Ребе едет в отпуск

— Я уже не увижу, Гиттель. Мы уезжаем в Штаты где-то через неделю.

Впервые Гиттель утратила свою уверенность.

— Но ведь ты говорила…

— Что Дэвид хочет остаться? Это так, но ему надо возвращаться. В глубине души он всегда это знал.

— Ури в армии, мне будет так одиноко, — печально вздохнула Гиттель, — а я надеялась, что у меня будет семья, которой я смогу помогать и которую буду навещать. А теперь вы уезжаете, Ури женится, и я останусь совсем одна.

Повинуясь внезапному порыву, Мириам шагнула к Гиттель и обняла ее.

— Не грусти, Гиттель, мы будем регулярно приезжать отдохнуть.

— Я грущу, — ответила Гиттель, — о тебе. Печально думать, что ты возвращаешься в изгнание, а могла бы остаться здесь, в Земле Обетованной. Но поезжай с Богом и возвращайся с Богом. Твой Дэвид — умный человек. Возможно, в следующий раз он сможет остаться.

Глава 51

— Получив вашу телеграмму, я подумала, что вы приедете с девушкой, — сказала Бетти Дойч, аккуратно выезжая на своей машине из аэропорта на шоссе, ведущее в Барнардз Кроссинг. — Вы пишете: «Мы вылетаем» вместо «вылетаю». Довольно нетипично добавлять лишнее слово, и я подумала, что так вы меня предупреждаете о какой-то девушке.

Стедман засмеялся.

— Вы проницательны, Бет, но я летел не с девушкой, а с Роем. Я хотел побыть с ним здесь с неделю, но Лора встретила нас в аэропорту Кеннеди, и Рой решил сначала погостить у нее.

— Хотелось бы мне его повидать. Вы же знаете, как я к нему отношусь, Дэн.

— Но он всего лишь ваш племянник…

— Если нет своих детей, племянник становится чем-то большим, чем племянник, пусть даже единственный.

— Ну, после того как Рой устроится, он обязательно приедет к вам погостить, — пообещал Дэн.

— Прекрасно. Он, должно быть, усердно учился, чтобы закончить год так быстро. Он уже сдал экзамены?

— Пока нет, — вздохнул Дэн. — Возникли проблемы…

— С ним все в порядке? — поспешно спросила Бетти. — Он не заболел?

— О, нет, он в порядке. Расскажу, когда приедем, а то придется потом все повторять для Хьюго. А кстати, как он поживает?

Она бы предпочла поговорить о племяннике, но знала своего брата: его не собьешь.

— Хьюго здоров, как обычно, — сказала она, — но иногда бывает очень раздражителен.

Лояльная по отношению к мужу, она не могла не замечать его недостатков, и хотя никогда бы не рассказала о них постороннему, но брат — это другое дело, это родная кровь, и даже, пожалуй, ближе мужа.

— Трудно быть женой раввина, он так часто сидит дома, вечно путается под ногами… Никогда не знаешь, не придется ли ему вдруг бежать на какое-нибудь собрание и заменять какого-то оратора. Готовишь вкусный обед, планируешь сходить в кино, а вместо этого ешь одна и смотришь телевизор. А то еще появляется какой-нибудь юноша, попавший в беду, или думающий, что попал в беду, и рвущийся поговорить об этом. Иначе, видите ли, он может убежать из дома, совершить самоубийство или связаться с дурной компанией… А ты сидишь и ждешь, не зная, начинать ли есть или подождать, пока в кабинете не смолкнут голоса и беседа не закончится.

Стедман засмеялся.

— Разве ты еще не привыкла?

