявкнул я. — И я, блять, сейчас могу справиться с чем угодно, кроме твоей попытки вторгнуться в моё время с девочками! Я верну их тебе завтра, и не звони мне до этого, мать твою! — Я закончил разговор и засунул телефон в задний карман, направляясь к лестнице.

— Эм, прости?

Напуганный, я посмотрел налево и через дверь увидел Винни на крыльце.

Чёрт. Она, наверное, только что услышала, как я кричу на Наоми. Выдохнув, я двинулся к двери и открыл её.

— Чем могу помочь? — спросил я, более резко, чем намеревался.

Она выглядела немного нервной, не то чтобы я её винил, и протянула маленькую розовую коробочку с пластырями. — Они лежали у меня без дела, и я подумала, что Луна, может, захочет воспользоваться ими для своего колена. Пластыри иногда отклеиваются в душе, так что…

Я протянул руку и взял их у неё, заметив, что на этот раз она была осторожна и не позволила нашим пальцам соприкоснуться. — Спасибо.

— Вот и всё, я просто хотела… эм, ладно, хорошего вечера. — Она повернулась, чтобы уйти, и я, вероятно, должен был позволить ей это сделать.

— Подожди секунду.

Она снова повернулась ко мне лицом, выражение её лица всё ещё было настороженным.

— Я извиняюсь за это. — Я указал розовой коробочкой через плечо. — Моя бывшая жена — мама девочек — знает, как вывести меня из себя.

— О, всё в порядке. Это не моё дело, и я действительно ничего не слышала. — Было очевидно, что она всё слышала.

Я медленно кивнул. — Ну, спасибо за пластыри. Луна это оценит.

Её улыбка вернулась, вместе с тем трепетом в моей груди. — Отлично. Хорошего вечера.