Ребенок из прошлого. Шанс на семью

– Она подписала документы? – подлавливает меня Димка перед самым выходом.

– Нет, – честно признаюсь. Смысла скрывать от него правду нет.

– В смысле, не подписала? – резко останавливается и, охреневая, смотрит на меня. – Ты же сказал, что все сделаешь.

– Сказал, – хмуро киваю.

– И? – заводится друг.

– Не сделал, – произношу сурово.

Ланской психует. Он понимает возможные последствия не хуже меня.

– Кир, ты не можешь оперировать ребенка без согласия, – пытается до меня достучаться. Друг не разделяет со мной решение и не скрывает этого. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не высказать все, что думаю по возникшей ситуации.

Меня не хило бомбит от одной мысль о возможном отцовстве, и я никак не могу взять под контроль эти чувства.

Если Светка солгала, то я уничтожу ее! А если нет…

То она тогда больше нашу дочь никогда не увидит.

– Могу, – огрызаюсь.

Сейчас у девочки есть единственный шанс выжить. Это я!

Больше ее никто не в состоянии вытащить.

– Нет, Кир, – отрезает Ланской. Он встает на выходе из кабинета и не пропускает меня дальше.

– Дим, уйди, – рычу.

– Нет! – заявляет упрямо. Взгляд друга пылает праведным гневом.

– Я все равно ее прооперирую! – напираю. – Дим, я не хочу причинять тебе вред, – предупреждаю.

Каждый из нас двоих знает, что я сильнее его.

– Не ломай себе жизнь и карьеру, – стоит на своем Димка. – Мать этой девочки засудит любого, кто хоть пальцем тронет ее дочь.

– Да пофиг! – отмахиваюсь от угрозы, как от назойливой мухи. – Задолбается со мной воевать!

– Нет, Кир, – не поддается на мои уговоры друг. – Я не позволю тебе совершить роковую ошибку.

– Ты собираешься меня остановить? – спрашиваю с вызовом.

– Кир! Да, блин! – снова психует. – Услышь меня! Нельзя оперировать без согласия! – говорит на повышенных тонах.

Вижу, что Ланскому самому хреново от сложившейся ситуации, но он, в отличие от меня, не поддается эмоциям. Димка думает наперед.

– Мне плевать, – огрызаюсь. – Она моя дочь.

Ланской смотрит на меня во все глаза.

– Что? – охреневает.

– То, что слышал! – грозно рычу на него. – Мать этой девочки – моя бывшая! А малышка – моя дочь.

Последняя фраза повергает друга в самый настоящий шок.

– Кир, ты потеряешь все, – говорит, немного придя в себя. – Разве этого не понимаешь? – смотрит с такой тоской в глазах, словно отправляет меня не в операционную, а на смертную казнь. – Лицензию, свободу, имя…Загубишь себя, как врача.

– Зато я спасу ее! – произношу с жаром.

– Такой высокой ценой? – охреневает.

– Да, – уверенно киваю. – Я все решил.

– Ты даже не знаешь, твоя ли это девочка, – качает головой. – Может ее мать солгала? Не думал об этом, м? – делает последнюю попытку достучаться до здравого смысла.

Но его усилия тщетны. Я все решил.

– Девочку надо спасать в любом случае. Ты со мной или против меня?

Глава 7. Кирилл

Выхожу из операционной и иду прямиком к кофейному аппарату, что стоит на этаж ниже. Если я немедленно не выпью бодрящего крепкого кофе, то упаду от бессилия прямо здесь.

Бесконечные ночные дежурства, должность завотделением, операции у себя в центре и внештатное сотрудничество с частной клиникой окончательно меня доконают. Но и отказать никому не могу.

Мне нужно нарабатывать практику, зарабатывать имя. Защищать диссертацию и расти дальше, как хирургу.

Понятия не имею, как успевать все задуманное и оставаться в ресурсе, но нужно. Это даже не обсуждается. Правда, хрен знает сколько я выдержу еще в таком темпе.

– О! – Останавливаюсь у аппарата. – И ты здесь, – удивленно смотрю на задумчивого Димку Ланского. На друге нет лица.

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать – возникла еще одна проблема. Иначе б Димка не стоял здесь в одиночестве и не пил дрянной кофе, а сидел бы у себя в ординаторской и ждал меня.

– Угу, – кивает, делая глоток из пластикового стаканчика.

Присматриваюсь чуть пристальнее и понимаю, другу хорошо прилетело. Рубашка помята, рукав халата чуть порван, на скуле красное пятно. Скоро будет синяк.

– Малышку забрали? – уточняет, игнорируя мой вопросительный взгляд касаемо своего внешнего вида.

– Да, – киваю. – Дим, что случилось–то? – спрашиваю, не сдерживаясь. Делать вид, будто ничего не случилось, не собираюсь. Другу явно досталось, и я должен знать из–за чего.

Когда его вызвали, то ничего особо не пояснили. Сказали, чтобы срочно спустился и что вопрос по пациенту. Больше ничего не пояснили. Димке пришлось уйти.

Я его спокойно отпустил, ведь мы тогда уже были на завершающей стадии операции, и я вполне смог справиться один, без него. Девочки–медсестры помогли, операцию успешно завершили и отправили малышку в реанимацию для последующего восстановления.

– Не бери в голову, – отмахивается от вопроса. – Как Ева? Все хорошо?

– Нормально, – отвечаю ему. Беспокойство за друга не отпускает. – Тебя не из-за Светы выдернули с операции? – спрашиваю. – Прилетело не из-за нее? – хмуро смотрю на след от кулака на его лице.

– Из-за нее, – ухмыляется, горько потирая скулу. – Сволочи, – ухмыляется. – Не дали твое шедевральное исполнение операции досмотреть.

– Да брось, – отмахиваюсь от похвалы. – Я просто люблю свое дело. Не более того.

Мне не нужны лесть коллег и хвалебные отзывы о проделанной работе, ведь при желании каждый из них может добиться того же самого.

Практика, постоянное повышение квалификации, мастер-классы у ведущих коллег и развитие, развитие, развитие… Без этого всего я бы никогда не добился тех результатов, которые имею сейчас.

Меня гораздо сильнее волнует, что именно случилось у друга, и почему он так сильно помят.

– Знаешь, Кир, – Ланской не сводит с меня взгляд своих проницательных глаз. – Есть просто врачи, а есть – гении, – произносит так уверенно и спокойно, что не приходится сомневаться в его словах. – Вот ты – гений, – заявляет, показывая на меня.

Как же ловко Дима перевел тему.

– Не неси ерунды, я не гений, – не собираюсь выслушивать лишнюю похвалу. – У каждого врача свое кладбище и свой список спасенных. Для кого-то я лучший, а для кого-то – самый ужасный хирург на планете.