— Ко всему не привыкнешь. Если бифштекс подгорел, он не станет лучше от воспоминания, что на прошлой неделе случилось то же самое. Но я хочу сказать: все это ерунда по сравнению с тем, когда живешь с раввином, не имеющим реальной власти в общине. Когда Хьюго ушел на пенсию, он был полон планов: собирался издать свои проповеди в виде книги, а потом заняться следующей книгой о работе совета, а затем написать книгу о еврейских праздниках. Роскошные были планы, и он очень радовался, что появилось время. Он приготовил пишущую машинку, кучу бумаги, запасную ленту и даже специальный забеливатель для ошибок. И три дня подряд сразу после завтрака шел в кабинет и работал несколько часов. На четвертый день он решил сперва прогуляться. Я пошла в кабинет — не шпионить, а просто убрать — и повсюду валялись листы бумаги с фразами типа «Восемьдесят семь лет назад…» и прочей ерундой.

— Ну, иногда так трудно начать…

— Он так и не начал, Дэн, — тихо вздохнула она.

— Людям, только что ушедшим на пенсию, нужно время, чтобы освоиться.

— Но раввину это сделать еще труднее, — настаивала она. — Так много всего, что он не может сделать. Он обязан придерживаться определенного имиджа. Другие, уйдя на пенсию, могут каждый день играть в гольф или в карты, ходить в кино или читать детективы. Но раввин должен быть более духовным, он может иногда играть в гольф, но если это будет происходить каждый день, люди начнут удивляться. Мы обычно ходили пешком в библиотеку, это около мили от нашего дома быстрым шагом. Там мы бродили вдоль полок, смотрели на книги, и он то и дело выбирал себе детектив, но записывал на мою карточку. Бедняга, он не хотел, чтобы библиотекарь заподозрил его в чтении «легкой» литературы. Для себя он брал книги по социологии и религии, но читал вовсе не их.

Ее брат засмеялся.

— Какая тебе разница, что он читал? Это ведь ему нравилось, так?

— Ну, это меня не беспокоило, — ответила она. — Я просто объяснила тебе, как трудно раввину. Но он не мог целый день читать, да и не особо любил это дело. Когда ему было нечего делать, он слонялся возле меня и мешал. Убираю постель — он тут как тут, иду на кухню — опять он тут, предлагает помощь, подает мне то, чего я не просила. Понимаешь, у женщин свой ритм домашних дел. Если я привыкла ходить за перцем в кладовку, а нахожу его у себя под рукой, это меня не радует, а выбивает из колеи. Скажу тебе, если бы не эта его работа, я бы сошла с ума.

— Но работа все же подвернулась, — заметил Дэн.

— Да, и нам тут нравится. Хьюго очень любят в общине, а парни из совета не могут лишний раз не выразить ему свою признательность. Хьюго здесь нравится гораздо больше, чем в старой общине, где он прослужил тридцать лет. Здесь он ни разу не ссорился с советом, лучше просто нечего желать. И он не так уж стар, ведь раввин в шестьдесят пять еще в расцвете сил. В конце концов, не канавы же он копает. И его старинные службы оказались в новинку для местных людей.

— Но это все временно, — заметил брат.

— Не знаю. Если бы Хьюго был более решителен и практичен, он бы мог здесь остаться на сколько угодно. Надеюсь, он это с тобой обсудит. Я с ним говорила и, кажется, почти убедила!

Она включила сигнал поворота и завернула за угол.

— Вот и наша улица. — Она остановила машину, и тут же на веранде дома появился ребе Дойч и помахал им.

Когда Дэн вышел из машины, ребе сердечно его приветствовал.

— Рад тебя видеть, Дэн. Ты ведь погостишь у нас? Давай свои вещи. — Невзирая на протесты, ребе взял больший из двух чемоданов Дэна и понес в дом.

— Жизнь здесь пошла ему на пользу, — заметил Дэн сестре. — Хьюго кажется куда веселее и энергичнее.

— Да, это так. Новой работой он просто наслаждается. Ты должен мне помочь убедить его остаться.

Стедман поглядел на сестру и поджал губы.

— Потом поговорим…

Глава 52

Решено было, что говорить будет Рэймонд — не только потому, что он был председателем, но и потому, что как юрист тот знал толк в переговорах.

— Ты чересчур спешишь, Марти. С такими аристократами, как Дойчи, надо быть неторопливым и спокойным. Это же не семейная пара, которая проигралась на скачках и пришла просить заем.